Только надо ей завтра твое заявление передать, она его просто к делу подошьет, и все.
Галя смотрела на него с большим интересом.
– Русанов, – сказала она. – Мне Орел говорил, что ты очень умный, что у тебя обалденная интуиция и что вообще ты всякие подвохи за версту чувствуешь, очень ценный работник для налоговой.
– При чем тут моя интуиция? – не понял озабоченный предстоящим серьезным шагом Русанов.
– Когда эти друзья сказали про документы?
– Сегодня, в пять часов.
– А в четыре мне звонил Кочкин, сказал, что с документами все в норме. Во вторник регистрация будет готова.
Она больше не сдерживала смеха.
– Сволочи! – вскочил Русанов. – Главное, меня же только-только Дед предупреждал, что они новичков обязательно разыгрывают. А я-то, как дурак, в этот же день и попался! И как попался! Как маленький!
Русанов схватил телефон, принялся лихорадочно набирать номер.
– Кому ты звонишь-то? – спросила Галя.
– Да птичке этой, Орлу. Не орел, блин, а ворона драная!
– Так ты что, что-то имеешь против? – спросила она.
– Против чего? – не понял Русанов.
– Ну, против того, чтобы жениться на мне? – невинным тоном спросила Галя.
«Обалденная девка!» – подумал Русанов, опуская трубку, хотя Орел уже кричал в ней свое: «Алло, алло?»
– А его кто-нибудь разыгрывал? – повела Галя в сторону трубки.
– Нет, кажется, – ответил Русанов. – Но ход твоих мыслей мне нравится…
СРЕДА, 7 ИЮНЯ
1
На следующий день, когда все интенсивно занимались текущими делами – дел у налоговой всегда завались, – Русанов сказал проходящему мимо Орлу:
– Никита, спасибо тебе, ты меня вчера так, брат, выручил! Заявление я твоей Кате с утра отвез. Так что не беспокойся, все в порядке.
– Вот как, – невозмутимо проговорил Орел. – Молодец.
Все насторожились, прислушиваясь к этому мимолетному разговору.
– Как вы думаете, ребята, может, свадьба действительно состоится? – растерянно спросила Ольга, когда Русанов зачем-то вышел из комнаты.
– Вряд ли, – отозвался Орел. – Обиделся небось, прикалывается, вот я и думаю, он хочет меня спровоцировать, чтобы я Кате позвонил, выяснять начали…
– Слушай, – сладко потянулся Кочкин, – а если они и правда поженятся? Как тогда считать – удался наш розыгрыш или нет? Кому, как говорится, очко засчитывать?
– Да нет, Силыч, ты романтик, – отозвался Поливайко.
– Да, это круче, чем розовый кактус, – подытожил Джексон. – Как говорил один товарищ, посильнее «Фауста» Гете.
Ситуация была, что называется, под контролем, пока Никиту не вызвал к себе Дед.
– Ну что, Никита, как дела? К свадьбе готовитесь?
– К какой такой свадьбе? – вытаращил глаза Орел.
– А ты что, не знаешь? – в свою очередь изумился Дед. – Русанов зашел ко мне, пригласил на свадьбу. Семнадцатого, все как положено. Я и спрашиваю: что будем дарить и по сколько скидываемся на нос?
– Как-то мы это еще не обсуждали, – выдавил из себя Орел. – А потом свадьба-то небось фиктивная. Слышал я как-то разговор…
– А вот это ты, Никита, зря, не по-товарищески. Свадьба настоящая, и подарки должны быть настоящие, не жмотитесь там. Короче, как обсудите, ты загляни, доложи, к чему вы там пришли.
Никита влетел в «террариум» в бешенстве.
– Русанов, зайди сюда. – И с ходу набросился на него, закрыв дверь кабинета: – Ты что себе позволяешь?!
– А что такое?
– Нечего под идиота косить. Между собой у нас любые шутки могут быть. И без обид. Но Дед – это святое. Деда никогда не разыгрываем. Если ты попробуешь его наколоть, мы тебя всем отделом уроем, ты понял?!
– Да объясни, в чем дело-то? – Русанов был полон такого искреннего удивления, что Никите пришлось сбавить тон.
– Какого черта ты ему наговорил про свадьбу?
– А что, – удивился Русанов, – разве Дурова не надо было приглашать?
На такую наглость Орел даже не нашел, что ответить. Он сделал пару шагов по кабинету, приказал сам себе:
– Так, спокойно! – Еле сдерживаясь, он схватился за свой стол, постоял так, выпуская пар. – Ты что, правда женишься?
– Конечно правда, – удивился Русанов. – Ты же сам говорил, что другого выхода нет. А ей ведь никак нельзя обратно уезжать, ты понимаешь. Да я ведь и Петровичу обещал, так что…
– Я тебе не о том! – снова вышел из себя Никита. – Ты по-настоящему женишься?
– Вот ты, ей-богу, чудной! Кто ж по служебной необходимости на такой серьезный шаг пойдет…
– Ладно, – махнул рукой Никита. – Сдаюсь. Один – один. Иди отсюда!
