Как скажешь, – было странно видеть этого крупного, крепкого мужчину в такой преклоненной позе. – Но ты правда здорово играешь. Инка, а давай что-нибудь из своего?
– Да ну… не стоит оно того.
– Пожалуйста! Ну очень хочу послушать.
– Нет, свое я играю, только когда остаюсь дома одна, у себя в комнате…
– Так ты и эту как-то совсем по-своему играла.
– А кому-то здесь медведь на ухо наступил… – сказала она и вдруг рассмеялась.
– Так то когда было! Тот медведь давным-давно убежал, только его и видели. Инка, ну сыграй! Давай, повеселее что-нибудь.
– Повеселее, говоришь? – она игриво взмахнула пальцами.
– Ну не все ж тоску нагонять.
– Ладно!
Инна снова прикоснулась к клавишам, выбрав на этот раз более высокую тональность. Вспомнила одну из своих любимых мелодий и заиграла стремительно, напористо. Звук, правда, выходил не совсем такой, к какому она привыкла у себя дома, но она умела мгновенно ориентироваться: когда было нужно – уходила от сомнительных созвучий, интуитивно заменяя их стройными аккордами. Странно: обычно Инна сильно смущалась в присутствии посторонних, но сейчас чувствовала себя удивительно свободно. Вот так же она играла, закрывшись в своей комнате, с опаской пробуя новые сочетания и радуясь, когда все получалось так, как ей хотелось, опасаясь при этом только одного – как бы потом не забыть, не забыть… Сейчас Инна не думала и про "не забыть" – она просто получала удовольствие от игры, ей не мешало даже неудобство со сломанным ногтем; она закрыла глаза – смотреть было не нужно, она уже сроднилась с инструментом, пускай и таким неказистым; все получалось само собой – ноты, ее пальцы, музыкальные интервалы и расстояния между клавишами – все было едино. Мелодия шла непринужденно, она будто парила, летала в воздухе, заполняя собой помещение и вытесняя прочь затхлый дух запустения.
Вдруг Инна обернулась, услышав сзади легкое поскрипывание. Славик танцевал под ее музыку – прямо здесь, посреди пыли и кучи старых вещей. Вряд ли она смогла бы сказать, что он такое танцует – не вальс и не танго, какая-то странная смесь; впрочем, это не имело никакого значения. Он двигался неровно, неуклюже, сам немного напоминая медведя – и все-таки она ощущала непередаваемый восторг. Заметив ее взгляд, он подмигнул ей, и она рассмеялась, не прекращая играть.
– Здорово! – сказал Славик и поднял вверх большой палец.
Инна улыбнулась.
Он продолжал танцевать. Потом заговорил, удивительным образом попадая в такт музыке:
– Может, это тоже прозвучит банально… Но я все-таки скажу… Инка-Паутинка! Ты подарила мне… самые счастливые мгновения в моей жизни!
Она вся зарделась. Славик в танце подошел к ней и сделал приглашающий жест. Инна оторвала пальцы от клавиш, поднялась… Музыка как будто не прекратилась. В следующую секунду она поняла, почему: он продолжал напевать ее неоконченную мелодию. Та, та-та, та-та-та-та-та… Может быть, у него выходило не так, как сыграла бы она, не так красиво и гармонично… И все-таки это было прекрасно. Инна позволила Славику обнять себя, и они продолжали танцевать – под замолкшую уже музыку, которую тем не менее слышали они оба.
Впервые в жизни, подумала Инна, кто-то действительно оценил мой талант. Слушал не просто из вежливости или из любопытства. Нет – Славик уловил настроение ее музыки и проникся им; он чувствовал ее почти так же, как чувствовала она сама. Может быть, все же чуть иначе, не столь тонко – но это уже было не важно, главное – ее музыка была для него не просто пустым набором звуков, она нашла отклик в его душе.
А может, появилась мысль, мне не нужен никакой выход? Это действительно счастливые мгновения, я даже не чувствую больше никакой усталости, она куда-то ушла. Вместо нее пришла легкость – смотрите, я почти парю! Инна не переставала улыбаться. Мы еще немножко потанцуем, а потом я сыграю ему что-нибудь еще, пожалуй, вот эту… Конечно, она получится совсем не такой, как раньше, но это опять же не важно, совершенно не важно, потому что, я знаю, у меня получится отлично, даже лучше чем раньше, обязательно получится, я точно знаю. А потом мы спустимся вниз, и я все-таки чего-нибудь поем… А потом буду спать, потому что уже на самом деле давным-давно как ночь, уже, наверное, наверху дело идет к рассвету, а я все на ногах и на ногах, так что потом я лягу и отосплюсь как следует. А завтра утром мы снова поднимемся сюда… Но пока что мы будем еще танцевать. Я так давно не танцевала, я уже почти забыла, как это делается – а ведь это, оказывается, так прекрасно, особенно когда твой партнер такой…
Славик вдруг отпустил Инну, отступил на шаг. Она замерла на месте. Что-то не так?
– Инка, – спросил он, – тебе в самом деле нужен выход?
Она стояла, не в силах пошевелиться. Выход? Конечно, нужен! Но разве он уже не дал ей понять, что найти его нет почти никакой надежды?
– Да, – сказала автоматически.
– Очень-очень нужен? – глаза его стали печальными.
Инна вспомнила больничную койку, пустой взгляд в потолок…
– Очень-очень. Вопрос жизни и смерти… Ты чего так погрустнел?
– Да ничего. Не бойся, это ненадолго.
– Ну хорошо… Так ты все-таки знаешь, где выход?
– Знаю. И я тебе покажу.
– Правда?! – она закричала, еще до конца не осознавая, что это значит: после всех тягот кошмарного путешествия у нее появился шанс вернуться домой! И может быть даже с десятью тысячами…
– Правда. Я покажу. Только ты должна делать все то же, что и я.
– Хорошо, я буду делать. И куда нам для этого придется идти?
Далеко?
– Нет, недалеко, – его всегда спокойный голос сейчас звучал особенно ровно и бесстрастно. – Совсем недалеко.
– Это здорово! – воскликнула Инна.
– Конечно. Только если ты сделаешь так же, как я.
– Да, я ведь уже сказала… Славик, тебе, наверное, грустно будет со мной расставаться?
– Грустно, Инка-Паутинка. Но я очень хочу тебе помочь. Иначе мне будет еще больше грустно, и я уже не смогу быть счастлив… по-своему.
Она не совсем уловила суть его объяснения. Стояла молча, не в состоянии что-либо выговорить, только неотрывно пронизывала его глазами. Если он сейчас попросит ее остаться… О боже, что тогда делать?!
И вдруг поняла: он не попросит. Что угодно – но не попросит.
– Куда я его задевал? – тем временем спрашивал Славик, оглядываясь вокруг себя.
– Что задевал?
– Да пистолет, который у маньячки забрал.
– А зачем пистолет?
– Надо. Ты не видела?
– Нет. У меня точно такой же, – Инна ткнула в сумочку.
– А, хорошо. Не возражаешь? – она мотнула головой, и он вытащил оружие за рукоять.
– Ну, теперь идем?
Славик несколько секунд оглядывал пистолет. Взялся пальцем за рычажок – наверное, предохранитель – и щелкнул им. "Где мой черный пистолет? – На Большом Каретном", пропело что-то в голове у Инны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35