Ей оставалось только верить, что зрение возвращается. Нога нажала педаль газа, и старый «Шевроле» рванул к открытым воротам.
Часть третья
Янтарная комната
39
16.20. ВОСКРЕСЕНЬЕ
НЬЮ-ЙОРК
Джеффри Стаффилд вошел в небольшую комнату для приемов в одном из лучших гранд-отелей Нью-Йорка — «Плаза». Он пожелал выступать на этом изысканном фоне с обилием золотой лепнины и роскошных ковров, потому что собирался врать как сивый мерин.
Он разложил перед собой документы и окинул взглядом неулыбчивую группу журналистов. Его лицо было спокойно и серьезно, что только подчеркивало чудовищность того, что он собирался им раскрыть, и еще большую чудовищность того, что главный суперинтендант внушающего благоговение Скотланд-Ярда прилетел один в Америку, чтобы вмешаться в их внутреннюю политику вопреки всякому протоколу и недвусмысленным приказам своего правительства.
Согласно инструкции, он позвонил каждому репортеру отдельно и убедил их прийти по двум вышеприведенным причинам, но только после того, как убедился, что редмондовские шесть миллионов долларов попали в Колумбию. Он немедленно перевел два миллиона на счет Феликса Туркова в Лихтенштейне. Турков был его питбулем и обещал вылететь из Иркутска немедленно — что означало перелет с несколькими посадками через всю Россию и Атлантику. Предполагалось, что он прибудет на Манхэттен завтра около полудня.
Уволенный из КГБ после распада Советского Союза, Турков с тех пор не имел средств к существованию и стал изгоем в новом мире, в котором бывшие разведчики были счастливы устроиться на работу в качестве официантов, уборщиков и охранников. Он попытался удержаться на плаву в потоке новой жизни, но не сумел. Стаффилд спас его из очень опасной ситуации в Лондоне, где старый киллер времен холодной войны наверняка попал бы за решетку. Сейчас, неожиданно обретя два миллиона долларов, Турков сказал, что с радостью убьет Редмондов, если понадобится. Он также пообещал прикрыть исчезновение Стаффилда из города.
Обуреваемый потоком дурных предчувствий, Стаффилд понял, что он вряд ли сможет вернуться к старой жизни в Лондоне. Наступило время перемен, и благодаря гибкому уму он точно знал, что нужно делать. Шесть миллионов долларов, которые должен добавить Редмонд, позволили бы Калле и ему исчезнуть и жить гораздо лучше, чем можно вообразить. Кроме того, эти деньги позволили бы ему совершать вылазки в подпольный мир секса, без которых, как он знал, ему не обойтись.
Поэтому для Стаффилда было крайне важно выполнить сегодняшнюю работу на высшем уровне.
Он решительно посмотрел на аудиторию:
— Дамы и господа, может показаться странным, что то, что я хочу рассказать вам, исходит от британского гражданина, но между нашими странами установились особые отношения еще до того, как вы, колонисты, восстали, — последовало несколько смешков, — и я всегда считал, что наши тесные связи должны продолжаться и дальше. Все в Америке хотят избрать в президенты правильного парня. Я здесь для того, чтобы сказать вам, что Дуглас Пауэрс не подходит под это определение... и объяснить почему.
При этих словах все навострили уши. Блеснули вспышки фотоаппаратов. В задней части зала жужжали телекамеры.
— Я привез некоторые документы, — продолжал он, повторяя заученный наизусть текст, который находился в портфеле, взятом им в аэропорту Хитроу. — Они подтверждают и дополняют то, что первой раскрыла газета «Санди таймс» и о чем вы по существу уже прочитали в сегодняшних утренних газетах. В двух из них есть фотографии Пауэрса с некоторыми из своих жертв. Вы увидите разведданные из Амстердама и Белграда, которые приводят и другие примеры его предосудительного прошлого...
— Подождите-ка! — Один из мужчин в первом ряду резко замотал головой. — Как мы можем верить вам? Вы должны были открыть это народу несколько месяцев тому назад.
На широком лице журналиста было написано подозрение.
Какая-то женщина высказалась скептически:
— Нынешнее выступление чертовски удобно. Вы оставляете Дугласу Пауэрсу для опровержения совсем мало времени!
Другие репортеры с суровым видом разглядывали Стаффилда. Некоторые беспокойно ерзали, словно готовые тут же вскочить и уйти.
Стаффилд кивнул. Это был критический момент. Винс Редмонд смог передать ему подготовленную речь, но только от него самого теперь зависело, чтобы она прозвучала искренне и ему поверили. Он выпрямился, чтобы стать еще выше. Простой и надежный толстяк, он на все сто процентов выглядел типичным профессионалом.
