И все они – мужчина, женщина, дети – приветственно помахали Лилиан.
Нет, Трейс никак не может выйти наружу. Здесь, похоже, все считают, что должны приглядывать за учительницей. Как только они увидят рядом с ее домом мужчину, то наверняка сбегутся изучать его. Фотографии Трейса напечатаны в каждой газете, их показывают в каждом выпуске новостей, так что вероятность быть узнанным достаточно велика. Он не только не может позволить себе попасться, но и ни за что не допустит, чтобы у Лилиан были неприятности из-за того, что она дала ему приют.
И все же так хотелось выйти. Ему вообще хотелось от мисс Лилиан очень многого. А еще больше хотелось дать самому себе поддых за то, что он смел что-то от нее хотеть. Черт возьми, да эта женщина просто сводит его с ума!
Отвернувшись от окна, Трейс в отчаянии взъерошил собственные волосы. Дом к югу от жилища Лилиан был таким же оживленным, как и тот, что стоял севернее.
У Трейса появилось вдруг чувство, что он находится в ловушке. Но он поборол его и снова посмотрел в окно, где Лилиан в последний раз окатывала из шланга уже чистый фургон.
Она вернулась в дом, промокшая и чуть замерзшая, и хотела, не обращая внимания на Трейса, пройти прямо в ванную, но тут снова зазвонил телефон. Это оказался Харпер, который звонил сообщить, что не нашел ничего ни в доме, ни в машине Рэкли. Ни красного термоса, ни белого порошка. Ничего похожего.
Повесив трубку, Лилиан снова попыталась дойти до ванной, но на этот раз ее остановила приглушенная брань Трейса. Повернувшись, она увидела, что он, не отрываясь, смотрит в телевизор. Лилиан тоже посмотрела на экран, ожидая увидеть и услышать очередную историю о скрывающемся от правосудия убийце.
Но на этот раз история была не совсем о нем. Телерепортеры разыскали отца Трейса.
Даррен Янгблад, прослуживший всю жизнь в полиции Форт-Уорта, с каменным взглядом и стиснутыми челюстями стоял перед направленными на него софитами и микрофонами.
– Нет, – послышался его мрачный голос. – Мой сын не связывался со мной.
– А если бы связался, вы сообщили бы нам? – спросил какой-то корреспондент из Оклахомы.
Офицер Янгблад оборвал его пронизывающим взглядом сузившихся глаз.
– Могли вы представить себе, что ваш сын совершит убийство?
– Никогда, – твердо ответил отец Трейса.
У Лилиан вдруг что-то больно сжалось в груди, и это несказанно удивило ее. Взгляд старшего Янгблада был твердым, но в глубине глаз застыла такая боль, что смотреть на это было просто невыносимо. И еще в глазах старика светилась вера. Непоколебимая вера отца в своего сына.
– Я до сих пор не верю в это, – произнес Даррен, глядя прямо в камеру. – Я знаю своего сына. Он – профессионал, честный и преданный своему делу. Трейс – не вор, не убийца и не торговец наркотиками.
– Вы говорите, что считаете своего сына невиновным?
– Я говорю, что он невиновен.
– Вам не кажется, что он направляется к вам, потому что вы – единственный, кто остался у него из близких.
– Ну, это было бы очень глупо с его стороны, не так ли? Ведь вы ждете его именно здесь.
Трейс смотрел на экран горящими глазами. Господи, что приходится переживать его отцу! Но Трейс не осмелился бы связаться сейчас с Дарреном. Даже по телефону.
Сначала надо покончить со всей этой чертовщиной. Очистить свое доброе имя. Трейс устал от ожидания. Надо что-то делать. Он повернулся к Лилиан.
– Найдется у вас карта штата?
– В отделении для перчаток в фургоне, который стоит у гаража. А что? Вы собираетесь куда-то?
– Браво, мисс учительница. Вот это здорово! Очень забавно. А ну, бегите и принесите мне карту.
– Не собираюсь никуда бежать, – огрызнулась Лилиан.
– Тогда летите. Делайте что хотите, только принесите мне карту. И постарайтесь не наклоняться, если соседи еще там. В этих шортах вас могут арестовать за непристойное поведение.
Лилиан не нашлась, что ответить. Этот мужчина был совершенно невыносим. Она отправилась в фургон за картой, продолжая задавать себе единственный вопрос: и почему это она не выдала его в первый раз, когда ей представилась такая возможность. Лилиан попыталась вспомнить, какой мирной была ее жизнь, прежде чем в нее ворвался Трейс Янгблад, но вспоминалось почему-то только однообразие и одиночество. Лилиан напомнила себе, что Трейс скоро навсегда покинет ее дом. Скорее бы, она не станет жалеть.
Она искала карту не торопясь. Пусть покипит. Солнце уже садилось, скоро стемнеет. Лилиан загнала фургон в гараж и заперла дверь. Потом она прошла на задний двор и сменила собакам воду, хотя и наливала им свежую около часа назад. Наконец Лилиан вернулась в дом и вложила карту в протянутую руку Трейса.
