Он трогательно любил ее, баловал, хотя иной раз и дивился себе: как у него хватает терпения выносить все «трюки» и капризы шальной Люды?
Иркутов попивал чай, просматривая какую-то брошюру, прислоненную к вазочке с вареньем.
— Фу! — шумно вздохнула Людмила, выпрыгивая из машины. — К нам — милиция. Принимай гостей, отец!
— Да что ты! — воскликнул доктор, вставая. — Опять что-нибудь натворила?
— Да нет, они к тебе.
— Ко мне? — удивленно переспросил доктор и поднялся навстречу офицерам.
Они предъявили доктору свои удостоверения. Пока Иркутов усаживал офицеров за стол, Людмила достала из шкафа чайный сервиз. Градов крикнул шоферу, чтобы тот принес несколько бутылок нарзана.
— У вас, Павел Ильич, — обратился майор к доктору, — два дня пропадала машина?
— Точнее, три, — ответил Иркутов, — пока ее вернули.
— Точнее, два, считая с той минуты, когда вы об этом заявили.
— Откровенно признаться, я сам не сразу узнал о пропаже.
— Ваш гараж далеко от дома?
— Во дворе. Дочь немного напутала… — пояснил доктор и улыбнулся.
— Ты тоже напутал, отец! — подхватила Людмила и спросила лейтенанта: — Почему вы не сделаете себе бутерброда?
— А мы с майором только что пообедали.
— Ах, вы майор! — воскликнула Людмила, повернувшись к Градову и придав своему лицу выражение сугубой почтительности.
— К вашим услугам… — ответил Градов, усмехнувшись. — Так как же это вы, Павел Ильич, оставили машину без присмотра?
— Это было какое-то наваждение, товарищ майор, — признался Иркутов, допивая свой стакан нарзана. — Автомобиль стоял у подъезда нашего дома. Мы, то есть я и моя дочь, собирались ехать на дачу. Людмила пошла в магазин купить кое-чего. Я отобрал нужные мне книги и вышел на улицу, полагая, что Людмила уже ждет меня в машине. И представьте: ни автомобиля, ни дочери!
— Сколько времени прошло с тех пор, как ушла ваша дочь?
— Минут двадцать. Я решил, что она уехала одна. Это с ней бывало. А тут еще мы повздорили: дочка у меня с характером!
— А когда вы вернулись домой, Людмила Павловна?
— Я не вернулась! — ответила девушка и покраснела. — Я увидела, что у подъезда нет машины, и подумала, что отец уехал один. И он у меня с характером! — Людмила звонко рассмеялась.
— И все-таки она в электричке отправилась на дачу! — воскликнул Иркутов.
— И глупо поступила! — призналась Людмила. — Дача оказалась запертой, а ключи у отца… Пришлось уехать обратно.
— Я одного не понимаю, Людмила Павловна, — сказал Градов. — Почему вы решили поехать в Вешняки, не попытавшись узнать, где ваш отец?
— У нас в подъезде всегда сидит лифтерша. Конечно, у нее можно было спросить. Но, как назло, она куда-то отлучилась. Я не стала ее дожидаться.
Девушка взяла самовар и понесла его на кухню. Градов отодвинул стакан.
— Не припомните ли, Павел Ильич, в котором часу вы собрались ехать на дачу?
— Около девяти вечера.
— Я бы хотел осмотреть вашу машину.
— Прошу!
Доктор, пропустив вперед офицеров, стал медленно сходить по ступенькам. Мозарин подошел к машине, осмотрел левую сторону кузова и свистнул: вот слегка вмятое место, а на нем сре*ди облупившейся синей эмалевой краски широкая царапина. Офицер вынул лупу, тщательно исследовал ее. Несомненно, это след милицейского жезла.
— Одного этого доказательства мало, лейтенант, — тихо произнес Градов. — Узнайте, приезжала ли сюда Иркутова двадцать восьмого, после двадцати одного часа.
Майор вздохнул полной грудью.
— А хорошо у вас тут, Павел Ильич! Наверное, не хочется каждый день ездить в город?
— У меня отпуск, а у дочери каникулы, — ответил Иркутов. — Так что мы большей частью находимся, так сказать, на лоне природы.
— Значит, Людмила Павловна целыми днями гоняет на машине?
— Нет. Я ведь тоже вожу машину. Шофера у нас нет.
Градов, попросив разрешения у доктора, открыл дверцу автомобиля. Осмотрев шоферское сиденье, он заметил возле него, на полу, кусочек масляной краски. Градов осторожно снял краску перочинным ножом, опустил в конвертик и положил в свою коробку. Если это «Берлинская лазурь», то лучшего вещественного доказательства и желать не нужно!
— Будь я художником, Павел Ильич, — сказал майор, присаживаясь рядом с доктором на скамейку, — я нарисовал бы вас вот так — на фоне трепещущей листвы.
Доктор усмехнулся.
— Дочь пишет мой портрет маслом. Но это скорее из родственных, а не из каких-либо художественных побуждений!
