Харли не нужно было гримироваться, чтобы изменить свою внешность, она больше не боялась быть узнанной. А узнать Харли по ее ярко-рыжим волосам и голубым глазам было очень легко. Бойд ей беззастенчиво лгал, запугивая тем, что стоит ей выйти на улицу, как на нее кинется толпа фанатов и ей не поздоровится. Конечно, к ней подходили поклонники и просили автограф, они говорили о том, что им нравятся ее песни, и это было необычайно приятно. Харли злилась на Бойда за то, что он столько времени лишал ее общения с людьми, держал ее взаперти.
Однако Харли стремительно наверстывала упущенное, осуществив все, о чем мечтала раньше. Но оказалось, что одним этим довольствоваться невозможно.
Пришло время сделать решающий шаг. — Мама, — задумчиво проговорила она, — я хочу тебя познакомить с одним человеком.
— Партнер, тут тебе пришла посылка.
Дункан оторвался от отчета о поджоге одного магазина и увидел, что Эмма положила на стол большой сверток.
— А где Диана?
— Твоя помощница сейчас занята тем, что ругается с Интерполом. Они тянут с информацией о том немце, который проходит по делу Дитриха.
— А что здесь? — спросил Дункан, ткнув пальцем в сверток, завернутый в нарядную бумагу.
— Ты хочешь знать мое мнение?
Дункан внимательно посмотрел на Эмму.
— Давай-ка сделай свое гениальное предположение.
— Элементарно, дорогой Холмс, внутри находится бомба с часовым механизмом, — сказав это, Эмма развернулась и, покачивая бедрами, вышла из его кабинета, залитого солнечным светом.
Когда Дункан развернул красивую красную бумагу, он был готов согласиться с ее предположением. Осторожно, боясь каждую минуту взрыва, он достал из свертка большой альбом, в какой обычно собирают различные вырезки. На обложке была приклеена поздравительная открытка с изображением огромного торта с зажженными свечками. Не иначе кто-то захотел поздравить его с тридцатилетием.
Дункан усмехнулся, еще не догадываясь, кто над ним так неудачно подшутил. Открыв первую страницу, он увидел вырезку с большим заголовком «ДЖЕЙН МИЛЛЕР НА НОЧНОМ СВИДАНИИ С РОК-ЗВЕЗДОЙ». У Дункана вырвался громкий стон, поскольку он мог бы пересказать эту историю по памяти.
Перелистав страницы альбома, Дункан понял, что он знает наизусть все заметки. Он помнил имена всех ухажеров, с которыми Харли встречалась в течение этих четырех месяцев. По его подсчетам было двадцать шесть человек, и все они известны как богатые и удачливые бизнесмены, да и внешностью их Бог тоже не обидел. Дункан ненавидел их всех. Газеты подробно рассказывали, в какие ночные клубы ходила парочка, на каких премьерах присутствовала, в каком ресторане ужинала. Невольно в памяти застревали лица ее мужчин, их возраст, их биографии. Он знал и о том, что они рассказывали репортерам. Как правило, все говорили о том, какая она веселая, как она великолепно умеет целоваться, как ей нравится совершать ночные прогулки за город на машине и как она обожает быструю езду.
Харли с какой-то жадностью так быстро меняла любовников, что Дункану однажды пришло в голову сравнить ее с голодным медведем, который после зимней спячки вышел на перекат ловить рыбу, чтобы насытиться до отвала.
Он прочитал все статьи, рассказывающие о резком изменении ее музыкального стиля, о людях, которые теперь с ней работают. Дункан уже сотню раз прослушал два ее новых альбома, вышедших на компакт-дисках. Один назывался «Без обещаний», на котором был записан ее благотворительный концерт в Фонд женщин, больных раком груди. Этим альбомом она выполнила свой контракт с компанией «Сони». А второй назывался «Посвящается человеку, которого люблю» и был записан на студии «Лайон-Рекордз». В его создании приняли участие музыканты «Рокин Робинс». Она умудрилась выпустить два альбома за четыре месяца! Он был уверен, что в ближайшее время ее альбомы останутся в чартах журнала «Биллборд», она просто невероятная женщина, таких больше нет.
Его руки задрожали, когда он дошел до страницы, на которой красовалась программа торжества по случаю свадьбы Эммы. Когда Дункан узнал, что Харли будет на церемонии венчания, а затем и в большом танцевальном зале, он испытал мучительную боль. Он слушал, как она поет лирическую песню-поздравление молодоженам, и сердце его разрывалось. Дункан даже не осмеливался открыто смотреть на нее во время ее выступления. Он терзал себя картинами, которые рисовал в своем воображении, — он подходит к Харли, прикасается к ней, что-то говорит, а она ему отвечает, и он вновь слышит ее мелодичный голос с милым акцентом.