— Безусловно, — спокойно продолжал он. — Ваши сомнения понятны. Всегда важно знать источник. Случилось вот что. Когда новость появилась сегодня утром в лондонских газетах, мне позвонили два моих агента времен холодной войны, с которыми я поддерживаю связь с той поры, когда служил в МИ-6. Я уверен, все знают, что это у нас отдел зарубежной разведки. Они хотели опубликовать документы. Я смог бы переадресовать все это на Уайтхолл, и тамошние большие шишки без всяких сомнений переслали бы это вашим парням из Министерства юстиции. Но вы же знаете, как долго мелют эти чертовы жернова бюрократии. К тому времени, когда оба правительства передали бы документы по своим обычным каналам, Пауэрс давно бы стал президентом. Я уверен, что это не пошло бы на пользу ни одной из стран, учитывая тот разврат и, конечно же, те явные преступления, которые здесь фигурируют.
Слово «преступления» привлекло внимание репортеров, как и предполагали Стаффилд и Винс Редмонд. Некоторые корреспонденты закивали головами. Другие начали выкрикивать вопросы: «Преступления какого рода?», «Кто является источником?» Его объяснение было резонным, и их поведение стало чуть менее агрессивным, но с лиц все еще не сходила подозрительность. Утренние газеты и сводки новостей подвели бикфордов шнур к политической смерти Пауэрса. От Стаффилда зависело то, насколько грамотно он будет подожжен.
— Репортер «Санди таймс» неправильно истолковал документы, полученные им от своего источника, — серьезно продолжал Стаффилд. — Например, документы из пражского досье приводят имя Пауэрса вместе с именами тех, с кем он якобы занимался сексом за деньги. — Он вынул листок и показал два имени: — Ян и Зора. Хорошие доказательства... нашего невежества. Это показывает, как плохо мы знаем чешский язык. Никто не удосужился проверить. Это не женские имена. Согласно моей информации, Пауэрс никогда не занимался сексом с девочками по вызову. Он педераст. Он специализируется на маленьких мальчиках.
Глухой ропот прокатился по аудитории. Непрерывная череда вспышек осветила лицо Джеффри Стаффилда. Воцарилась атмосфера шока и ужаса. Как только Стаффилд продолжил, репортеры затихли и полностью сосредоточились, быстро делая записи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Часть третья
Янтарная комната
39
16.20. ВОСКРЕСЕНЬЕ
НЬЮ-ЙОРК
Джеффри Стаффилд вошел в небольшую комнату для приемов в одном из лучших гранд-отелей Нью-Йорка — «Плаза». Он пожелал выступать на этом изысканном фоне с обилием золотой лепнины и роскошных ковров, потому что собирался врать как сивый мерин.
Он разложил перед собой документы и окинул взглядом неулыбчивую группу журналистов. Его лицо было спокойно и серьезно, что только подчеркивало чудовищность того, что он собирался им раскрыть, и еще большую чудовищность того, что главный суперинтендант внушающего благоговение Скотланд-Ярда прилетел один в Америку, чтобы вмешаться в их внутреннюю политику вопреки всякому протоколу и недвусмысленным приказам своего правительства.
Согласно инструкции, он позвонил каждому репортеру отдельно и убедил их прийти по двум вышеприведенным причинам, но только после того, как убедился, что редмондовские шесть миллионов долларов попали в Колумбию. Он немедленно перевел два миллиона на счет Феликса Туркова в Лихтенштейне. Турков был его питбулем и обещал вылететь из Иркутска немедленно — что означало перелет с несколькими посадками через всю Россию и Атлантику. Предполагалось, что он прибудет на Манхэттен завтра около полудня.
Уволенный из КГБ после распада Советского Союза, Турков с тех пор не имел средств к существованию и стал изгоем в новом мире, в котором бывшие разведчики были счастливы устроиться на работу в качестве официантов, уборщиков и охранников. Он попытался удержаться на плаву в потоке новой жизни, но не сумел. Стаффилд спас его из очень опасной ситуации в Лондоне, где старый киллер времен холодной войны наверняка попал бы за решетку. Сейчас, неожиданно обретя два миллиона долларов, Турков сказал, что с радостью убьет Редмондов, если понадобится. Он также пообещал прикрыть исчезновение Стаффилда из города.
Обуреваемый потоком дурных предчувствий, Стаффилд понял, что он вряд ли сможет вернуться к старой жизни в Лондоне. Наступило время перемен, и благодаря гибкому уму он точно знал, что нужно делать. Шесть миллионов долларов, которые должен добавить Редмонд, позволили бы Калле и ему исчезнуть и жить гораздо лучше, чем можно вообразить. Кроме того, эти деньги позволили бы ему совершать вылазки в подпольный мир секса, без которых, как он знал, ему не обойтись.