2
– Ну что, Русанов, поедешь со мной на встречу с агентом в Склиф? – спросил Никита после обеда.
Честно говоря, он боялся ехать в больницу один. После того как он нежно сжимал ее руку, испугавшись, что она тяжело ранена, что он ей скажет теперь, как на нее посмотрит…
– А чего не один? – усмехнулся Русанов. – Боишься, что тоже жениться по служебной необходимости придется?
Русанов хотел было еще съехидничать – что, мол, подставил симпатичного агента, а теперь в кусты, вместо того чтобы как честный офицер… Но, взглянув на смущенное лицо Никиты, мгновенно понял, что сейчас лучше не шутить, и сказал только:
– Ладно. Нам что, мы люди подневольные. Куда начальство скажет, туда и пойдем. Так что всегда готов. – И шутейно вытянулся в струнку.
До Склифа машина домчалась за четверть часа. И еще добрых пятнадцать минут Орел с Русановым потратили на Ирину Александровну, заведующую отделением. Она никак не хотела дать разрешение на встречу с Любой. Ну не любила она милиционеров, терзающих ее бедных больных расспросами.
Ребята же сладко пели ей в два голоса, обещая, что они сами не дадут Любови Петровне вымолвить хоть слово, что она будет молчать, что они только поздороваются, вкратце ей расскажут последние новости и тут же уйдут. И больше Ирина Александровна их никогда в жизни не увидит.
На все эти песни ответ был один:
– Она еще слаба! Вы что, не понимаете, что этими вашими разговорами можете убить больную!
– Да что ж мы, звери какие? – возмущался Никита. – Она нам живая нужна!
Когда он утомлялся, в разговор вступал Русанов:
– Ирина Александровна, вы же понимаете, что наша просьба не личная прихоть? Поверьте, это чрезвычайно, чрезвычайно важно.
Но все было тщетно, по крайней мере, до тех пор, пока Русанову не пришло в голову добавить:
– Я вам даю слово русского офицера!
И вот тут-то суровая Ирина Александровна сломалась.
– Ровно пять минут, и ни минутой больше, – сказала она. – Я засекаю время.
Русанов с Орлом кинулись к дверям кабинета.
– Постойте, молодые люди! – услышали они голос за спиной. Ирина Александровна вытаскивала из шкафчика два халата и матерчатые бахилы. – Извольте надеть обмундирование, господа офицеры.
Любину палату они нашли быстро, но тут их ждало новое препятствие – мрачный омоновец, поставленный здесь по просьбе Никиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Галя смотрела на него с большим интересом.
– Русанов, – сказала она. – Мне Орел говорил, что ты очень умный, что у тебя обалденная интуиция и что вообще ты всякие подвохи за версту чувствуешь, очень ценный работник для налоговой.
– При чем тут моя интуиция? – не понял озабоченный предстоящим серьезным шагом Русанов.
– Когда эти друзья сказали про документы?
– Сегодня, в пять часов.
– А в четыре мне звонил Кочкин, сказал, что с документами все в норме. Во вторник регистрация будет готова.
Она больше не сдерживала смеха.
– Сволочи! – вскочил Русанов. – Главное, меня же только-только Дед предупреждал, что они новичков обязательно разыгрывают. А я-то, как дурак, в этот же день и попался! И как попался! Как маленький!
Русанов схватил телефон, принялся лихорадочно набирать номер.
– Кому ты звонишь-то? – спросила Галя.
– Да птичке этой, Орлу. Не орел, блин, а ворона драная!
– Так ты что, что-то имеешь против? – спросила она.
– Против чего? – не понял Русанов.
– Ну, против того, чтобы жениться на мне? – невинным тоном спросила Галя.
«Обалденная девка!» – подумал Русанов, опуская трубку, хотя Орел уже кричал в ней свое: «Алло, алло?»
– А его кто-нибудь разыгрывал? – повела Галя в сторону трубки.
– Нет, кажется, – ответил Русанов. – Но ход твоих мыслей мне нравится…
СРЕДА, 7 ИЮНЯ
1
На следующий день, когда все интенсивно занимались текущими делами – дел у налоговой всегда завались, – Русанов сказал проходящему мимо Орлу:
– Никита, спасибо тебе, ты меня вчера так, брат, выручил! Заявление я твоей Кате с утра отвез. Так что не беспокойся, все в порядке.
– Вот как, – невозмутимо проговорил Орел. – Молодец.
Все насторожились, прислушиваясь к этому мимолетному разговору.
– Как вы думаете, ребята, может, свадьба действительно состоится? – растерянно спросила Ольга, когда Русанов зачем-то вышел из комнаты.
– Вряд ли, – отозвался Орел. – Обиделся небось, прикалывается, вот я и думаю, он хочет меня спровоцировать, чтобы я Кате позвонил, выяснять начали…
– Слушай, – сладко потянулся Кочкин, – а если они и правда поженятся? Как тогда считать – удался наш розыгрыш или нет? Кому, как говорится, очко засчитывать?
