— Я думала, Мартин — ваш друг, — нахмурилась Энни.
— Так и есть, — кивнул Джеймс. — Насколько это возможно.
— И куда мы едем?
— Ты мне доверяешь?
Энни посмотрела на человека, который собирался её убить, склонила голову набок, как бы раздумывая. Глаза её отливали чистой, почти прозрачной голубизной. Как и Уина, хотя и были совершенно лишены отцовской хитрости и коварства. Энни сегодня не красилась, но, как ни удивительно, без макияжа смотрелась даже лучше. Ее отливавшая естественным румянцем кожа так и дышала свежестью. А вот густые ресницы были того же золотистого оттенка, как и волосы. Бледность широких пухлых губ подчеркивала яркость веснушек, рассыпанных на прямом носике и вокруг него.
Господи, неужели ему делать нечего, кроме как пялиться на её веснушки? — А могу я? — переспросила Энни.
Его так и подмывало сказать ей правду. Сказать, чтобы Энни спасалась, бежала от него во всю прыть. Впрочем, она только зря потратит время. Если она попытается бежать, он неминуемо её поймает. И уж тогда, возможно, случится непоправимое. Нет, говорить правду нельзя ни в коем случае.
— Ну, конечно, милая, — протянул он, зная, какое обезоруживающее воздействие оказывает его техасский акцент. — Ведь твой папа всецело доверял мне.
— До самой смерти, — горько промолвила Энни.
Джеймсу её слова не понравились. Однако он и бровью не повел.
— Тем более, значит и ты должна мне доверять. Здесь неподалеку я припрятал автомобиль. Путь к нему, правда, лежит через кустарник, но, по счастью, сегодня на тебе более подобающая обувь.
Он окинул взглядом её кроссовки. В случае необходимости, бежать ей будет несложно. В крайнем случае, он понесет её на себе.
— Что ж, я готова, — сказала она. — Пойдем.
Столь внезапная готовность вызвала у него естественные подозрения. Уж слишком покорной и доверчивой вдруг сделалась Энни Сазерленд. Так не бывает. Возможно, на полпути к машине она надеется вонзить ему нож в спину.
Что ж, пусть попробует. Если и Мэри Маргарет с ним не справилась, то у Энни и подавно ничего не выйдет. Возможно, подобное покушение будет даже к лучшему. По крайней мере, тогда последние сомнения в его мозгу развеются. И все проблемы решатся сами собой.
Однако, по большому счету, ждать от жизни такого подарка все же не стило. Энни последовала за Джеймсом вниз по ступенькам и, если половина его мозга подначивала прижать её к стене и проверить, не вооружена ли Энни, вторая половина строго-настрого запрещала к ней прикасаться.
Джеймс вышел на крыльцо. В кустах, совсем неподалеку от дома, лежали три трупа. Если ему удастся провести Энни по тропинке, которая тянется вдоль побережья, она никогда не узнает о том, что случилось здесь этим утром.
— А где ваши вещи? — осведомилась Энни. — Разве вы ничего с собой не берете?
— Та за меня не беспокойся, — терпеливо ответил он. — Я сам о себе позабочусь.
Пожав плечами, она спустилась с крыльца и тут же приостановилась. С явной неприязнью принюхалась, и веснушчатый носик наморщился.
— Что это за гадкий запах?
— О, здесь полным полно пахучих тропических растений. Некоторые из них и правда жутко воняют. Это, должно быть, хемантус — или кровавая лилия, как зовут её в народе.
— Первый раз слышу.
— Это исчезающий вид.
— И слава богу, — сказала Энни, снова поводя носом. — Запах от них — как в перевязочном отделении.
Да, в наблюдательности ей не откажешь, подумал Джеймс. А вслух произнес:
— Ты будешь стоять здесь, и нюхать всякую дрянь, или все-таки со мной пойдешь?
— Иду, — вздохнула Энни. — Нравится это мне или нет, но я на вас полагаюсь.
Почему-то Джеймса её слова не обрадовали.
Следуя за ним по узкой тропке, уводящей все дальше и дальше от хибары, Энни вспоминала сегодняшнее утро. До чего странное выражение было на лице Джеймса, когда он так неслышно подкрался к ней сзади. Мечтательное, сексуальное и даже немного угрожающее. Ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы Высказать ему какую-то резкость.
И тут же выражения этого как не бывало. Однако только сейчас, пробираясь следом за Джеймсом по едва заметной тропке в густых зарослях, Энни поняла, что тогда, в спальне, ей все-таки было страшно. Смотреть в его черные, жутковато пустые глаза. На поднятую руку.
Может, он хотел к ней пристать? Пофлиртовать? Что ж, это вполне логично. По крайней мере, жизненный опыт Энни вполне позволял ей предположить, что ощутимое напряжение, возникшее между ними, могло объясняться чисто сексуальным влечением. А ведь, насколько она могла вспомнить, прежде она никогда не представляла себе Джеймса в эротическом свете. Куда проще ей было думать о нем как о друге семьи, надежном и положительном. Хотя когда-то в её голову закрадывалась мысль, а уж не голубой ли он, случайно? Впрочем, уже тогда она отмела её прочь, подумав, что Маккинли вообще не из тех людей, кто думает о сексе.
Почему-то, представляя себе Джеймса таким, она чувствовала себя спокойнее и увереннее. Однако сейчас, глядя на его спину, на упругие мышцы, перекатывающиеся под рубашкой, она не могла понять, чем это было вызвано. В отдаленных уголках её мозга роились спутанные воспоминания, разрозненные и непонятные. Да, верно, её тянуло к Маккинли в подростковом возрасте, но для девочек это не редкость. Встретив настоящего мужчину, за которого и вышла замуж, она преодолела это увлечение. Да, пусть даже что-то у них с Мартином и не выгорело, брак их был вполне логичным и оправданным.
Она снова посмотрела на Джеймса, и внезапно по спине её побежали мурашки. Нет, не стоило ей пускаться в воспоминания. Джеймс — не человек, а робот. Без сердца и без души. Машина, сотворенная Уином.
Энни попыталась выкинуть эти опасные мысли прочь, но тщетно. Как она ни пыталась, они возвращались снова и снова, причем в самые неожиданные моменты. Когда, казалось, ничто этого не предвещало. И всякий раз возвращались они в новой форме, более пугающей и тревожной.
Нет, отец её не был святым, боже упаси! Умный, умело управляющий другими людьми, он прекрасно овладел искусством кукловода. Заставлял всех плясать под свою дудку. Энни, как и Джеймс, тоже была его марионеткой. Однако кукловод умер, веревочки, за которые он дергал, обрезали, а она все до сих пор дергалась, пытаясь встать на ноги.
— Джеймс, — сказала она. — Кто, по-вашему, убил моего отца?
Она ожидала, что в ответ опять услышит отрицания. Маккинли, не оборачиваясь, продолжал идти вперед, размеренно и по-кошачьи грациозно.
— Один из тех, кого он любил, — ответил он наконец. — Никого другого он бы так близко не подпустил.
Сердце Энни оборвалось.
— И… он знал, что задумал этот человек? — с трудом, мучительно выговаривая каждое слово, выдавила она.
Джеймс оглянулся через плечо.
— Несомненно, — сухо промолвил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76