е. совершенно противоположной излюбленному методу — интернационализации немецких водных путей (Рейн, Эльба, Дунай, похищение Вислы). Итак, здесь в первую очередь насыщение коммуникаций посредством [с.196] управляемой гибкой сети, которое готовит при возможности перенесение границы в сторону Маньчжурии, пытается благодаря народам, живущим на материке, сдержать угрозу границе на корейском направлении.
Расширение границ Японии
При этом права на речное судоходство были обеспечены на естественных водных путях на протяжении более чем 6000 км (только система Амура — 6000 км ) (и все-таки стоит усилий сравнить с Внутренней Европой!), расширены благодаря прибрежному рыболовству и правам берегового предпринимательства [с.197] на одном из самых богатых рыбой побережий (Охотское море, побережье Японского моря у русского берега, Сахалин), в то время как обычно в важнейших рыболовных зонах Мирового океана существует почти полная англосаксонская монополия, от которой значительная доля достается прежде всего Канаде.
В подготовке переноса границ, которая обсуждается в литературе, можно до известной степени различать разнообразные как национальные, так и народные методы. Мы считаем наиболее разработанным французский, некогда римский метод подготовки к нападению посредством необоснованных утверждений об угрозе безопасности — возникший на основе почти тысячелетнего, планомерного разграбления на Западе немецкой народной земли, — затем следуют русский и англосаксонский методы и построенный главным образом на их основе японский, аргументирующие все свои действия соответствующими ключевыми словами, например “открытые двери и равные возможности для всех” и пр.
Странное ощущение, что жизненные формы, ориентирующиеся на оборону, несравненно хуже знают в результате научной работы на приграничной земле, как защищать свои границы от неблагоприятного переноса, когда другие, агрессивные державы в состоянии подготовиться к взлому границ и расширению земельных пространств!
Чтобы успешно отразить перенос границ, следует в сущности отказаться от юридической косности или пассивной инертности и просто установить моральное и физическое устройство границы согласно немецкому слову “организация”, понимая под этим подкрепление (Belebung), подразделение “на части” (Durchgliederung). И именно такое “подкрепление”, такое “подразделение” народного сопротивления или лучше противодействия не позволит смотреть сквозь пальцы ни на какую область хозяйственного, культурного или государственно-политического пробуждения жизни, по крайней мере на чрезвычайно важное распределение земли в пограничных областях, на заинтересованность уже укоренившихся или еще не имеющих в народной почве корней народных слоев. Там, где не удалось привить большинству позитивное отношение к жизненному пространству — и пусть чрезмерно завышено то, что написал Кайзерлинг 2 v , и не только он один, о знаменитом метафизическом, любовном отношении к нации в Японии — как влияние высокоорганизованной народной почвы, — там может быть на длительный срок утрачена всякая другая материальная и духовная работа на пограничной земле. Присмотримся все же к тому, как в местах, где вследствие крайне ограниченной пространственной опоры и слабеющей [с.198] энергии масс, нам, немцам, противостоит окрепшее чуждое население, добивающееся переноса границы, и как при датской колонизации в Северном Шлезвиге нас поразила неподозреваемая жизненность! И эта жизненность в основном заслуга одного человека: Грундтвига!
Справедливо предупреждали тогда из Апенраде: “В движении датских кругов за большее использование земли в Северном Шлезвиге есть стремления посредством широкого переселения поднять численность населения и создать места для новых жилищ”. Это — жизненная сила исходившего от Грундтвига движения, первоначально вызванного к жизни болью лишь одного человека по поводу проявления косного застоя своей расы! Исходят из соображения, что Северный Шлезвиг необычайно слабо заселен (опасность, которая нависает и над нынешними немецкими восточными провинциями!): на квадратный километр там приходится всего 43 человека против 75 в остальной Дании. Поэтому самые крупные комплексы владений, в первую очередь давние прусские государственные земли (домены), должны быть разделены, и почти к каждому пасторату в Северном Шлезвиге присоединены разделенные угодья и основные из них розданы многим мелким крестьянским дворам.