– Да нет, Силыч, ты романтик, – отозвался Поливайко.
– Да, это круче, чем розовый кактус, – подытожил Джексон. – Как говорил один товарищ, посильнее «Фауста» Гете.
Ситуация была, что называется, под контролем, пока Никиту не вызвал к себе Дед.
– Ну что, Никита, как дела? К свадьбе готовитесь?
– К какой такой свадьбе? – вытаращил глаза Орел.
– А ты что, не знаешь? – в свою очередь изумился Дед. – Русанов зашел ко мне, пригласил на свадьбу. Семнадцатого, все как положено. Я и спрашиваю: что будем дарить и по сколько скидываемся на нос?
– Как-то мы это еще не обсуждали, – выдавил из себя Орел. – А потом свадьба-то небось фиктивная. Слышал я как-то разговор…
– А вот это ты, Никита, зря, не по-товарищески. Свадьба настоящая, и подарки должны быть настоящие, не жмотитесь там. Короче, как обсудите, ты загляни, доложи, к чему вы там пришли.
Никита влетел в «террариум» в бешенстве.
– Русанов, зайди сюда. – И с ходу набросился на него, закрыв дверь кабинета: – Ты что себе позволяешь?!
– А что такое?
– Нечего под идиота косить. Между собой у нас любые шутки могут быть. И без обид. Но Дед – это святое. Деда никогда не разыгрываем. Если ты попробуешь его наколоть, мы тебя всем отделом уроем, ты понял?!
– Да объясни, в чем дело-то? – Русанов был полон такого искреннего удивления, что Никите пришлось сбавить тон.
– Какого черта ты ему наговорил про свадьбу?
– А что, – удивился Русанов, – разве Дурова не надо было приглашать?
На такую наглость Орел даже не нашел, что ответить. Он сделал пару шагов по кабинету, приказал сам себе:
– Так, спокойно! – Еле сдерживаясь, он схватился за свой стол, постоял так, выпуская пар. – Ты что, правда женишься?
– Конечно правда, – удивился Русанов. – Ты же сам говорил, что другого выхода нет. А ей ведь никак нельзя обратно уезжать, ты понимаешь. Да я ведь и Петровичу обещал, так что…
– Я тебе не о том! – снова вышел из себя Никита. – Ты по-настоящему женишься?
– Вот ты, ей-богу, чудной! Кто ж по служебной необходимости на такой серьезный шаг пойдет…
– Ладно, – махнул рукой Никита. – Сдаюсь. Один – один. Иди отсюда!
2
– Ну что, Русанов, поедешь со мной на встречу с агентом в Склиф? – спросил Никита после обеда.
Честно говоря, он боялся ехать в больницу один. После того как он нежно сжимал ее руку, испугавшись, что она тяжело ранена, что он ей скажет теперь, как на нее посмотрит…
– А чего не один? – усмехнулся Русанов. – Боишься, что тоже жениться по служебной необходимости придется?
Русанов хотел было еще съехидничать – что, мол, подставил симпатичного агента, а теперь в кусты, вместо того чтобы как честный офицер… Но, взглянув на смущенное лицо Никиты, мгновенно понял, что сейчас лучше не шутить, и сказал только:
– Ладно. Нам что, мы люди подневольные. Куда начальство скажет, туда и пойдем. Так что всегда готов. – И шутейно вытянулся в струнку.
До Склифа машина домчалась за четверть часа. И еще добрых пятнадцать минут Орел с Русановым потратили на Ирину Александровну, заведующую отделением. Она никак не хотела дать разрешение на встречу с Любой. Ну не любила она милиционеров, терзающих ее бедных больных расспросами.
Ребята же сладко пели ей в два голоса, обещая, что они сами не дадут Любови Петровне вымолвить хоть слово, что она будет молчать, что они только поздороваются, вкратце ей расскажут последние новости и тут же уйдут. И больше Ирина Александровна их никогда в жизни не увидит.
На все эти песни ответ был один:
– Она еще слаба! Вы что, не понимаете, что этими вашими разговорами можете убить больную!
– Да что ж мы, звери какие? – возмущался Никита. – Она нам живая нужна!
Когда он утомлялся, в разговор вступал Русанов:
– Ирина Александровна, вы же понимаете, что наша просьба не личная прихоть? Поверьте, это чрезвычайно, чрезвычайно важно.
Но все было тщетно, по крайней мере, до тех пор, пока Русанову не пришло в голову добавить:
– Я вам даю слово русского офицера!
И вот тут-то суровая Ирина Александровна сломалась.
– Ровно пять минут, и ни минутой больше, – сказала она. – Я засекаю время.
Русанов с Орлом кинулись к дверям кабинета.
– Постойте, молодые люди! – услышали они голос за спиной. Ирина Александровна вытаскивала из шкафчика два халата и матерчатые бахилы. – Извольте надеть обмундирование, господа офицеры.
Любину палату они нашли быстро, но тут их ждало новое препятствие – мрачный омоновец, поставленный здесь по просьбе Никиты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74