— Но в спектакле должна быть эта музыка! — Она осеклась. — То есть музыка эта совершенно замечательная, и она чрезвычайно украсила бы спектакль... Только у меня нет на это денег.
— Но я продал бы ее вам в кредит, за проценты с записей и дисков после того, как спектакль будет поставлен! — взволнованный, молящий голос, каким это было сказано, мог бы принадлежать не зрелому человеку под тридцать, а подростку.
— У меня есть знакомый в Германии, разработавший собственную звуковую систему, — сказал Твик. — Она еще не запатентована, и я совершенно уверен, что он согласится дать нам ее на испытания. Конечно, придется кое-что и купить, по дешевке.
И Твик одарил Эйлис победной улыбкой, словно все проблемы этим его предложением снимались.
— Минуточку, — сказала Эйлис. — Дайте подумать. — Ей очень хотелось иметь возможность использовать в спектакле эту музыку. И вдруг ее осенило: — Послушайте, вам известна какая-нибудь недорогая фирма звукозаписи, действительно недорогая в буквальном смысле слова?
— В Ливерпуле есть такие. А зачем? — карие глаза Твика прищурились.
— Мне вспоминается история с «Эвитой» и «Кошками», — задумчиво проговорила Эйлис. Она колебалась, стоит ли высказывать промелькнувшую у нее идею: не слишком ли она смела даже для Твика? — Это были лондонские спектакли, Лос-Анджелес ждал их у себя несколько месяцев, но музыка к ним получила известность еще до того, как зрители увидели спектакли. Сначала узнали и полюбили музыку и только потом сами спектакли. Вы понимаете, о чем я думаю?
У Твика на секунду отвисла челюсть.
— Вы хотите записать музыку и выпустить ее в свет еще до премьеры?
— Почему бы и нет? Ведь в Лондоне ждут спектакля с участием Ренаты, не так ли? Мы получим и рекламу, и деньги от записей.
— Действительно, почему бы и нет, черт возьми, почему бы и нет? — Твик потеребил булавку в ухе. — Но вы, кажется, увиливаете от вопроса с аппаратурой.
— Ни в малейшей степени, — заверила его Эйлис, — ни в малейшей!
На следующий день Эйлис отправилась в театр Ридженси и с удивлением обнаружила там Марка, корпевшего над еженедельными счетами и отчетами. Его вид — в свободных брюках и спортивной рубашке с открытым воротом, в такой одежде в Лондоне она его не встречала, — напомнил ей Мексику.
— Что-нибудь не так? — спросила Эйлис.
Он посмотрел на нее и слегка покачал головой. Ти-Эс уже расположился на маленьком письменном столе, за которым работал Марк. Оглушительно урча, кот умывался. При виде этой картины Эйлис улыбнулась. Судя по всему, Марка кот обожал, и все попытки того избавиться от Ти-Эс кот воспринимал как игру. Мышеловом он оказался никудышным, но присутствие его в театре придавало помещению домашний уют. Стоило увидеть, как потягивается и чистит себя лапкой кот, как на душе становилось легче и веселее. Марк вытянул из-под кота листы компьютерной бумаги, на что тот не обратил ни малейшего внимания.
Сев к компьютеру, Эйлис ждала, когда на экране появится последняя смета. Она глядела на зеленый экран, но не видела столбцов цифр и не различала слов. Тихонько встав, она подошла к столу Марка.
— Да? — он поднял голову.
Эйлис уже не в первый раз заметила морщинки усталости возле глаз Марка. Наверное, все эти неприятности в «Виндзор эрлайнс» еще не кончены. Неделей раньше Марк выкупил компанию у своих партнеров и теперь владел ею единолично.
— Марк, я ужасно сожалею о том, как вела себя тогда в «Рефлекшнс». Не знаю, что это на меня нашло... Наверное, это все из-за истории с обыском в Мексике. Я подумала, что ты мне не веришь... Я не знала, что попала в черный список... Прости меня, пожалуйста. Я очень ценю все, что ты сделал для Ренаты, одолжив нам денег.
Марк ждал. Казалось, он хочет услышать от нее какие-то другие слова, но Эйлис их так и не сказала.
Глава 19
На следующей неделе Эйлис ни разу не виделась с Марком. В театр он заходил только поздно вечером, чтобы проверить, как идут работы.
В единственное окно ее служебного кабинета лились яркие послеполуденные летние лучи. Эйлис собиралась на репетицию. Но тут дверь внезапно распахнулась, и, как всегда без стука, в кабинет вошел Марк.
— Хочешь посмотреть обивочные ткани? — осведомился он, сгоняя со своего кресла дремавшего там Ти-Эс и ставя на стол атташе-кейс.
— Конечно, хочу, и очень!
И Эйлис лучезарно улыбнулась.
— Тогда пойдем, — сказал он, но не улыбнулся ей в ответ.
Эйлис решила, что Марк поведет ее в какую-нибудь местную дизайнерскую фирму, но когда, войдя в вестибюль одного из небоскребов Сити, он нажал на кнопку лифта с надписью «крыша», она спросила:
— Куда это мы собрались?
— В Манчестер.
Краткий этот ответ пресекал дальнейшие дискуссии, как пресекали связную беседу его односложные ответы в машине.
На верхнем этаже Марк вывел ее из неприметной двери на крышу, где уже стоял вертолет, причудливые очертания которого напоминали жука в изображении художника-модерниста. На черном с золотыми вкраплениями фоне Эйлис увидела логотип компании «Трайед» — стилизованную букву Т, проткнутую сбоку серебряной стрелой — как бы разрядом молнии.
Марк помог ей взобраться на заднее сиденье и дал сигнал летчику на взлет. С приглушенным рокотом вертолет снялся с места. Они взмыли над панорамой старых лондонских крыш, шпилей и башен, среди которых то тут, то там возвышались современные небоскребы и обнесенные лесами строившиеся здания. В то время как Эйлис словно зачарованная не могла отвести глаз от этой картины, Марк преспокойно вытянул из своего атташе-кейса портативный компьютер и занялся делами.
Они приземлились на зеленое поле среди каких-то закопченных кирпичных сооружений. Не сразу замершие винты создавали сильный ветер, трепавший волосы Эйлис. Волосы лезли в глаза и мешали смотреть, когда, выйдя из вертолета, она шла вслед за Марком к поджидавшему их неподалеку «Бентли».
— Этот проект реконструкции и развития также курируют профсоюзы, — пояснил Марк, указывая на ветхие здания вокруг.
В одном из этих зданий и помешалась дизайнер-ская фирма, где на столе, поцарапанном поколениями обивщиков, были расстелены два рулона ткани.
Марк пощупал плотный дамаск, где на бледно-бежевом фоне были вышиты золотые лебеди в обрамлении темно-зеленых лавровых венков.
— Это копил той обивки, которой были обиты кресла, когда театр Ридженси открывался в тысяча семьсот девяносто третьем году. — Марк пощупал вторую ткань. — А это воспроизведение обивки тридцатых годов девятнадцатого века.
Эйлис узнала темно-красную тисненую ткань, клочья которой она видела на креслах, когда впервые знакомилась с театром. Ткань была очень красивой, но, конечно, сильно уступала первым образцам.
— Какая тебе больше нравится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97