Зато в приемной слышались совсем другие звуки. Из короткого коридора, начинавшегося за стойкой секретарши, вели две двери, из-за одной из них доносился визгливый женский смех и низкий мужской голос. Судя по интонации, мужчина неплохо проводил время. Не успев как следует подумать, я шагнула вперед. Этот голос я узнала бы даже во сне, не так давно я слышала его в полной темноте в собственном трейлере. Я открыла дверь и замерла на пороге. На краю письменного стола сидел Джон Нейлор, а за столом — та самая брюнетка, которую он целовал на треке.
Я хотела что-то сказать, уже и рот открыла, но остановилась, посмотрела сначала на Джона, потом на женщину, потом снова на него. Нейлор напрягся, но выражение лица не изменилось ни на йоту, оно оставалось, как всегда, непроницаемым, только в глазах я заметила проблеск страха. Или мне показалось?
— Чем могу быть полезна? — спросила брюнетка, тряхнув волосами и медленно, как бы нехотя убирая руку, лежавшую на бедре Джона. У нее были большие карие глаза, на губах алела яркая помада, но я разглядела мелкие морщинки возле рта и в уголках глаз. — Если вы ищете мистера Роудса, чтобы получить деньги, то имейте в виду, он заплатит не раньше тридцатого. Никаких исключений. Я подпишу чеки тридцатого, ни днем раньше.
“Ишь ты, какая важная”, — подумала я. А в глазах Джона действительно промелькнул страх, я не ошиблась.
— Ну, я рассчитывала…
— Послушайте…
Она перебила меня, не желая знать, зачем я пришла на самом деле, но оно было к лучшему, поскольку мне было трудно даже вспомнить собственное имя или вздохнуть. Женщина округлила глаза и выразительно посмотрела на Джона, как бы говоря: “Вот видишь, чем мне приходится заниматься весь день? ”
— Наберитесь терпения, мистер Роудс проследит, чтобы все получили свои деньги, но это будет не раньше тридцатого. Да, выплата задерживается, но деньги обязательно поступят, и ваши жалобы ничуть не ускорят дело.
Я много чего могла сказать, но не стала, решив оставить эту стерву в заблуждении, что я — жена очередного гонщика, явившаяся потребовать деньги своего мужа. Посмотрев еще разок на Джона, я кое-как сумела пробормотать “ладно”, повернулась и ушла. Если разум уговаривал оправдать Джона за недостаточностью улик, то сердце требовало: “Убей гада! ”
Глава 15
Уехав с трека, я направлялась в сторону Чипли, когда заметила в зеркало заднего вида, что за мной едет какая-то машина. Я прибавила скорость, тот водитель тоже. Это был черный спортивный автомобиль с затемненными стеклами — из тех, которые с ревом проносятся мимо под оглушительное уханье рока, перекрывающего гул мотора. Я представила себе водителя: горячая голова, молодой парень с мощной стереосистемой в салоне, вечно в спешке, догоняет тебя, потом, не обращая внимания на двойную желтую линию, обгоняет, не думая о том, что навстречу может кто-то ехать.
Я не хотела портить себе настроение, поэтому прибавила скорость и разогнала “камаро” почти до восьмидесяти в надежде, что юнец будет держаться на расстоянии. Однако до него явно не дошло. Он не только не отставал, но приблизился настолько, что его бампер оказался в нескольких футах от моего.
— Придурок, — пробормотала я, глядя в зеркало заднего вида. — Если уж тебе так приспичило, валяй, обгоняй, дорога в твоем распоряжении.
Я постепенно сбавила скорость, но он не стал обгонять меня, вместо этого повис на хвосте, едва не касаясь моего бампера своим. Я поехала еще медленнее, снизив скорость до сорока миль в час, но он по-прежнему тащился за мной. Я опустила стекло, высунулась из машины и помахала придурку рукой, чтобы он ехал вперед, но он этого не сделал. Когда я сбавила скорость до тридцати, он меня стукнул, — не очень сильно, но достаточно для того, чтобы мне было трудно удержать руль. Не успела я свернуть, чтобы пропустить мерзавца вперед, как он ударил меня снова. На этот раз удар был очень мощным. Черный автомобиль врезался в левую часть заднего бампера “камаро” с такой силой, что руль вырвало у меня из рук. Я потеряла управление, машина вылетела на обочину, едва не врезавшись в группу сосен, росших у дороги.
— Ах ты, сукин сын! — закричала я.
Спортивный автомобиль с ревом пронесся мимо, тоже направляясь в сторону Чипли. Некоторое время я не могла пошевелиться: просто сидела, уронив голову на руль, и плакала. День явно не задался, да что там день, если уж на то пошло, не задалась вся неделя. Мою подругу убили, меня обманул мужчина, которого, как выяснилось, я знала совсем не так хорошо, как думала, и вот теперь вдобавок ко всему меня столкнул с дороги какой-то свихнувшийся подросток. Что дальше? И вообще, что это за жизнь такая хреновая?
— Может, я делаю что-то не так? — спросила я, обращаясь к небу.
Я вернулась к истокам, к своему католическому воспитанию. Когда ничего не получается и ты не можешь объяснить, что происходит, это может означать только одно: ты прогневила Бога.
— Ладно, я думала, мы пришли к соглашению: я хожу в церковь по большим праздникам, регулярно, вернее, почти регулярно, каюсь в своих грехах, а ты в ответ даешь мне послабление. Но это не похоже на послабление. Не хочу показаться непочтительной и все такое, но дай мне вздохнуть. Чуть-чуть везения, это все, о чем я прошу.
Я прислушалась. Тишину нарушал только стрекот не то сверчков, не то цикад, изнывающих от жары.
Я дала задний ход и осторожно вырулила на дорогу. Для одного дня я пережила больше чем достаточно, а ведь предстояло еще работать. Не могу сказать, чтобы я ждала вечера с нетерпением. Я собиралась, вернувшись домой, закрыть все ставни и лечь спать, чтобы встать только тогда, когда придет пора собираться в клуб. Весь оставшийся путь до дома я мечтала о собственной постели. “Пора, давно пора вернуть себе власть над своей вселенной, — повторяла я про себя как заклинание. — Я больше не мисс Пассивность, и не Кьяра Лаватини. Начинается новый день, и я — солнце”.
Представляю, как смешно было Господу слушать все это. Он, наверное, расхохотался. Когда я вернулась домой, судьба ждала меня на моей парковочной площадке в виде темно-синего “линкольна” последней модели с пенсильванскими номерами. Обшивка была слегка подпорчена солью, но наверняка не океанской, а той, которую рассыпают суровыми зимами по заснеженным дорогам Филадельфии.
— О нет, только не это! — простонала я. — Только не они! Только не сейчас!
Но спасения не было, на площадке стояла машина моих родителей. Сворачивая на подъездную дорогу, я увидела две головы: одна едва доставала до края подголовника, другая возвышалась над спинкой водительского сиденья. Двери “линкольна” открылись одновременно с тем, как я затормозила. Мама выскочила из машины и заспешила ко мне.
— Кьяра!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64