Вовсе не потому, что собираются вас надуть, а просто не имеют достаточного опыта.
— Но они...
— Выслушай меня, Эйлис. Я не отказываюсь иметь с ними дело, но тебе придется скрупулезнейшим образом проверять все их счета, потому что у меня и своих проблем достаточно.
Ей хотелось спросить у него, что это за проблемы, но она решила не рисковать внезапно установившейся между ними доверительностью.
— Хорошо, с Уилкинсами я буду крайне осторожна, — сказала Эйлис.
— Договорились. Теперь относительно Ренаты. Строя всю рекламу на ней, ты сильно рискуешь. Если что-то с ней случится, спектакль успеха иметь не будет.
— Но она и спектакль — это единое целое. Я и пьесу писала с расчетом на нее. С наркотиками она покончила. Так что все нормально.
— А если она попадет в автокатастрофу или сломает себе ногу? — возразил Марк.
— Ты боишься за свои деньги?
— Ничего я не боюсь, — сказал Марк. — Реклама задумана прекрасно, но могут возникнуть проблемы. Об этом не следует забывать.
— Ладно, оставим это. У меня тут возникла еще одна идея.
Эйлис заметила, как тяжело вздохнул Марк.
Когда она поделилась с ним своим планом предварительной торговли билетами через собственную кассу и со скидкой, Марк отнесся к этому скептически.
— Но я хочу, чтобы на спектакле, знаменующем собой возвращение Ренаты на сцену, и публика была бы самая лучшая. Если зритель покупает билет заранее, значит, он ждет этого события. А мы получим доход еще до премьеры.
Не сразу, но в конце концов он принял ее план.
Этот субботний вечер Чонси Беддингтон пригласил ее провести в его обществе.
Взращиваемая на протяжении трех столетий роскоши рафинированность Чонси казалась Эйлис недостижимым верхом изысканности. «Он, конечно, невероятный зануда, — размышляла она, одеваясь, — но ведь одиночество — вещь не менее неприятная». Чонси, как всегда, был пунктуален, и в элитный частный клуб «Белый слон» они прибыли, когда столик их еще не был сервирован. Дожидаясь, они пили коктейль в гостиной, как вдруг позади себя Эйлис услышала женский голос:
— Чонси, как я рада вас видеть!
Обернувшись, Эйлис увидела Шармейн Кроун. Рядом стоял Марк Кимброу, сдержанно ей поклонившийся.
— И вас... м-м... — Шармейн оглянулась на Марка, ожидая подсказки.
— Эйлис Маккензи, — сказал Марк.
— Да-да, конечно! Как поживаете? — процедила Шармейн, в то же время ласково улыбаясь Чонси.
— Прекрасно, — ответила Эйлис, искоса бросив взгляд на свой наряд. Угораздило же ее надеть то же самое платье, что было на ней на приеме у Одри!
Чонси поспешил пригласить Шармейн и Марка выпить с ними. Шармейн в коротком черном платье с серебряной отделкой и огромным бантом сзади была в центре всеобщего внимания. От красовавшейся на голове ее серебристой вуали веяло тридцатыми годами.
— Я слышала, дела с вашей пьесой идут прекрасно, — сказала Шармейн. — Вы должны быть очень благодарны Марку за помощь.
— Но все творческие идеи принадлежат Эйлис, — сказал Марк.
Оторвавшись от бокала, Шармейн сердито на него посмотрела. «Ревнует, — догадалась Эйлис. — Несмотря на все свое богатство и красоту, Шармейн не очень-то уверена в Марке».
— Смотри, мой отец! — воскликнула Шармейн при виде седого почтенного джентльмена с такими же бледно-голубыми глазами, что и у нее. — Папа, — сказала она, когда мужчины обменялись приветствиями, — ты ведь помнишь Эйлис. На приеме у Одри мы все еще восхищались ее платьем.
Ферстон Кроун вежливо кивнул, однако Эйлис усомнилась в том, что он заметил ее на приеме у Одри.
— Вы, конечно, выжимаете максимум возможного из вашего наряда, надевая его так часто, — сказала Шармейн, переводя взгляд с Марка на Чонси и обратно.
От этого замечания Эйлис вспыхнула, но ответить не успела: официант пригласил их к столу.
На прощание Марк, встретившись взглядом с Эйлис, одарил ее неожиданно теплой улыбкой.
Столик Марка был возле их стола. К семейству Кроун и Марку вскоре присоединились еще какие-то немолодые люди.
— Наверное, слухи имеют под собой почву, — заметил Чонси.
— Слухи? Какие слухи? — Эйлис внезапно охватило какое-то тягостное предчувствие.
— Мне кажется, эта компания за столиком уговаривает Марка баллотироваться в парламент.
— Правда? — Стеснение в груди ее тут же прошло.
— Все они очень влиятельные политики, — пояснил Чонси.
Но эти люди Эйлис не интересовали. Слушая вполуха монотонные рассуждения Чонси о том, что зима, по-видимому, опять ожидается холодная, Эйлис украдкой поглядывала на Марка.