– Вы не торопились, – прокомментировал он, раскладывая карту на кухонном столе и склоняясь над ней.
– Что вы делаете? – спросила Лилиан за секунду до того, как вспомнила, что не собирается с ним разговаривать.
– Просто подумал, что, если посмотрю на карту, у меня возникнет какая-нибудь идея относительно того, куда мог успеть смотаться Рэкли за те шесть часов.
– Вы не надеетесь на то, что вашему партнеру удастся что-то выяснить?
Трейс покачал головой и засунул за ухо карандаш, не отрывая взгляда от карты.
– Нет.
– Я тоже. Но вы смотрите не там, где надо.
Трейс пожал плечами.
– Я начал с места происшествия и двинулся в том направлении, в котором бежал тогда. Это единственный вариант, поскольку я понятия не имею, куда он мог поехать.
– Но…
– Я знаю, что делаю, ладно? – отрезал Трейс.
– Носите воду решетом, – пробормотала Лилиан.
Трейс медленно выпрямился.
– Что вы сказали?
– Ничего, – произнесла Лилиан, стараясь изобразить полное равнодушие. – Продолжайте. Потратьте впустую еще несколько часов, склонившись над картой и разглядывая совсем не те места. Все равно ведь вам нечем больше заняться.
– Что вы там хотели сказать? Валяйте, Лил. Я не настроен сейчас играть в ваши игры.
– Я должна сказать? Но почему? Я же всего-навсего бестолковая школьная учительница, слишком глупая, чтобы разрешать мне уходить и возвращаться по собственному усмотрению. А вы – грозный, могучий коп. У вас есть ответы на все вопросы. Я не должна брать на себя…
– Что же вы остановились? Вы слишком много берете на себя с той минуты, как мы встретились.
– Что вы имеете в виду? – потребовала ответа Лилиан.
– Забудьте о моих словах, – с отвращением произнес Трейс.
– Нет, не забуду. Что вы имели в виду? Что я беру на себя?
Трейс смачно выругался.
– Вы, как всегда, изъясняетесь крайне доходчиво, – съязвила Лилиан.
Трейс еще громче повторил бранное слово.
– Вы беретесь учить меня, как выражаться.
Лилиан сложила руки на груди, глаза ее сузились.
– Вовсе нет. Вы преувеличиваете.
Медленно, как кошка, выслеживающая добычу, Трейс обошел вокруг стола и приблизился к Лилиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Нет, Трейс никак не может выйти наружу. Здесь, похоже, все считают, что должны приглядывать за учительницей. Как только они увидят рядом с ее домом мужчину, то наверняка сбегутся изучать его. Фотографии Трейса напечатаны в каждой газете, их показывают в каждом выпуске новостей, так что вероятность быть узнанным достаточно велика. Он не только не может позволить себе попасться, но и ни за что не допустит, чтобы у Лилиан были неприятности из-за того, что она дала ему приют.
И все же так хотелось выйти. Ему вообще хотелось от мисс Лилиан очень многого. А еще больше хотелось дать самому себе поддых за то, что он смел что-то от нее хотеть. Черт возьми, да эта женщина просто сводит его с ума!
Отвернувшись от окна, Трейс в отчаянии взъерошил собственные волосы. Дом к югу от жилища Лилиан был таким же оживленным, как и тот, что стоял севернее.
У Трейса появилось вдруг чувство, что он находится в ловушке. Но он поборол его и снова посмотрел в окно, где Лилиан в последний раз окатывала из шланга уже чистый фургон.
Она вернулась в дом, промокшая и чуть замерзшая, и хотела, не обращая внимания на Трейса, пройти прямо в ванную, но тут снова зазвонил телефон. Это оказался Харпер, который звонил сообщить, что не нашел ничего ни в доме, ни в машине Рэкли. Ни красного термоса, ни белого порошка. Ничего похожего.
Повесив трубку, Лилиан снова попыталась дойти до ванной, но на этот раз ее остановила приглушенная брань Трейса. Повернувшись, она увидела, что он, не отрываясь, смотрит в телевизор. Лилиан тоже посмотрела на экран, ожидая увидеть и услышать очередную историю о скрывающемся от правосудия убийце.
Но на этот раз история была не совсем о нем. Телерепортеры разыскали отца Трейса.
Даррен Янгблад, прослуживший всю жизнь в полиции Форт-Уорта, с каменным взглядом и стиснутыми челюстями стоял перед направленными на него софитами и микрофонами.
– Нет, – послышался его мрачный голос. – Мой сын не связывался со мной.
– А если бы связался, вы сообщили бы нам? – спросил какой-то корреспондент из Оклахомы.
Офицер Янгблад оборвал его пронизывающим взглядом сузившихся глаз.
– Могли вы представить себе, что ваш сын совершит убийство?
– Никогда, – твердо ответил отец Трейса.
