Через несколько минут в комнату вошел Гриншпун, держа в руках поднос, на котором стояли кофейник, сахарница и две чашки. Он разлил кофе, положил в свою чашку две ложки сахара и не спеша начал помешивать напиток.
– Давненько вы у меня не были, – сказал нумизмат.
Ларин тоже положил сахар в чашку и, помешав кофе, сделал пару глотков.
– Не было повода, Александр Зиновьевич, – ответил оперативник.
– Пришли бы без повода, навестили старика.
Ларин улыбнулся:
– Много работы.
– Все ловите жуликов?
– Ловим, Александр Зиновьевич.
– Всех не переловите.
– Почему же так пессимистично? – удивился Ларин.
Гриншпун достал сигарету.
– По телевизору какую программу ни включишь – один сплошной криминал, – объяснил он.
– Я, к счастью, редко смотрю телевизор, – сказал оперативник и тоже закурил.
– Итак, с чем вы ко мне пожаловали? – поинтересовался Гриншпун.
Ларин приступил к разговору, ради которого потревожил седого нумизмата.
– Скажите, Александр Зиновьевич, вам говорит о чем-нибудь фамилия Шувалов? – спросил оперативник.
– А почему у вас возник интерес к этой фамилии?
Ларин знал, что Гриншпун любил реагировать вопросом на вопрос.
– Интерес к ней у нас возник потому, что некто Дмитрий Шувалов мог иметь отношение к делу, которым мы сейчас занимаемся. Нам стало известно, что дед Шувалова был известным петербургским нумизматом, поэтому я и пришел сегодня к вам.
Гриншпун допил кофе и поставил чашку на журнальный столик.
– Да, вы правы, – сказал он. – Матвей Елизарович Шувалов был крупнейшим специалистом в своем деле. Кстати, он жил неподалеку отсюда.
– И где же?
– На Каменноостровском проспекте. Знаете дом с мансардой на Австрийской площади?
– Да, знаю.
– В этом самом доме он и проживал до семнадцатого года. Занимал пол-этажа.
– Значит, Шувалов был состоятельным человеком?
Гриншпун всплеснул руками:
– Не то слово, Андрей Васильевич! Его коллекция оценивалась в сто пятьдесят тысяч царских рублей!
Он подошел к шкафу с массивными застекленными дверцами и, открыв его, достал с полки огромную книгу в темном переплете.
– Вот, – сказал Гриншпун. – Это энциклопедия мировой нумизматики. Издана в Англии в сорок седьмом году.
Нумизмат открыл книгу на нужной странице и положил на журнальный столик перед оперативником. С фотографии начала века смотрел человек с двойным подбородком, пышными усами и бородой.
– Как у вас с английским? – поинтересовался Гриншпун.
– Честно говоря, не очень, – признался милиционер.
– Тогда я вам переведу.
Он пробежался глазами по заметке в энциклопедии.
– Здесь говорится о том, что начало коллекции Шувалова положил его отец, когда нашел в огороде своего имения несколько старинных монет эпохи Ивана Грозного. Он начал скупать коллекционные экземпляры, потратив на это немалую часть своего состояния. После смерти отца Дмитрий Шувалов унаследовал коллекцию и значительно преумножил ее, а после революции вместе с остальным имуществом коллекция Шувалова была национализирована. Сам он бежал за границу, где и скончался в Париже в тридцать пятом году. – Гриншпун перевел дыхание. – Вот так обстоят дела с вашим Шуваловым, – сказал он.
– А где теперь находится его коллекция? – спросил Ларин.
– К сожалению, в своем первоначальном виде коллекция не сохранилась. После конфискации она одно время находилась в запасниках Эрмитажа, но затем сведения о ней теряются.
– То есть как?
– Скорее всего коллекция была продана за границу в тридцатые годы. Я сталкивался с материалами, из которых следовало, что ею интересовался Арманд Хаммер. Как известно, этот человек скупил много экспонатов из наших музеев.
– Значит, след коллекции теряется в Америке?
– Ничего определенного, Андрей Васильевич, на этот счет я вам сказать не могу. Однако…
Гриншпун сделал многозначительную паузу.
– Вы что-то хотите добавить? – спросил Ларин.
– В тот момент, когда ЧК отобрала коллекцию у Шувалова, в ней уже не было главного экспоната.
– Что вы имеете в виду?
Вновь подойдя к шкафу, Гриншпун начал в нем что-то отыскивать.
– Я имею в виду… – произнес нумизмат. – Я имею в виду… Вот что я имею в виду. – С этими словами он достал альбом в красочной суперобложке. – Сейчас я вам кое-что покажу.
Найдя нужную страницу, Гриншпун положил альбом перед Лариным. На снимке была старинная монета, по краям которой шла неразборчивая надпись, а в центре красовался профиль человека с крючковатым носом.
– Это динарий Александра Македонского, – сказал нумизмат. – В настоящее время известны три такие монеты. Одна хранится в Британском музее, другая в личной коллекции шаха Брунея, а третья в Лувре. Но существовала еще и четвертая…
– И она находилась в коллекции Шувалова! – догадался Ларин.
– Совершенно верно. Это была жемчужина его коллекции! Самый дорогой экспонат! Так вот, как я уже сказал, когда ЧК делала опись коллекции, динария в ней уже не было.
– А имелись какие-нибудь версии, куда он исчез?
– Версии имелись… Был слух, что Шувалову удалось скрыть монету и вывезти ее за границу. Говорили также, что она исчезла еще раньше, была украдена. Но коллекционер якобы скрыл это. К сожалению, документального подтверждения этим слухам не существует, и динарий считается утерянным.
Ларин задумался.
– А как вы полагаете, Александр Зиновьевич, где сейчас может находиться монета?
Гриншпун усмехнулся и, прищурившись, посмотрел на оперативника.
– Молодой человек, – сказал он, – если бы я знал, где находится динарий, то приложил бы максимум усилий, чтобы им завладеть. – Он засмеялся и достал новую сигарету. – Хотите еще кофе?
– Пожалуй, – кивнул Ларин.
Гриншпун вышел на кухню, а Ларин внимательно рассмотрел фотографию динария. В альбоме был указан его размер – два с половиной сантиметра в диаметре.
Вскоре в комнате вновь появился Гриншпун с кофейником.
– Скажите, Александр Зиновьевич, – сказал Ларин, – если бы у вас все-таки появилась эта монета, кому бы вы могли ее продать?
– А я бы не стал ее продавать, – улыбнулся нумизмат.
– И все-таки?
Специалист задумался.
– Проще всего было бы предложить ее Эрмитажу, – сказал он.
– Там покупают монеты?
– Да, у них есть отдел нумизматики.
Ларин сделал большой глоток кофе.
– А кроме Эрмитажа, кто еще мог бы купить динарий? – спросил оперативник.
Гриншпун пожал плечами:
– Видите ли, Андрей Васильевич, в городе немало нумизматов, которые готовы были бы целиком отдать свою коллекцию, чтобы стать обладателем одной монеты Александра Македонского. Однако, боюсь, никто изизвестных мне коллекционеров не сумеет набрать суммы, достаточной для покупки динария. Никто, кроме разве что…
– Кроме кого?
Гриншпун глубоко затянулся и выпустил дым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29