Болезненный вопрос лишь в том, почему в Пруссии между 1864 и 1918 гг. никто не увидел северную пограничную проблему с этой стороны? Не слишком ли сильно полагались на формальное право 1864 г., не выполненное в одном существенном пункте?
“Здесь принимается во внимание не только социальный, но и национальный момент” (будто в какой-либо пограничной области эго можно было бы разделить!). “В Северном Шлезвиге насчитывается 36 доменов; из них 4 расположены в округе Хадерслебен, 4 — в округе Апенраде, 4 — в округе Зондербург и 3 — в округе Тондерн. Эти домены располагают в целом 12000 га земли. Все они должны быть постепенно раздроблены и переданы крестьянским дворам. Такая же судьба ожидает и имения герцога Эрнста Понтера в Графенштейне. О всеобщем раздроблении земель пока еще речь не идет, потому что Дания получила государственные земли от германского правительства на договорной основе, а срок действия многих договоров еще не истек”.
Это лишь случайно ставший достоянием гласности район неверной пограничной земельной политики, весьма распространенной и в других местах. Грабеж западными славянами земель в Польше, Богемии (Чехии), Югославии, экспроприация имений немецких крупных собственников в Балтийских странах могут использоваться для той же игры. Так идет аграрная революция в Юго-Восточной Европе преимущественно за счет немецкого права на пространство и землю.
Всю проблематику прав национальных меньшинств — а их предпосылкой все же было бы географическое и статистическое [с.199] рассмотрение проблемы переселения и всех переносов границ в народной и культурной почве — показывают, например, “Worterbuch des Volkerrechts und der Diplomatic” Штруппа или работа Курта Вольцендорфа “Grundgedanken des Rechts der nationalen Minderheiten” .
Однако прежде чем заняться определением права, следовало бы прийти к мало-мальски согласованному пониманию права и правового воззрения, к их соответствующей географической основе, но именно поистине жизненная работа по переносу границ показывает, что сегодня еще невозможна серьезная попытка создать такие основы всеобщей надгосударственно признанной законности и справедливости Следовало бы как можно раньше усвоить мрачный взгляд Дж Бейклесса, изложенный в книге “The origin of the next war” (“Происхождение следующей войны”) .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Расширение границ Японии
При этом права на речное судоходство были обеспечены на естественных водных путях на протяжении более чем 6000 км (только система Амура — 6000 км ) (и все-таки стоит усилий сравнить с Внутренней Европой!), расширены благодаря прибрежному рыболовству и правам берегового предпринимательства [с.197] на одном из самых богатых рыбой побережий (Охотское море, побережье Японского моря у русского берега, Сахалин), в то время как обычно в важнейших рыболовных зонах Мирового океана существует почти полная англосаксонская монополия, от которой значительная доля достается прежде всего Канаде.
В подготовке переноса границ, которая обсуждается в литературе, можно до известной степени различать разнообразные как национальные, так и народные методы. Мы считаем наиболее разработанным французский, некогда римский метод подготовки к нападению посредством необоснованных утверждений об угрозе безопасности — возникший на основе почти тысячелетнего, планомерного разграбления на Западе немецкой народной земли, — затем следуют русский и англосаксонский методы и построенный главным образом на их основе японский, аргументирующие все свои действия соответствующими ключевыми словами, например “открытые двери и равные возможности для всех” и пр.
Странное ощущение, что жизненные формы, ориентирующиеся на оборону, несравненно хуже знают в результате научной работы на приграничной земле, как защищать свои границы от неблагоприятного переноса, когда другие, агрессивные державы в состоянии подготовиться к взлому границ и расширению земельных пространств!