В тот вечер Дункан поехал в Атлантик-Сити и там с горя напился в стельку. Он беспробудно пил весь уик-энд, но это ему не помогло. Дункан страдал не только в тот вечер, он мучился воспоминаниями о Харли все четыре месяца. Он пытался уйти в работу, вкалывая по ночам и по выходным, но и это не помогало, поскольку в любом случае ему приходилось возвращаться в свою пустую, темную квартиру в Челси, где не было Харли. Он винил себя в том, что навеки ее потерял.
Дункан знал, что она живет на Манхэттене, и сходил от этого с ума. По утрам во время утренних пробежек по Челси, а затем по Гринвич-Виллидж, он непроизвольно рассматривал каждого встречного в надежде увидеть Харли. Так было и в те дни, когда он ходил в Таймс-сквер за билетами в театр и когда бродил по Центральному парку.
Эмма считала, что он спятил. Сегодня Дункан действительно почувствовал, как близко это к истине, потому что нормальный человек не стал бы сидеть столько времени и разглядывать дурацкий альбом. Дункан считал, что только человек с психическим расстройством мог послать ему эти вырезки. Может статься, что это проделки одной из отвергнутых им в течение четырех месяцев женщин? А может, такой подарок ему преподнес кто-нибудь из тех, кого он недавно упек за решетку?
Дункан открыл последнюю страницу и от увиденного потерял дар речи. Там крупными буквами было написано поздравление:
«С днем рождения! Ну что, излечился ты от комплекса, больше не строишь из себя вершителя судеб? Если подсчитать, то я тебя люблю вот уже пять месяцев. Могу похвастать — я проделала большую и трудную работу. Готов выполнить наш договор?»
Ниже размашистым, витиеватым почерком было написано: «Принцесса-невеста».
— Тебе понравилось? — раздался голос.
Побледнев, Дункан поднял голову и увидел Харли, которая стояла у него в кабинете, прислонившись к закрытой двери. Дункан как-то отстраненно подумал, что ее волосы ярче, чем на фотографиях, которые он только что рассматривал. Она смотрела на него невинными широко раскрытыми глазами. На ней было то самое, памятное Дункану красное платье.
Когда его сердце вновь ожило и бешено заколотилось в груди, он ткнул в нее пальцем и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Однако Харли стремительно наверстывала упущенное, осуществив все, о чем мечтала раньше. Но оказалось, что одним этим довольствоваться невозможно.
Пришло время сделать решающий шаг. — Мама, — задумчиво проговорила она, — я хочу тебя познакомить с одним человеком.
— Партнер, тут тебе пришла посылка.
Дункан оторвался от отчета о поджоге одного магазина и увидел, что Эмма положила на стол большой сверток.
— А где Диана?
— Твоя помощница сейчас занята тем, что ругается с Интерполом. Они тянут с информацией о том немце, который проходит по делу Дитриха.
— А что здесь? — спросил Дункан, ткнув пальцем в сверток, завернутый в нарядную бумагу.
— Ты хочешь знать мое мнение?
Дункан внимательно посмотрел на Эмму.
— Давай-ка сделай свое гениальное предположение.
— Элементарно, дорогой Холмс, внутри находится бомба с часовым механизмом, — сказав это, Эмма развернулась и, покачивая бедрами, вышла из его кабинета, залитого солнечным светом.
Когда Дункан развернул красивую красную бумагу, он был готов согласиться с ее предположением. Осторожно, боясь каждую минуту взрыва, он достал из свертка большой альбом, в какой обычно собирают различные вырезки. На обложке была приклеена поздравительная открытка с изображением огромного торта с зажженными свечками. Не иначе кто-то захотел поздравить его с тридцатилетием.
Дункан усмехнулся, еще не догадываясь, кто над ним так неудачно подшутил. Открыв первую страницу, он увидел вырезку с большим заголовком «ДЖЕЙН МИЛЛЕР НА НОЧНОМ СВИДАНИИ С РОК-ЗВЕЗДОЙ». У Дункана вырвался громкий стон, поскольку он мог бы пересказать эту историю по памяти.