— Извините, — вдруг сказал Градов, — я должен осмотреть машину снизу. — Он снял пиджак и, открыв дверцу машины, положил его на сиденье.
— Стоит ли беспокоиться?
— Ничего, это входит в мои обязанности. То ли еще, доктор, приходится проделывать!
Майор забрался под автомобиль и, лежа на спине, исследовал через лупу ось машины и втулки колес.
На террасу вышла Людмила с перекинутым через плечо полотенцем. Увидев, что офицеров нет, девушка с нескрываемой радостью спросила:
— Давно уехали пинкертоны?
Иркутов поднес палец к губам, сердито покачал головой и показал на торчащие из-под машины ноги Градова.
Людмила закрыла рот рукой, подбежала к автомобилю, наклонилась я крикнула:
— Что вы там ищете, майор?
Лежа под машиной, Градов невольно посмотрел на ее белые спортивные туфли. На правой край носка чуть отливал синевой.
— Изучаю некоторые детали, нужные для следствия! — отозвался Градов. Вынув из кармана перочинный нож, он раскрыл его.
— Может быть, вам помочь? — спросила Людмила.
— Благодарю, — ответил майор и, вылезая из-под машины, осторожно соскоблил лезвием синюю полоску с носка ее туфли.
— Они у вас чем-то испачканы, — пояснил он, складывая нож.
— Пустяки!.. Не хотите ли искупаться после такой грязной работы?
— Нет, — отказался Градов. — Если считаться с нашей работой, то придется купаться раза три в день.
Людмила перепрыгнула через ноги Градова и, вбежав в беседку, выкатила оттуда мужской гоночный велосипед. Она привязала полотенце к раме, разбежалась с велосипедом и на ходу вскочила на седло.
— Вот, полюбуйтесь! — сказал Иркутов.
Людмила уже мчалась по пешеходной дорожке, распугивая детей и взрослых.
— Если ездить на велосипеде, то обязательно на гоночном! Если кататься на коньках — только на беговых! Если сидит за рулем автомобиля — летит, как снаряд из пушки!
— Подвижная натура! — улыбнулся майор.
— Покорно благодарю. Только я с этой натурой боюсь ездить. А когда она гонит машину сюда — еще больше боюсь за нее…
Доктор извлек из кармана пижамы коробку папирос «Люкс», раскрыл ее и протянул Градову. Майор взял папиросу. Они закурили и поднялись на террасу.
— Мне, товарищ майор, надоело спорить с моей дочерью, — признался Иркутов. — На нее очень хорошо влияет мать. Но она уехала на лето с геологической экспедицией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
Иркутов попивал чай, просматривая какую-то брошюру, прислоненную к вазочке с вареньем.
— Фу! — шумно вздохнула Людмила, выпрыгивая из машины. — К нам — милиция. Принимай гостей, отец!
— Да что ты! — воскликнул доктор, вставая. — Опять что-нибудь натворила?
— Да нет, они к тебе.
— Ко мне? — удивленно переспросил доктор и поднялся навстречу офицерам.
Они предъявили доктору свои удостоверения. Пока Иркутов усаживал офицеров за стол, Людмила достала из шкафа чайный сервиз. Градов крикнул шоферу, чтобы тот принес несколько бутылок нарзана.
— У вас, Павел Ильич, — обратился майор к доктору, — два дня пропадала машина?
— Точнее, три, — ответил Иркутов, — пока ее вернули.
— Точнее, два, считая с той минуты, когда вы об этом заявили.
— Откровенно признаться, я сам не сразу узнал о пропаже.
— Ваш гараж далеко от дома?
— Во дворе. Дочь немного напутала… — пояснил доктор и улыбнулся.
— Ты тоже напутал, отец! — подхватила Людмила и спросила лейтенанта: — Почему вы не сделаете себе бутерброда?
— А мы с майором только что пообедали.
— Ах, вы майор! — воскликнула Людмила, повернувшись к Градову и придав своему лицу выражение сугубой почтительности.
— К вашим услугам… — ответил Градов, усмехнувшись. — Так как же это вы, Павел Ильич, оставили машину без присмотра?
— Это было какое-то наваждение, товарищ майор, — признался Иркутов, допивая свой стакан нарзана. — Автомобиль стоял у подъезда нашего дома. Мы, то есть я и моя дочь, собирались ехать на дачу. Людмила пошла в магазин купить кое-чего. Я отобрал нужные мне книги и вышел на улицу, полагая, что Людмила уже ждет меня в машине. И представьте: ни автомобиля, ни дочери!
— Сколько времени прошло с тех пор, как ушла ваша дочь?
— Минут двадцать. Я решил, что она уехала одна. Это с ней бывало. А тут еще мы повздорили: дочка у меня с характером!
— А когда вы вернулись домой, Людмила Павловна?
— Я не вернулась! — ответила девушка и покраснела. — Я увидела, что у подъезда нет машины, и подумала, что отец уехал один. И он у меня с характером! — Людмила звонко рассмеялась.
