Он мечтал о царском престоле, по праву
принадлежащем ему, потомку Сиавахша. Да, он желал сам править своей
страной! Но богам было угодно сделать так, чтобы Спантамано приходилось
выбирать меж двух грозных сил. О дайв! Такая путаница в делах, что в ней
не разобрался бы даже старый пройдоха Анхраман, бог зла, мрака и
лукавства.
Стать на сторону Бесса? Бесс объявил себя повелителем Востока. Новому
царю нужен верный человек, на которого можно опираться в Согдиане. Он
назначит Спантамано сатрапом этой страны. Заманчиво! Но... тогда
Спантамано только наполовину сделается повелителем своей родины, а он
хотел видеть себя ее полным хозяином! Кроме того, долго ли продержится на
троне этот новоявленный Артахшатра? Если перед Искендером не устоял сам
Дариавуш, то Бесс не устоит и подавно. Рано или поздно его сметут с лица
земли, а вместе с ним исчезнет, как дым, и потомок Сиавахша. Значит,
присоединяться к Бессу нет смысла.
Итак, не персы, а юнаны. Перейти на сторону Искендера? Но кто знает
его желания? Намерен ли он, истребив остатки персидских войск, навсегда
уйти обратно? Или царь юнанов, подобно Гахаманидам, поставит в Мараканде и
других городах отряды своих солдат? Что будет тогда? Искендер, конечно,
назначит Спантамано правителем Согдианы. И опять Спантамано окажется лишь
наполовину хозяином государства.
Круг замыкался. Честолюбивого согдийца бесило сознание того, что он
не может распоряжаться страной отцов по своему усмотрению. И это
возбуждало в нем лютую ненависть и к персам, и к македонцам.
Так он и не придумал ничего. Другой на его месте, озлобленный
собственными бесплодными раздумьями, совершил бы опрометчивый шаг. Но
Спантамано, обладая бездной мелких слабостей, становился твердым и
холодным, как его бронзовый нож, когда дело касалось главного. Он
пересилил в себе нетерпение, желание сейчас же действовать: вихрь чувств,
что бушевал у него в груди, нашел исход в безобидной песенке:
Горшок измучила тоска,
Разбился он на три куска.
Спантамано решил ждать. Настанет час, когда события сами покажут, как
быть. И когда этот час наступит, все увидят, на что способен Спантамано.
Придя к такому выводу, согдиец допил вино (оказывается, помогает от горя,
проклятье твоему отцу!) и завалился спать возле красивой жены, к которой
искренне привязался с первого же взгляда.
Не одного Спантамано одолевали в эту ночь невеселые мысли. Ждал
поворота событий Вахшунварта. Он так же, как и Спантамано, не хотел ни
персов, ни македонцев. Но если молодой и горячий согдиец готовился к
схваткам, намереваясь принять в них самое живое участие, то старый и
осторожный бактриец заботился лишь о том, чтобы уберечь себя, своих
родичей и свои богатства как от персов, так и от юнанов. Ему вспомнилась
скала Шаш-и-Михра на востоке, у горного озера. На вершине скалы один из
владетелей, преданных Вахшунварте, построил неприступную крепость.
Вахшунварта надумал укрыться вместе с домочадцами в этой крепости и
дожидаться там лучших времен.
Что касается Бесса, то он всю ночь слонялся по комнате, не находя
себе места. У него на плечах неглупая голова. Под рукой войско. Но нет
смелости, чтобы выступить против Искендера.
Долго не спал и Ороба. Мысли владетеля Наутаки отличались простотой.
Он готовился примкнуть к тому, кто победит.
Так четверо столь разных людей встретили начало того дня, который
решил судьбу одного из них, остальных же, наконец, заставил действовать.
Раньше этих двух бактрийцев не видели в Наутаке. Тогда без расспросов
бы не обошлось, но теперь в городе кишели толпы чужих людей, явившихся из
Бактрианы, и на подозрительных торговцев никто не обратил внимания.
Они молча слонялись по рынку, не собираясь ничего покупать или
продавать. Один из них был высок, сух, носат и волосат; другой приземист,
лыс и толст. Они, кажется, искали кого-то и негромко переговаривались
между собой на языке, который не разобрал бы никакой бактриец. Они только
глядели и никого ни о чем не спрашивали.
Обойдя базар, необычные купцы забрели в харчевню и присели в темном
уголке, чтобы не привлекать к себе внимание присутствующих. В харчевне,
как и везде, где собирается больше десяти человек, стоял шум. Крестьяне из
окрестных селений, мелкие торговцы и ремесленники толковали о своих делах.
- Ни к чему не приступишься, все дорого.
- Еще бы. Товаров мало, все персы забрали.