Перелистав страницы альбома, Дункан понял, что он знает наизусть все заметки. Он помнил имена всех ухажеров, с которыми Харли встречалась в течение этих четырех месяцев. По его подсчетам было двадцать шесть человек, и все они известны как богатые и удачливые бизнесмены, да и внешностью их Бог тоже не обидел. Дункан ненавидел их всех. Газеты подробно рассказывали, в какие ночные клубы ходила парочка, на каких премьерах присутствовала, в каком ресторане ужинала. Невольно в памяти застревали лица ее мужчин, их возраст, их биографии. Он знал и о том, что они рассказывали репортерам. Как правило, все говорили о том, какая она веселая, как она великолепно умеет целоваться, как ей нравится совершать ночные прогулки за город на машине и как она обожает быструю езду.
Харли с какой-то жадностью так быстро меняла любовников, что Дункану однажды пришло в голову сравнить ее с голодным медведем, который после зимней спячки вышел на перекат ловить рыбу, чтобы насытиться до отвала.
Он прочитал все статьи, рассказывающие о резком изменении ее музыкального стиля, о людях, которые теперь с ней работают. Дункан уже сотню раз прослушал два ее новых альбома, вышедших на компакт-дисках. Один назывался «Без обещаний», на котором был записан ее благотворительный концерт в Фонд женщин, больных раком груди. Этим альбомом она выполнила свой контракт с компанией «Сони». А второй назывался «Посвящается человеку, которого люблю» и был записан на студии «Лайон-Рекордз». В его создании приняли участие музыканты «Рокин Робинс». Она умудрилась выпустить два альбома за четыре месяца! Он был уверен, что в ближайшее время ее альбомы останутся в чартах журнала «Биллборд», она просто невероятная женщина, таких больше нет.
Его руки задрожали, когда он дошел до страницы, на которой красовалась программа торжества по случаю свадьбы Эммы. Когда Дункан узнал, что Харли будет на церемонии венчания, а затем и в большом танцевальном зале, он испытал мучительную боль. Он слушал, как она поет лирическую песню-поздравление молодоженам, и сердце его разрывалось. Дункан даже не осмеливался открыто смотреть на нее во время ее выступления. Он терзал себя картинами, которые рисовал в своем воображении, — он подходит к Харли, прикасается к ней, что-то говорит, а она ему отвечает, и он вновь слышит ее мелодичный голос с милым акцентом.
В тот вечер Дункан поехал в Атлантик-Сити и там с горя напился в стельку. Он беспробудно пил весь уик-энд, но это ему не помогло. Дункан страдал не только в тот вечер, он мучился воспоминаниями о Харли все четыре месяца. Он пытался уйти в работу, вкалывая по ночам и по выходным, но и это не помогало, поскольку в любом случае ему приходилось возвращаться в свою пустую, темную квартиру в Челси, где не было Харли. Он винил себя в том, что навеки ее потерял.
Дункан знал, что она живет на Манхэттене, и сходил от этого с ума. По утрам во время утренних пробежек по Челси, а затем по Гринвич-Виллидж, он непроизвольно рассматривал каждого встречного в надежде увидеть Харли. Так было и в те дни, когда он ходил в Таймс-сквер за билетами в театр и когда бродил по Центральному парку.
Эмма считала, что он спятил. Сегодня Дункан действительно почувствовал, как близко это к истине, потому что нормальный человек не стал бы сидеть столько времени и разглядывать дурацкий альбом. Дункан считал, что только человек с психическим расстройством мог послать ему эти вырезки. Может статься, что это проделки одной из отвергнутых им в течение четырех месяцев женщин? А может, такой подарок ему преподнес кто-нибудь из тех, кого он недавно упек за решетку?
Дункан открыл последнюю страницу и от увиденного потерял дар речи. Там крупными буквами было написано поздравление:
«С днем рождения! Ну что, излечился ты от комплекса, больше не строишь из себя вершителя судеб? Если подсчитать, то я тебя люблю вот уже пять месяцев. Могу похвастать — я проделала большую и трудную работу. Готов выполнить наш договор?»
Ниже размашистым, витиеватым почерком было написано: «Принцесса-невеста».
— Тебе понравилось? — раздался голос.
Побледнев, Дункан поднял голову и увидел Харли, которая стояла у него в кабинете, прислонившись к закрытой двери. Дункан как-то отстраненно подумал, что ее волосы ярче, чем на фотографиях, которые он только что рассматривал. Она смотрела на него невинными широко раскрытыми глазами. На ней было то самое, памятное Дункану красное платье.
Когда его сердце вновь ожило и бешено заколотилось в груди, он ткнул в нее пальцем и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89