Чтобы успешно отразить перенос границ, следует в сущности отказаться от юридической косности или пассивной инертности и просто установить моральное и физическое устройство границы согласно немецкому слову “организация”, понимая под этим подкрепление (Belebung), подразделение “на части” (Durchgliederung). И именно такое “подкрепление”, такое “подразделение” народного сопротивления или лучше противодействия не позволит смотреть сквозь пальцы ни на какую область хозяйственного, культурного или государственно-политического пробуждения жизни, по крайней мере на чрезвычайно важное распределение земли в пограничных областях, на заинтересованность уже укоренившихся или еще не имеющих в народной почве корней народных слоев. Там, где не удалось привить большинству позитивное отношение к жизненному пространству — и пусть чрезмерно завышено то, что написал Кайзерлинг 2 v , и не только он один, о знаменитом метафизическом, любовном отношении к нации в Японии — как влияние высокоорганизованной народной почвы, — там может быть на длительный срок утрачена всякая другая материальная и духовная работа на пограничной земле. Присмотримся все же к тому, как в местах, где вследствие крайне ограниченной пространственной опоры и слабеющей [с.198] энергии масс, нам, немцам, противостоит окрепшее чуждое население, добивающееся переноса границы, и как при датской колонизации в Северном Шлезвиге нас поразила неподозреваемая жизненность! И эта жизненность в основном заслуга одного человека: Грундтвига!
Справедливо предупреждали тогда из Апенраде: “В движении датских кругов за большее использование земли в Северном Шлезвиге есть стремления посредством широкого переселения поднять численность населения и создать места для новых жилищ”. Это — жизненная сила исходившего от Грундтвига движения, первоначально вызванного к жизни болью лишь одного человека по поводу проявления косного застоя своей расы! Исходят из соображения, что Северный Шлезвиг необычайно слабо заселен (опасность, которая нависает и над нынешними немецкими восточными провинциями!): на квадратный километр там приходится всего 43 человека против 75 в остальной Дании. Поэтому самые крупные комплексы владений, в первую очередь давние прусские государственные земли (домены), должны быть разделены, и почти к каждому пасторату в Северном Шлезвиге присоединены разделенные угодья и основные из них розданы многим мелким крестьянским дворам.
Болезненный вопрос лишь в том, почему в Пруссии между 1864 и 1918 гг. никто не увидел северную пограничную проблему с этой стороны? Не слишком ли сильно полагались на формальное право 1864 г., не выполненное в одном существенном пункте?
“Здесь принимается во внимание не только социальный, но и национальный момент” (будто в какой-либо пограничной области эго можно было бы разделить!). “В Северном Шлезвиге насчитывается 36 доменов; из них 4 расположены в округе Хадерслебен, 4 — в округе Апенраде, 4 — в округе Зондербург и 3 — в округе Тондерн. Эти домены располагают в целом 12000 га земли. Все они должны быть постепенно раздроблены и переданы крестьянским дворам. Такая же судьба ожидает и имения герцога Эрнста Понтера в Графенштейне. О всеобщем раздроблении земель пока еще речь не идет, потому что Дания получила государственные земли от германского правительства на договорной основе, а срок действия многих договоров еще не истек”.
Это лишь случайно ставший достоянием гласности район неверной пограничной земельной политики, весьма распространенной и в других местах. Грабеж западными славянами земель в Польше, Богемии (Чехии), Югославии, экспроприация имений немецких крупных собственников в Балтийских странах могут использоваться для той же игры. Так идет аграрная революция в Юго-Восточной Европе преимущественно за счет немецкого права на пространство и землю.
Всю проблематику прав национальных меньшинств — а их предпосылкой все же было бы географическое и статистическое [с.199] рассмотрение проблемы переселения и всех переносов границ в народной и культурной почве — показывают, например, “Worterbuch des Volkerrechts und der Diplomatic” Штруппа или работа Курта Вольцендорфа “Grundgedanken des Rechts der nationalen Minderheiten” .
Однако прежде чем заняться определением права, следовало бы прийти к мало-мальски согласованному пониманию права и правового воззрения, к их соответствующей географической основе, но именно поистине жизненная работа по переносу границ показывает, что сегодня еще невозможна серьезная попытка создать такие основы всеобщей надгосударственно признанной законности и справедливости Следовало бы как можно раньше усвоить мрачный взгляд Дж Бейклесса, изложенный в книге “The origin of the next war” (“Происхождение следующей войны”) .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161