- И когда мы от них избавимся?
- Скоро уже. Вот Явится Искендер и тогда...
- Думаете, будет лучше, если Искендер явится? Что перс, что юнан -
все равно чужой.
- Не надо бы ни персов, ни юнанов.
- Это верно, да не получается так.
- А может, получится?
У входа пожилой воин из согдийцев рассказывал разинувшим рты селянам
о битве при Гавгамелах.
- Выходит, вы сражались хорошо? - сказал, вмешиваясь в разговор,
какой-то худой человек, судя по черным рукам - кузнец.
- А как же! - гордо ответил воин. - Уж мы показали этим негодным
юнанам.
- То-то они бежали за вами до самой Бактры, - заметил кузнец ехидно.
Воин побагровел от стыда.
- Ну, ты, - заворчал он грозно. - Не твоего ума это дело.
- Конечно, не моего, - согласился мастер. - Почему не бежать, если
хочется бежать? Свет велик. Можно удирать до тех пор, пока не достигнешь
края земли. Говорят, Искендер скоро придет сюда. Куда вы теперь
направитесь, доблестные воители? На север, где вечно лежит снег? Или на
восток, в страну узкоглазых? Или на юг, к индийцам?
Селяне расхохотались. Воин смутился и разжал кулак.
- Никуда не направимся, - сказал он угрюмо. - Мы ушли из Ирана,
потому что не хотели защищать персов. Тут же наша земля, и если юнаны
пойдут на нас войной, мы постоим за себя, так и знай. Пусть только
Спантамано прикажет.
- А, ты из отряда Спантамано? - спросил кузнец с любопытством, в
котором сквозило уважение. При этих словах бактрийские купцы
переглянулись.
- Да, - ответил воин. - Ладно, прощайте, мне пора в крепость.
Он вышел. Оба торговца незаметно выскользнули следом. Высокий нагнал
согдийца и тронул его за руку. Воин оглянулся.
- Добрый человек, - сказал купец. - Я друг Спантамано. Но здесь я
никому не знаком, поэтому мне трудно попасть в замок. Не снесешь ли ты
Спантамано вот это письмо? Из него он узнает, что я приехал, и примет
меня. Умоляю тебя, сделай это если не ради меня, то ради Спантамано,
твоего предводителя! Я торговец. Глупые люди утверждают, будто торговцы
скупы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
принадлежащем ему, потомку Сиавахша. Да, он желал сам править своей
страной! Но богам было угодно сделать так, чтобы Спантамано приходилось
выбирать меж двух грозных сил. О дайв! Такая путаница в делах, что в ней
не разобрался бы даже старый пройдоха Анхраман, бог зла, мрака и
лукавства.
Стать на сторону Бесса? Бесс объявил себя повелителем Востока. Новому
царю нужен верный человек, на которого можно опираться в Согдиане. Он
назначит Спантамано сатрапом этой страны. Заманчиво! Но... тогда
Спантамано только наполовину сделается повелителем своей родины, а он
хотел видеть себя ее полным хозяином! Кроме того, долго ли продержится на
троне этот новоявленный Артахшатра? Если перед Искендером не устоял сам
Дариавуш, то Бесс не устоит и подавно. Рано или поздно его сметут с лица
земли, а вместе с ним исчезнет, как дым, и потомок Сиавахша. Значит,
присоединяться к Бессу нет смысла.
Итак, не персы, а юнаны. Перейти на сторону Искендера? Но кто знает
его желания? Намерен ли он, истребив остатки персидских войск, навсегда
уйти обратно? Или царь юнанов, подобно Гахаманидам, поставит в Мараканде и
других городах отряды своих солдат? Что будет тогда? Искендер, конечно,
назначит Спантамано правителем Согдианы. И опять Спантамано окажется лишь
наполовину хозяином государства.
Круг замыкался. Честолюбивого согдийца бесило сознание того, что он
не может распоряжаться страной отцов по своему усмотрению. И это
возбуждало в нем лютую ненависть и к персам, и к македонцам.
Так он и не придумал ничего. Другой на его месте, озлобленный
собственными бесплодными раздумьями, совершил бы опрометчивый шаг. Но
Спантамано, обладая бездной мелких слабостей, становился твердым и
холодным, как его бронзовый нож, когда дело касалось главного. Он
пересилил в себе нетерпение, желание сейчас же действовать: вихрь чувств,
что бушевал у него в груди, нашел исход в безобидной песенке:
Горшок измучила тоска,
Разбился он на три куска.
Спантамано решил ждать. Настанет час, когда события сами покажут, как
быть. И когда этот час наступит, все увидят, на что способен Спантамано.
