— А то! Стала бы чужая так с тобой нянчиться, как я. Нет, Ольга, ты и до этого умом не отличалась, а как упала — и вовсе последние мозги растеряла.
Выходит, меня зовут Ольга. Уже что-то. Я так и сяк катаю это имя по рту, словно карамель, пробуя его на все лады: Ольга, Оленька, Ольчик… Но увы, никаких ассоциаций в связи с этим именем в голову так и не приходит.
Отвлекшись, не замечаю, как бабка исчезает из комнаты. А я даже не успела узнать у нее, где мои родители и кто они. Почему я живу вместе с ней, а не с ними? Где, собственно говоря, находится ее дом? Это город или деревня? Когда у меня день рождения?
Я вновь пытаюсь позвать бабку, но безрезультатно. Она или не слышит, или ей надоело разговаривать со мной.
Я вновь и вновь насилую подсознание, пытаясь выудить оттуда хоть обрывочки полезной информации о своем прошлом. Но увы: как отрезало.
Получается, полученный мною удар по голове был слишком серьезным. Надо предупредить об этом Прасковью и попросить ее, чтобы она вызвала мне врача. Я чувствую себя так плохо, что боюсь, как бы все не закончилось слишком печально. Вряд ли она станет рисковать жизнью и здоровьем своей единственной внучки. Или не единственной? Боже мой, я ведь даже этого не знаю…
* * *
Борис и Наталья, утомленные, но веселые, сидели за кухонным столом и праздновали.
— А все-таки есть фарт на свете! Я как чувствовал, что все будет тип-топ! — снова и снова повторял Борис, не забывая опрокидывать в себя стопки заледеневшей хозяйской водки.
— Только таксист такую прорву деньжищ запросил, — пожалилась Наталья. — Почитай моя месячная зарплата. А всей езды два часа туда, два обратно. Ну, и там нас подождал. А бабок срубил немерено.
— Зато лишних вопросов не задавал. А в нашем деле это дорогого стоит. И ждать нас ему прилично пришлось, а простой тоже денег стоит, не забывай. Жаль, до хутора дорогу не провели. Я пока нашу спящую царевну доволок, едва не надорвался. Надо же: худоба худобой, а тяжелая, зараза!
— Я все боялась, что Прасковья много запросит. Или вообще взашей выгонит.
— Да, на Прасковье твоей мы неплохо сэкономили. Я ж тебе говорил: дай мне переговоры вести, и все получится. Так оно и вышло. Она еще большей жадиной, чем ты оказалась. За копейку удавится.
— Это я-то жадина? — взвилась Наталья. — Ах ты, шельмец! А когда я тебя, значится, одевала-обувала за свой счет, да на последние гроши, жадиной не была?
— Уж и пошутить нельзя, — отозвался Борис, сообразив, что разгневанная супруга, пожалуй, не станет церемониться, и оптом припомнит ему все прегрешения и обиды за все последние годы, если ее немедленно не успокоить.
— Не люблю я такие шутки! — как отрезала Наталья, и за столом повисло неловкое молчание.
— Ладно, хорош дуться, — возобновил попытки примирения Борис. — Лучше скажи: Прасковья эта сможет девку на лекарстве держать?
— Если надо — силой вольет. Хотя не понимаю: чего ты так из-за этого переживаешь? Лизка все равно память потеряла. Так зачем ее дальше спаивать?
— Так, на всякий случай. Чтоб было. Сегодня она даже имени своего не помнит, а завтра вдруг, — Борис щелкнул пальцами, — оп-па, и она снова в курсе, что ее дурят, а мы с тобой в ее квартире шикуем. И что она будет делать?
— Что?
— Доберется до первого же милиционера и сдаст нас, как миленьких.
