Однако выбирать он мог лишь такую страну, откуда его не выдворили бы обратно в Швецию или в Израиль, что и случилось бы, если бы его, прикованного наручниками к полицейскому, доставили в аэропорт Хитроу.
Практически ему оставалось выбирать между двумя, возможно, тремя странами. Он выбрал Ливию, и поэтому в паре с полицейским улетел в Триполи (а там под свое крылышко его, вероятно, возьмет ливийская служба безопасности Мухабарат и сделает из него настоящего террориста).
Намерение осуществить выдворение палестинцев одновременно с получением права на арест учителя средней школы Хедлюнда, окрещенного газетами "Экспрессен" и "Свенска дагбладет" "шведским главой лиги", состояло в том, чтобы вызвать волну самых положительных публикаций об успехах борьбы с терроризмом и тем самым утопить неудачный исход переговоров - ведь подозреваемый Хедлюнд был отпущен на свободу из-за полного отсутствия каких-либо доказательств в причастности к убийству, - в море фотографий закованных в наручники палестинских террористов, а также оцепления на случай уличных беспорядков, служебных собак, пуленепробиваемых жилетов и тому подобного с мотивировкой уменьшения риска попыток к бегству; неясно лишь было, кто стал бы их предпринимать, хотя, по заявлению Карла Альфреда - "рупора" службы безопасности, прессе об этом сообщили сторонники осужденных.
Таким образом, результаты судебного заседания по поводу получения права на арест были неясными. К явному негодованию прокурора и служб безопасности, у адвоката тоже не было сложностей с публикациями в средствах массовой информации. Он назвал ситуацию скандальной и заявил, что, когда в службе безопасности правят "конспираторы", безопасность равна нулю и что, будь его клиент иностранцем, он, без сомнений, был бы заклеймен как "террорист", но что сейчас суду предстоит убедиться, увидев доказательства, записанные черным по белому, что для подозрений нет ни малейших оснований.
Главный прокурор К. Г. Йонссон, конечно же, потребовал провести заседание за закрытыми дверями. Но защита решительно возразила, ведь это означало бы нежелание суда раскрывать перед общественностью всю правду.
Как и ожидалось, суд со ссылкой на государственную безопасность действительно потребовал закрытого обсуждения.
Само обсуждение дела оказалось длительным. А после его окончания прошло еще целых три часа, прежде чем были объявлены результаты: Хедлюнда арестовать по подозрению в незаконном хранении оружия и в покушении или в содействии (альтернативно) в убийстве.
Адвокат разозлился, но ему тут же заткнули рот. И все же он сообщил прессе об этом беспрецедентном скандале в его тридцатипятилетней практике. И немедленно передал дело в Королевский суд, попросив вызвать нового свидетеля, а именно комиссара полиции Эрика Аппельтофта.
Ко всеобщему удивлению, Королевский суд пошел навстречу защите по многим пунктам еще до решения дела. Во-первых, согласился на немедленное рассмотрение дела с учетом того, что слишком уж надолго задержанный был лишен свободы.
Монарший суд, кроме того, согласился большую часть слушаний сделать открытыми. Уже это сбивало с толку, поскольку такое решение шло вразрез со всякими ожиданиями, но объясняло причину подобного поведения самого Королевского суда, а именно его недоверие ко всему, что утверждалось Тринадцатым отделением городского суда и так называемым "шпионским прокурором", однако об этом общественность так никогда и не узнала. В своем же кругу юристы говорили, что довольно хорошо представляли себе слабую сторону доказательств в проходившем деле о терроризме. Вдобавок при рассмотрении вопроса о задержании председательствовала сама председатель Королевского суда. Юридически это означало, что Верховный суд должен был вынести демонстративно суровый приговор.
Этот день был, таким образом, триумфальным для "звезды"-адвоката и печальным для главного прокурора, то есть для "шпионского прокурора" К. Г. Йонссона.
Зал был набит журналистами до отказа. А когда председатель суда дала слово чрезвычайно озабоченному и красному как рак Йонссону, зал закипел от разного рода предположений и радостного ожидания сенсаций.