Придя к такому выводу, согдиец допил вино (оказывается, помогает от горя,
проклятье твоему отцу!) и завалился спать возле красивой жены, к которой
искренне привязался с первого же взгляда.
Не одного Спантамано одолевали в эту ночь невеселые мысли. Ждал
поворота событий Вахшунварта. Он так же, как и Спантамано, не хотел ни
персов, ни македонцев. Но если молодой и горячий согдиец готовился к
схваткам, намереваясь принять в них самое живое участие, то старый и
осторожный бактриец заботился лишь о том, чтобы уберечь себя, своих
родичей и свои богатства как от персов, так и от юнанов. Ему вспомнилась
скала Шаш-и-Михра на востоке, у горного озера. На вершине скалы один из
владетелей, преданных Вахшунварте, построил неприступную крепость.
Вахшунварта надумал укрыться вместе с домочадцами в этой крепости и
дожидаться там лучших времен.
Что касается Бесса, то он всю ночь слонялся по комнате, не находя
себе места. У него на плечах неглупая голова. Под рукой войско. Но нет
смелости, чтобы выступить против Искендера.
Долго не спал и Ороба. Мысли владетеля Наутаки отличались простотой.
Он готовился примкнуть к тому, кто победит.
Так четверо столь разных людей встретили начало того дня, который
решил судьбу одного из них, остальных же, наконец, заставил действовать.
Раньше этих двух бактрийцев не видели в Наутаке. Тогда без расспросов
бы не обошлось, но теперь в городе кишели толпы чужих людей, явившихся из
Бактрианы, и на подозрительных торговцев никто не обратил внимания.
Они молча слонялись по рынку, не собираясь ничего покупать или
продавать. Один из них был высок, сух, носат и волосат; другой приземист,
лыс и толст. Они, кажется, искали кого-то и негромко переговаривались
между собой на языке, который не разобрал бы никакой бактриец. Они только
глядели и никого ни о чем не спрашивали.
Обойдя базар, необычные купцы забрели в харчевню и присели в темном
уголке, чтобы не привлекать к себе внимание присутствующих. В харчевне,
как и везде, где собирается больше десяти человек, стоял шум. Крестьяне из
окрестных селений, мелкие торговцы и ремесленники толковали о своих делах.
- Ни к чему не приступишься, все дорого.
- Еще бы. Товаров мало, все персы забрали.
- И когда мы от них избавимся?
- Скоро уже. Вот Явится Искендер и тогда...
- Думаете, будет лучше, если Искендер явится? Что перс, что юнан -
все равно чужой.
- Не надо бы ни персов, ни юнанов.
- Это верно, да не получается так.
- А может, получится?
У входа пожилой воин из согдийцев рассказывал разинувшим рты селянам
о битве при Гавгамелах.
- Выходит, вы сражались хорошо? - сказал, вмешиваясь в разговор,
какой-то худой человек, судя по черным рукам - кузнец.
- А как же! - гордо ответил воин. - Уж мы показали этим негодным
юнанам.
- То-то они бежали за вами до самой Бактры, - заметил кузнец ехидно.
Воин побагровел от стыда.
- Ну, ты, - заворчал он грозно. - Не твоего ума это дело.
- Конечно, не моего, - согласился мастер. - Почему не бежать, если
хочется бежать? Свет велик. Можно удирать до тех пор, пока не достигнешь
края земли. Говорят, Искендер скоро придет сюда. Куда вы теперь
направитесь, доблестные воители? На север, где вечно лежит снег? Или на
восток, в страну узкоглазых? Или на юг, к индийцам?
Селяне расхохотались. Воин смутился и разжал кулак.
- Никуда не направимся, - сказал он угрюмо. - Мы ушли из Ирана,
потому что не хотели защищать персов. Тут же наша земля, и если юнаны
пойдут на нас войной, мы постоим за себя, так и знай. Пусть только
Спантамано прикажет.
- А, ты из отряда Спантамано? - спросил кузнец с любопытством, в
котором сквозило уважение. При этих словах бактрийские купцы
переглянулись.
- Да, - ответил воин. - Ладно, прощайте, мне пора в крепость.
Он вышел. Оба торговца незаметно выскользнули следом. Высокий нагнал
согдийца и тронул его за руку. Воин оглянулся.
- Добрый человек, - сказал купец. - Я друг Спантамано. Но здесь я
никому не знаком, поэтому мне трудно попасть в замок. Не снесешь ли ты
Спантамано вот это письмо? Из него он узнает, что я приехал, и примет
меня. Умоляю тебя, сделай это если не ради меня, то ради Спантамано,
твоего предводителя! Я торговец. Глупые люди утверждают, будто торговцы
скупы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75