Когда герцог заказывал послеобеденные коктейли, Эйлис, извинившись, вышла в дамскую комнату. На обратном пути возле телефонов в вестибюле она увидела Марка.
— Эйлис, — сказал он, загораживая ей проход, — что ты делаешь завтра днем?
Глава 20
Из окошка «Ягуара» Эйлис разглядывала проносившиеся мимо пейзажи. Когда Марк спросил, что она делает в воскресенье днем, она ответила, что никаких особых планов у нее нет. К большому ее удивлению, Марк пригласил ее на пикник.
— Куда мы едем? — спросила она, отметив, с каким ленивым, расслабленным видом опирается он локтем о спущенное стекло. На нем были безукоризненно отглаженные белые льняные брюки и спортивная темно-синяя рубашка с короткими рукавами — костюм куда более свободный, чем ее темно-розовое, на бретельках летнее платье.
— За Пилдоун-Кроссинг. Не бывала там? — Он улыбнулся ей — легко, непринужденно, как не улыбался со времен Мексики.
Она покачала головой. Свидание. Он назначил ей свидание, а она и не догадывалась об этом вплоть до настоящего момента. Но зачем, если он почти официально помолвлен с Шармейн? Что он задумал? Конечно, отказывать ему и тем начинать новый период отчуждения она не станет, но она вовсе не желает, чтобы их отношения выходили за рамки чисто деловых.
— Тебе понравится. Кент — это цветущий сад Англии.
Они свернули с шоссе на дорогу, по обеим сторонам которой рос высокий папоротник. Марк умело, не замедляя хода, преодолевал рытвины, направляясь к небольшой деревеньке — кучке домов и лавок в окружении толстенных трехсотлетних дубов.
— Пилдоун-Кроссинг, — объявил Марк. Дубы смыкали над ними кроны, образуя величественный свод. Так проехали они несколько миль, после чего Марк свернул на совсем уж узкую дорогу с надписью «Уиндем-Хилл».
— Ну как тебе здесь? — спросил он, остановив машину возле старинного каменного дома.
«Точь-в-точь иллюстрация из путеводителя с изображением местных достопримечательностей», — подумала Эйлис, разглядывая ветхое здание. Дом по самые трубы зарос плющом. В узких оконцах играли солнечные зайчики. Тесный дворик был весь в цветах, там и сям видневшихся в нестриженой траве.
— Мне очень, очень здесь нравится! — воскликнула Эйлис, оглядывая одичавший розарий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— Но они...
— Выслушай меня, Эйлис. Я не отказываюсь иметь с ними дело, но тебе придется скрупулезнейшим образом проверять все их счета, потому что у меня и своих проблем достаточно.
Ей хотелось спросить у него, что это за проблемы, но она решила не рисковать внезапно установившейся между ними доверительностью.
— Хорошо, с Уилкинсами я буду крайне осторожна, — сказала Эйлис.
— Договорились. Теперь относительно Ренаты. Строя всю рекламу на ней, ты сильно рискуешь. Если что-то с ней случится, спектакль успеха иметь не будет.
— Но она и спектакль — это единое целое. Я и пьесу писала с расчетом на нее. С наркотиками она покончила. Так что все нормально.
— А если она попадет в автокатастрофу или сломает себе ногу? — возразил Марк.
— Ты боишься за свои деньги?
— Ничего я не боюсь, — сказал Марк. — Реклама задумана прекрасно, но могут возникнуть проблемы. Об этом не следует забывать.
— Ладно, оставим это. У меня тут возникла еще одна идея.
Эйлис заметила, как тяжело вздохнул Марк.
Когда она поделилась с ним своим планом предварительной торговли билетами через собственную кассу и со скидкой, Марк отнесся к этому скептически.
— Но я хочу, чтобы на спектакле, знаменующем собой возвращение Ренаты на сцену, и публика была бы самая лучшая. Если зритель покупает билет заранее, значит, он ждет этого события. А мы получим доход еще до премьеры.
Не сразу, но в конце концов он принял ее план.
Этот субботний вечер Чонси Беддингтон пригласил ее провести в его обществе.
Взращиваемая на протяжении трех столетий роскоши рафинированность Чонси казалась Эйлис недостижимым верхом изысканности. «Он, конечно, невероятный зануда, — размышляла она, одеваясь, — но ведь одиночество — вещь не менее неприятная». Чонси, как всегда, был пунктуален, и в элитный частный клуб «Белый слон» они прибыли, когда столик их еще не был сервирован. Дожидаясь, они пили коктейль в гостиной, как вдруг позади себя Эйлис услышала женский голос:
— Чонси, как я рада вас видеть!
Обернувшись, Эйлис увидела Шармейн Кроун. Рядом стоял Марк Кимброу, сдержанно ей поклонившийся.
— И вас... м-м... — Шармейн оглянулась на Марка, ожидая подсказки.
— Эйлис Маккензи, — сказал Марк.