Представление дела Йонссоном было удивительно коротким. Вначале он согласился с тем, что хранение охотничьего ружья марки "Хюскварна", калибра 12 мм, старой модели с "наружными курками", из которых к тому же один не работал, едва ли дает существенное основание для задержания, хотя его хранение бесспорно должно рассматриваться как преступление и, естественно, в связи с остальными уликами. А вот хранение патронов к оружию убийства - отягчающее обстоятельство, и оно является достаточным основанием для подозрений в содействии убийству. Такие патроны чрезвычайно редки, и приобрести их в Швеции трудно. Но именно этот тип патронов подходит к оружию убийства, а оно тоже очень редкое. Вероятность того, что Хедлюнд хранил их без связи с убийством, а лишь по чистой случайности, очень мала. К этому следует добавить, что Хедлюнд по вине своего адвоката отказывался помочь следствию, что, в свою очередь, учитывая бесспорную серьезность дела, должно считаться отягчающим обстоятельством.
Вот и все. Правда, к протоколу прилагался некий материал технической экспертизы, подтверждавший правильность описания типа патронов, отсутствие отпечатков пальцев на них и тому подобное.
Нервный шумок пронесся по залу, когда слово получил "звезда"-адвокат. Он обещал "обрезать когти этому дьяволу Йонссону". (Такое выражение обычно сопровождается пожеланием говорящего: "Конечно же, я прошу это не записывать, поскольку это сказано конфиденциально", и репортеры по уголовным делам почти всегда уважают эту просьбу, по крайней мере если она исходит от прокурора.)
Адвокат был в отличном настроении, он говорил мягко и сознательно затягивал паузы, прежде чем начал накидывать первую удавку на все еще красные уши "шпионского обвинителя".
- Если я понял прокурора правильно, в чем нельзя быть уверенным, когда это касается господина Йонссона, - начал адвокат и при этом сделал паузу в ожидании, когда закончатся смешки публики над такой дерзостью, - то, таким образом, мой клиент должен бы быть одним из четверых задержанных "пропалестинских активистов", которые теперь могут быть арестованы как террористы. Так ли это, господин прокурор?
Последнее он внезапно прокричал. Прокурор продолжал безразлично собирать свои бумаги и притворяться, что не слышал вопроса. Тактика, оказавшаяся не очень удачной.
- Я спрашиваю: это так, прокурор?! - улыбаясь, повторил адвокат, уверенный, что поймал противника в сети.
- Предварительное следствие все еще продолжается, и у меня нет пока никакого повода высказываться о содержании или направлении, в котором оно ведется, - пробурчал наконец К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Практически ему оставалось выбирать между двумя, возможно, тремя странами. Он выбрал Ливию, и поэтому в паре с полицейским улетел в Триполи (а там под свое крылышко его, вероятно, возьмет ливийская служба безопасности Мухабарат и сделает из него настоящего террориста).
Намерение осуществить выдворение палестинцев одновременно с получением права на арест учителя средней школы Хедлюнда, окрещенного газетами "Экспрессен" и "Свенска дагбладет" "шведским главой лиги", состояло в том, чтобы вызвать волну самых положительных публикаций об успехах борьбы с терроризмом и тем самым утопить неудачный исход переговоров - ведь подозреваемый Хедлюнд был отпущен на свободу из-за полного отсутствия каких-либо доказательств в причастности к убийству, - в море фотографий закованных в наручники палестинских террористов, а также оцепления на случай уличных беспорядков, служебных собак, пуленепробиваемых жилетов и тому подобного с мотивировкой уменьшения риска попыток к бегству; неясно лишь было, кто стал бы их предпринимать, хотя, по заявлению Карла Альфреда - "рупора" службы безопасности, прессе об этом сообщили сторонники осужденных.
Таким образом, результаты судебного заседания по поводу получения права на арест были неясными. К явному негодованию прокурора и служб безопасности, у адвоката тоже не было сложностей с публикациями в средствах массовой информации. Он назвал ситуацию скандальной и заявил, что, когда в службе безопасности правят "конспираторы", безопасность равна нулю и что, будь его клиент иностранцем, он, без сомнений, был бы заклеймен как "террорист", но что сейчас суду предстоит убедиться, увидев доказательства, записанные черным по белому, что для подозрений нет ни малейших оснований.
Главный прокурор К. Г. Йонссон, конечно же, потребовал провести заседание за закрытыми дверями. Но защита решительно возразила, ведь это означало бы нежелание суда раскрывать перед общественностью всю правду.
Как и ожидалось, суд со ссылкой на государственную безопасность действительно потребовал закрытого обсуждения.