— И все-таки она в электричке отправилась на дачу! — воскликнул Иркутов.
— И глупо поступила! — призналась Людмила. — Дача оказалась запертой, а ключи у отца… Пришлось уехать обратно.
— Я одного не понимаю, Людмила Павловна, — сказал Градов. — Почему вы решили поехать в Вешняки, не попытавшись узнать, где ваш отец?
— У нас в подъезде всегда сидит лифтерша. Конечно, у нее можно было спросить. Но, как назло, она куда-то отлучилась. Я не стала ее дожидаться.
Девушка взяла самовар и понесла его на кухню. Градов отодвинул стакан.
— Не припомните ли, Павел Ильич, в котором часу вы собрались ехать на дачу?
— Около девяти вечера.
— Я бы хотел осмотреть вашу машину.
— Прошу!
Доктор, пропустив вперед офицеров, стал медленно сходить по ступенькам. Мозарин подошел к машине, осмотрел левую сторону кузова и свистнул: вот слегка вмятое место, а на нем сре*ди облупившейся синей эмалевой краски широкая царапина. Офицер вынул лупу, тщательно исследовал ее. Несомненно, это след милицейского жезла.
— Одного этого доказательства мало, лейтенант, — тихо произнес Градов. — Узнайте, приезжала ли сюда Иркутова двадцать восьмого, после двадцати одного часа.
Майор вздохнул полной грудью.
— А хорошо у вас тут, Павел Ильич! Наверное, не хочется каждый день ездить в город?
— У меня отпуск, а у дочери каникулы, — ответил Иркутов. — Так что мы большей частью находимся, так сказать, на лоне природы.
— Значит, Людмила Павловна целыми днями гоняет на машине?
— Нет. Я ведь тоже вожу машину. Шофера у нас нет.
Градов, попросив разрешения у доктора, открыл дверцу автомобиля. Осмотрев шоферское сиденье, он заметил возле него, на полу, кусочек масляной краски. Градов осторожно снял краску перочинным ножом, опустил в конвертик и положил в свою коробку. Если это «Берлинская лазурь», то лучшего вещественного доказательства и желать не нужно!
— Будь я художником, Павел Ильич, — сказал майор, присаживаясь рядом с доктором на скамейку, — я нарисовал бы вас вот так — на фоне трепещущей листвы.
Доктор усмехнулся.
— Дочь пишет мой портрет маслом. Но это скорее из родственных, а не из каких-либо художественных побуждений!
— Извините, — вдруг сказал Градов, — я должен осмотреть машину снизу. — Он снял пиджак и, открыв дверцу машины, положил его на сиденье.
— Стоит ли беспокоиться?
— Ничего, это входит в мои обязанности. То ли еще, доктор, приходится проделывать!
Майор забрался под автомобиль и, лежа на спине, исследовал через лупу ось машины и втулки колес.
На террасу вышла Людмила с перекинутым через плечо полотенцем. Увидев, что офицеров нет, девушка с нескрываемой радостью спросила:
— Давно уехали пинкертоны?
Иркутов поднес палец к губам, сердито покачал головой и показал на торчащие из-под машины ноги Градова.
Людмила закрыла рот рукой, подбежала к автомобилю, наклонилась я крикнула:
— Что вы там ищете, майор?
Лежа под машиной, Градов невольно посмотрел на ее белые спортивные туфли. На правой край носка чуть отливал синевой.
— Изучаю некоторые детали, нужные для следствия! — отозвался Градов. Вынув из кармана перочинный нож, он раскрыл его.
— Может быть, вам помочь? — спросила Людмила.
— Благодарю, — ответил майор и, вылезая из-под машины, осторожно соскоблил лезвием синюю полоску с носка ее туфли.
— Они у вас чем-то испачканы, — пояснил он, складывая нож.
— Пустяки!.. Не хотите ли искупаться после такой грязной работы?
— Нет, — отказался Градов. — Если считаться с нашей работой, то придется купаться раза три в день.
Людмила перепрыгнула через ноги Градова и, вбежав в беседку, выкатила оттуда мужской гоночный велосипед. Она привязала полотенце к раме, разбежалась с велосипедом и на ходу вскочила на седло.
— Вот, полюбуйтесь! — сказал Иркутов.
Людмила уже мчалась по пешеходной дорожке, распугивая детей и взрослых.
— Если ездить на велосипеде, то обязательно на гоночном! Если кататься на коньках — только на беговых! Если сидит за рулем автомобиля — летит, как снаряд из пушки!
— Подвижная натура! — улыбнулся майор.
— Покорно благодарю. Только я с этой натурой боюсь ездить. А когда она гонит машину сюда — еще больше боюсь за нее…
Доктор извлек из кармана пижамы коробку папирос «Люкс», раскрыл ее и протянул Градову. Майор взял папиросу. Они закурили и поднялись на террасу.
— Мне, товарищ майор, надоело спорить с моей дочерью, — признался Иркутов. — На нее очень хорошо влияет мать. Но она уехала на лето с геологической экспедицией.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33