— Да-да, конечно! Как поживаете? — процедила Шармейн, в то же время ласково улыбаясь Чонси.
— Прекрасно, — ответила Эйлис, искоса бросив взгляд на свой наряд. Угораздило же ее надеть то же самое платье, что было на ней на приеме у Одри!
Чонси поспешил пригласить Шармейн и Марка выпить с ними. Шармейн в коротком черном платье с серебряной отделкой и огромным бантом сзади была в центре всеобщего внимания. От красовавшейся на голове ее серебристой вуали веяло тридцатыми годами.
— Я слышала, дела с вашей пьесой идут прекрасно, — сказала Шармейн. — Вы должны быть очень благодарны Марку за помощь.
— Но все творческие идеи принадлежат Эйлис, — сказал Марк.
Оторвавшись от бокала, Шармейн сердито на него посмотрела. «Ревнует, — догадалась Эйлис. — Несмотря на все свое богатство и красоту, Шармейн не очень-то уверена в Марке».
— Смотри, мой отец! — воскликнула Шармейн при виде седого почтенного джентльмена с такими же бледно-голубыми глазами, что и у нее. — Папа, — сказала она, когда мужчины обменялись приветствиями, — ты ведь помнишь Эйлис. На приеме у Одри мы все еще восхищались ее платьем.
Ферстон Кроун вежливо кивнул, однако Эйлис усомнилась в том, что он заметил ее на приеме у Одри.
— Вы, конечно, выжимаете максимум возможного из вашего наряда, надевая его так часто, — сказала Шармейн, переводя взгляд с Марка на Чонси и обратно.
От этого замечания Эйлис вспыхнула, но ответить не успела: официант пригласил их к столу.
На прощание Марк, встретившись взглядом с Эйлис, одарил ее неожиданно теплой улыбкой.
Столик Марка был возле их стола. К семейству Кроун и Марку вскоре присоединились еще какие-то немолодые люди.
— Наверное, слухи имеют под собой почву, — заметил Чонси.
— Слухи? Какие слухи? — Эйлис внезапно охватило какое-то тягостное предчувствие.
— Мне кажется, эта компания за столиком уговаривает Марка баллотироваться в парламент.
— Правда? — Стеснение в груди ее тут же прошло.
— Все они очень влиятельные политики, — пояснил Чонси.
Но эти люди Эйлис не интересовали. Слушая вполуха монотонные рассуждения Чонси о том, что зима, по-видимому, опять ожидается холодная, Эйлис украдкой поглядывала на Марка.
Когда герцог заказывал послеобеденные коктейли, Эйлис, извинившись, вышла в дамскую комнату. На обратном пути возле телефонов в вестибюле она увидела Марка.
— Эйлис, — сказал он, загораживая ей проход, — что ты делаешь завтра днем?
Глава 20
Из окошка «Ягуара» Эйлис разглядывала проносившиеся мимо пейзажи. Когда Марк спросил, что она делает в воскресенье днем, она ответила, что никаких особых планов у нее нет. К большому ее удивлению, Марк пригласил ее на пикник.
— Куда мы едем? — спросила она, отметив, с каким ленивым, расслабленным видом опирается он локтем о спущенное стекло. На нем были безукоризненно отглаженные белые льняные брюки и спортивная темно-синяя рубашка с короткими рукавами — костюм куда более свободный, чем ее темно-розовое, на бретельках летнее платье.
— За Пилдоун-Кроссинг. Не бывала там? — Он улыбнулся ей — легко, непринужденно, как не улыбался со времен Мексики.
Она покачала головой. Свидание. Он назначил ей свидание, а она и не догадывалась об этом вплоть до настоящего момента. Но зачем, если он почти официально помолвлен с Шармейн? Что он задумал? Конечно, отказывать ему и тем начинать новый период отчуждения она не станет, но она вовсе не желает, чтобы их отношения выходили за рамки чисто деловых.
— Тебе понравится. Кент — это цветущий сад Англии.
Они свернули с шоссе на дорогу, по обеим сторонам которой рос высокий папоротник. Марк умело, не замедляя хода, преодолевал рытвины, направляясь к небольшой деревеньке — кучке домов и лавок в окружении толстенных трехсотлетних дубов.
— Пилдоун-Кроссинг, — объявил Марк. Дубы смыкали над ними кроны, образуя величественный свод. Так проехали они несколько миль, после чего Марк свернул на совсем уж узкую дорогу с надписью «Уиндем-Хилл».
— Ну как тебе здесь? — спросил он, остановив машину возле старинного каменного дома.
«Точь-в-точь иллюстрация из путеводителя с изображением местных достопримечательностей», — подумала Эйлис, разглядывая ветхое здание. Дом по самые трубы зарос плющом. В узких оконцах играли солнечные зайчики. Тесный дворик был весь в цветах, там и сям видневшихся в нестриженой траве.
— Мне очень, очень здесь нравится! — воскликнула Эйлис, оглядывая одичавший розарий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97