Поэтому для Стаффилда было крайне важно выполнить сегодняшнюю работу на высшем уровне.
Он решительно посмотрел на аудиторию:
— Дамы и господа, может показаться странным, что то, что я хочу рассказать вам, исходит от британского гражданина, но между нашими странами установились особые отношения еще до того, как вы, колонисты, восстали, — последовало несколько смешков, — и я всегда считал, что наши тесные связи должны продолжаться и дальше. Все в Америке хотят избрать в президенты правильного парня. Я здесь для того, чтобы сказать вам, что Дуглас Пауэрс не подходит под это определение... и объяснить почему.
При этих словах все навострили уши. Блеснули вспышки фотоаппаратов. В задней части зала жужжали телекамеры.
— Я привез некоторые документы, — продолжал он, повторяя заученный наизусть текст, который находился в портфеле, взятом им в аэропорту Хитроу. — Они подтверждают и дополняют то, что первой раскрыла газета «Санди таймс» и о чем вы по существу уже прочитали в сегодняшних утренних газетах. В двух из них есть фотографии Пауэрса с некоторыми из своих жертв. Вы увидите разведданные из Амстердама и Белграда, которые приводят и другие примеры его предосудительного прошлого...
— Подождите-ка! — Один из мужчин в первом ряду резко замотал головой. — Как мы можем верить вам? Вы должны были открыть это народу несколько месяцев тому назад.
На широком лице журналиста было написано подозрение.
Какая-то женщина высказалась скептически:
— Нынешнее выступление чертовски удобно. Вы оставляете Дугласу Пауэрсу для опровержения совсем мало времени!
Другие репортеры с суровым видом разглядывали Стаффилда. Некоторые беспокойно ерзали, словно готовые тут же вскочить и уйти.
Стаффилд кивнул. Это был критический момент. Винс Редмонд смог передать ему подготовленную речь, но только от него самого теперь зависело, чтобы она прозвучала искренне и ему поверили. Он выпрямился, чтобы стать еще выше. Простой и надежный толстяк, он на все сто процентов выглядел типичным профессионалом.
— Безусловно, — спокойно продолжал он. — Ваши сомнения понятны. Всегда важно знать источник. Случилось вот что. Когда новость появилась сегодня утром в лондонских газетах, мне позвонили два моих агента времен холодной войны, с которыми я поддерживаю связь с той поры, когда служил в МИ-6. Я уверен, все знают, что это у нас отдел зарубежной разведки. Они хотели опубликовать документы. Я смог бы переадресовать все это на Уайтхолл, и тамошние большие шишки без всяких сомнений переслали бы это вашим парням из Министерства юстиции. Но вы же знаете, как долго мелют эти чертовы жернова бюрократии. К тому времени, когда оба правительства передали бы документы по своим обычным каналам, Пауэрс давно бы стал президентом. Я уверен, что это не пошло бы на пользу ни одной из стран, учитывая тот разврат и, конечно же, те явные преступления, которые здесь фигурируют.
Слово «преступления» привлекло внимание репортеров, как и предполагали Стаффилд и Винс Редмонд. Некоторые корреспонденты закивали головами. Другие начали выкрикивать вопросы: «Преступления какого рода?», «Кто является источником?» Его объяснение было резонным, и их поведение стало чуть менее агрессивным, но с лиц все еще не сходила подозрительность. Утренние газеты и сводки новостей подвели бикфордов шнур к политической смерти Пауэрса. От Стаффилда зависело то, насколько грамотно он будет подожжен.
— Репортер «Санди таймс» неправильно истолковал документы, полученные им от своего источника, — серьезно продолжал Стаффилд. — Например, документы из пражского досье приводят имя Пауэрса вместе с именами тех, с кем он якобы занимался сексом за деньги. — Он вынул листок и показал два имени: — Ян и Зора. Хорошие доказательства... нашего невежества. Это показывает, как плохо мы знаем чешский язык. Никто не удосужился проверить. Это не женские имена. Согласно моей информации, Пауэрс никогда не занимался сексом с девочками по вызову. Он педераст. Он специализируется на маленьких мальчиках.
Глухой ропот прокатился по аудитории. Непрерывная череда вспышек осветила лицо Джеффри Стаффилда. Воцарилась атмосфера шока и ужаса. Как только Стаффилд продолжил, репортеры затихли и полностью сосредоточились, быстро делая записи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145