У Лилиан вдруг что-то больно сжалось в груди, и это несказанно удивило ее. Взгляд старшего Янгблада был твердым, но в глубине глаз застыла такая боль, что смотреть на это было просто невыносимо. И еще в глазах старика светилась вера. Непоколебимая вера отца в своего сына.
– Я до сих пор не верю в это, – произнес Даррен, глядя прямо в камеру. – Я знаю своего сына. Он – профессионал, честный и преданный своему делу. Трейс – не вор, не убийца и не торговец наркотиками.
– Вы говорите, что считаете своего сына невиновным?
– Я говорю, что он невиновен.
– Вам не кажется, что он направляется к вам, потому что вы – единственный, кто остался у него из близких.
– Ну, это было бы очень глупо с его стороны, не так ли? Ведь вы ждете его именно здесь.
Трейс смотрел на экран горящими глазами. Господи, что приходится переживать его отцу! Но Трейс не осмелился бы связаться сейчас с Дарреном. Даже по телефону.
Сначала надо покончить со всей этой чертовщиной. Очистить свое доброе имя. Трейс устал от ожидания. Надо что-то делать. Он повернулся к Лилиан.
– Найдется у вас карта штата?
– В отделении для перчаток в фургоне, который стоит у гаража. А что? Вы собираетесь куда-то?
– Браво, мисс учительница. Вот это здорово! Очень забавно. А ну, бегите и принесите мне карту.
– Не собираюсь никуда бежать, – огрызнулась Лилиан.
– Тогда летите. Делайте что хотите, только принесите мне карту. И постарайтесь не наклоняться, если соседи еще там. В этих шортах вас могут арестовать за непристойное поведение.
Лилиан не нашлась, что ответить. Этот мужчина был совершенно невыносим. Она отправилась в фургон за картой, продолжая задавать себе единственный вопрос: и почему это она не выдала его в первый раз, когда ей представилась такая возможность. Лилиан попыталась вспомнить, какой мирной была ее жизнь, прежде чем в нее ворвался Трейс Янгблад, но вспоминалось почему-то только однообразие и одиночество. Лилиан напомнила себе, что Трейс скоро навсегда покинет ее дом. Скорее бы, она не станет жалеть.
Она искала карту не торопясь. Пусть покипит. Солнце уже садилось, скоро стемнеет. Лилиан загнала фургон в гараж и заперла дверь. Потом она прошла на задний двор и сменила собакам воду, хотя и наливала им свежую около часа назад. Наконец Лилиан вернулась в дом и вложила карту в протянутую руку Трейса.
– Вы не торопились, – прокомментировал он, раскладывая карту на кухонном столе и склоняясь над ней.
– Что вы делаете? – спросила Лилиан за секунду до того, как вспомнила, что не собирается с ним разговаривать.
– Просто подумал, что, если посмотрю на карту, у меня возникнет какая-нибудь идея относительно того, куда мог успеть смотаться Рэкли за те шесть часов.
– Вы не надеетесь на то, что вашему партнеру удастся что-то выяснить?
Трейс покачал головой и засунул за ухо карандаш, не отрывая взгляда от карты.
– Нет.
– Я тоже. Но вы смотрите не там, где надо.
Трейс пожал плечами.
– Я начал с места происшествия и двинулся в том направлении, в котором бежал тогда. Это единственный вариант, поскольку я понятия не имею, куда он мог поехать.
– Но…
– Я знаю, что делаю, ладно? – отрезал Трейс.
– Носите воду решетом, – пробормотала Лилиан.
Трейс медленно выпрямился.
– Что вы сказали?
– Ничего, – произнесла Лилиан, стараясь изобразить полное равнодушие. – Продолжайте. Потратьте впустую еще несколько часов, склонившись над картой и разглядывая совсем не те места. Все равно ведь вам нечем больше заняться.
– Что вы там хотели сказать? Валяйте, Лил. Я не настроен сейчас играть в ваши игры.
– Я должна сказать? Но почему? Я же всего-навсего бестолковая школьная учительница, слишком глупая, чтобы разрешать мне уходить и возвращаться по собственному усмотрению. А вы – грозный, могучий коп. У вас есть ответы на все вопросы. Я не должна брать на себя…
– Что же вы остановились? Вы слишком много берете на себя с той минуты, как мы встретились.
– Что вы имеете в виду? – потребовала ответа Лилиан.
– Забудьте о моих словах, – с отвращением произнес Трейс.
– Нет, не забуду. Что вы имели в виду? Что я беру на себя?
Трейс смачно выругался.
– Вы, как всегда, изъясняетесь крайне доходчиво, – съязвила Лилиан.
Трейс еще громче повторил бранное слово.
– Вы беретесь учить меня, как выражаться.
Лилиан сложила руки на груди, глаза ее сузились.
– Вовсе нет. Вы преувеличиваете.
Медленно, как кошка, выслеживающая добычу, Трейс обошел вокруг стола и приблизился к Лилиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49