Само обсуждение дела оказалось длительным. А после его окончания прошло еще целых три часа, прежде чем были объявлены результаты: Хедлюнда арестовать по подозрению в незаконном хранении оружия и в покушении или в содействии (альтернативно) в убийстве.
Адвокат разозлился, но ему тут же заткнули рот. И все же он сообщил прессе об этом беспрецедентном скандале в его тридцатипятилетней практике. И немедленно передал дело в Королевский суд, попросив вызвать нового свидетеля, а именно комиссара полиции Эрика Аппельтофта.
Ко всеобщему удивлению, Королевский суд пошел навстречу защите по многим пунктам еще до решения дела. Во-первых, согласился на немедленное рассмотрение дела с учетом того, что слишком уж надолго задержанный был лишен свободы.
Монарший суд, кроме того, согласился большую часть слушаний сделать открытыми. Уже это сбивало с толку, поскольку такое решение шло вразрез со всякими ожиданиями, но объясняло причину подобного поведения самого Королевского суда, а именно его недоверие ко всему, что утверждалось Тринадцатым отделением городского суда и так называемым "шпионским прокурором", однако об этом общественность так никогда и не узнала. В своем же кругу юристы говорили, что довольно хорошо представляли себе слабую сторону доказательств в проходившем деле о терроризме. Вдобавок при рассмотрении вопроса о задержании председательствовала сама председатель Королевского суда. Юридически это означало, что Верховный суд должен был вынести демонстративно суровый приговор.
Этот день был, таким образом, триумфальным для "звезды"-адвоката и печальным для главного прокурора, то есть для "шпионского прокурора" К. Г. Йонссона.
Зал был набит журналистами до отказа. А когда председатель суда дала слово чрезвычайно озабоченному и красному как рак Йонссону, зал закипел от разного рода предположений и радостного ожидания сенсаций.
Представление дела Йонссоном было удивительно коротким. Вначале он согласился с тем, что хранение охотничьего ружья марки "Хюскварна", калибра 12 мм, старой модели с "наружными курками", из которых к тому же один не работал, едва ли дает существенное основание для задержания, хотя его хранение бесспорно должно рассматриваться как преступление и, естественно, в связи с остальными уликами. А вот хранение патронов к оружию убийства - отягчающее обстоятельство, и оно является достаточным основанием для подозрений в содействии убийству. Такие патроны чрезвычайно редки, и приобрести их в Швеции трудно. Но именно этот тип патронов подходит к оружию убийства, а оно тоже очень редкое. Вероятность того, что Хедлюнд хранил их без связи с убийством, а лишь по чистой случайности, очень мала. К этому следует добавить, что Хедлюнд по вине своего адвоката отказывался помочь следствию, что, в свою очередь, учитывая бесспорную серьезность дела, должно считаться отягчающим обстоятельством.
Вот и все. Правда, к протоколу прилагался некий материал технической экспертизы, подтверждавший правильность описания типа патронов, отсутствие отпечатков пальцев на них и тому подобное.
Нервный шумок пронесся по залу, когда слово получил "звезда"-адвокат. Он обещал "обрезать когти этому дьяволу Йонссону". (Такое выражение обычно сопровождается пожеланием говорящего: "Конечно же, я прошу это не записывать, поскольку это сказано конфиденциально", и репортеры по уголовным делам почти всегда уважают эту просьбу, по крайней мере если она исходит от прокурора.)
Адвокат был в отличном настроении, он говорил мягко и сознательно затягивал паузы, прежде чем начал накидывать первую удавку на все еще красные уши "шпионского обвинителя".
- Если я понял прокурора правильно, в чем нельзя быть уверенным, когда это касается господина Йонссона, - начал адвокат и при этом сделал паузу в ожидании, когда закончатся смешки публики над такой дерзостью, - то, таким образом, мой клиент должен бы быть одним из четверых задержанных "пропалестинских активистов", которые теперь могут быть арестованы как террористы. Так ли это, господин прокурор?
Последнее он внезапно прокричал. Прокурор продолжал безразлично собирать свои бумаги и притворяться, что не слышал вопроса. Тактика, оказавшаяся не очень удачной.
- Я спрашиваю: это так, прокурор?! - улыбаясь, повторил адвокат, уверенный, что поймал противника в сети.
- Предварительное следствие все еще продолжается, и у меня нет пока никакого повода высказываться о содержании или направлении, в котором оно ведется, - пробурчал наконец К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116