— Ага, а то забыл, что от Прасковьи до ближайшей деревни с десяток километров будет, да и милиции в этом захолустье днем с огнем не сыщешь. Разве что в селе отделение милиции есть, да и то не факт. И кто тебе сказал, что от Прасковьи так легко вырваться? Она Лизку в случае чего как тростинку перешибет одной левой. Кстати, ты ей что сказал насчет применения силы?
— А с чего это тебя вдруг так взволновало?
— Ну, а вдруг Прасковья переборщит, и Лизка калекой останется? Или вовсе жизни лишится. Что тогда?
— Ну, бабку твою я строго предупредил, что Елизавета нам покамест нужна живой. А вот насчет здоровой — это исключительно на ее усмотрение. Главное, чтобы руки целы остались, когда придет пора подписи на бумагах ставить.
— А она поставит? — усомнилась Наталья. — Ты ж ей втюхал, что ее Ольгой зовут. А расписываться придется за Елизавету. И вообще: зачем ты устроил эту подмену имен? Никак не пойму.
— Ну, эта задачка не для средних умов, — напыщенно отозвался Борис, и Наталье стоило больших трудов удержаться и не врезать по его холеной самодовольной морде. — Видишь ли, если бы я сказал, что ее зовут Лиза, девка быстрее бы начала вспоминать свое прошлое. Психика — вещь тонкая, никогда наперед не скажешь, куда кривая вывезет. А так, Ольга и Ольга. Пусть теперь голову поломает. Прасковья ей не поможет, поскольку сама ни черта не знает…
И тут в дверь настойчиво позвонили. Раз, другой. Супруги настороженно переглянулись. Вновь раздалась трель дверного звонка. Борис вздохнул, перекрестился и пошел открывать. Наталья осталась на кухне.
На пороге стоял пожилой человек. Он растерянно перевел взгляд с номера двери на Бориса, но ничего не сказал.
— Ну, чего надо? — не выдержал Борис, почесывая туго обтянутое майкой пузо.
— Простите, я, кажется, ошибся, — ответил тот, развернулся и принялся звонить в квартиру напротив.
Борис пожал плечами и захлопнул дверь. Потом не выдержал и прильнул к смотровому глазку.
Дверь квартиры напротив раскрылась. Живущая там бабка всплеснула руками и пропустила гостя к себе. Осмотрела лестничную клетку, словно опасаясь, что кто-то увидит эту сцену, и закрыла дверь.
— Кто там? — послышался из кухни голос Натальи.
— Да, старпер один дверью ошибся, — сообщил Борис, входя обратно в кухню. — Представляешь, у него роман с бабкой из соседней квартиры!
— С чего ты взял?
— Видела бы ты, как она его приняла. Прямо-таки шпионские страсти разыграла. Интересно, с таким темпераментом у нее еще и муж есть? Или уже успела укатать?
— Ой, все бы тебе по чужим постелям шариться. Не все ли тебе равно: любовники они или нет, — недовольно отозвалась Наталья. — А бабка мне эта, кстати, очень не нравится. Видел бы ты, какой она на нас взгляд бросила, когда мы от Прасковьи возвращались.
— Да тебе сейчас в каждом углу шорохи мерещатся, — отмахнулся Борис и вновь налил себе и жене водочки. — Ладно, давай, как водится, накатим за успех нашего безнадежного мероприятия!
— Да мне больше не надо, — попыталась отказаться Наталья, но тут же нарвалась на грозный окрик:
— Пей, тебе говорят!…
* * *
Меж тем в квартире напротив состоялся следующий диалог.
— Ох, боюсь, Яковлевич, большая беда стряслась. Ты, чай, из-за этого сюда и приехал?
— Из-за этого, Катюша, из-за этого. Что-то сердце у меня кольнуло. Дай, думаю, проверю, все ли в порядке. И опоздал, старый пень. Мне бы пораньше спохватиться, вместо того, чтобы себя успокаивать. Эх, как я Лизиным родителям в глаза погляжу, если с нею что-то случится…
— Так давай милицию вызовем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70