Майк был объявлен решением комиссии «вне законов моря», но сам преступник был недосягаем для суда и хвастливо заявил: «На то и Синий Майк в океане, чтобы имбитор не зевал». Он нашел весьма широкую поддержку в некоторых кругах Южно-Африканского Союза, где сразу же возник спрос на «свечи Синего Майка», которые в ряде домов полностью заменили собой электрическое освещение. Имбиторы схватили Синего Майка у острова Реюньон, когда он проверял свои капканы, и через некоторое время супруга Синего Майка получила посылку, содержащую громадную свечу, выполненную в виде скульптурного портрета ее супруга. В краткой записке родственникам покойного предлагалось возжечь эту свечу в память Синего Майка и его кроткого нрава. Расистский режим возвел Синего Майка в ранг национального героя, а в трущобах Кейптауна и резервациях угнетенное негритянское население этой «республики» клялось «Свечой Синего Майка» и почти не скрывало своего восхищения деятельностью имбиторов.
Что же касается кражи водородной бомбы, так всполошившей военные круги целого ряда стран, то мы располагаем данными, которые со всей ясностью рисуют этот инцидент в несомненно выгодном для имбиторов свете.
Из нескольких стран, которые стали обладателями термоядерного оружия к концу текущего столетия, только одна страна упорно отказывалась прекратить его испытания.
Первый взрыв ядерного устройства был успешно произведен, и была объявлена программа дальнейших испытаний. Но ни второго, ни последующих взрывов (а их было запланировано девяносто восемь!) не последовало. Политики и специалисты долго ломали головы над причинами, заставившими это ядерное государство отказаться от программы испытаний, но все было покрыто непроницаемой тайной, пока мир не облетели данные интервью с Лафертом Су Жуаром, захваченным на одном из атоллов, принадлежавших к группе Соломоновых островов.
ОСОБАЯ ОПЕРАЦИЯ КАПИТАНОВ
История захвата Лаферта Су Жуара заслуживает того, чтобы остановиться на ней подробней.
Операция была проведена совместными силами капитана Джеральда Притта и пирата Го-Шеня и явилась первым и, пожалуй, единственным поражением имбиторов в Год Великого Столкновения. Но предоставим слово самому Джеральду Притту.
"Я прибыл в Гонконг в канун празднования нового, четыре тысячи шестьсот восемьдесят первого года по древнему китайскому летосчислению, — так начал свое сообщение капитан Притт корреспонденту канадской газеты «Трйбюн» Дэвиду Ирвину. — Наступал год обезьяны, и поэтому Гонконг был особенно пышно украшен. Даже в районе «Плавучего города», где царит нищета и самая вопиющая бедность, с крыш и мачт джонок свисали бесчисленные праздничные флажки. Я взял напрокат двухместный «форд» и через два часа был уже в Макао, где без особого труда отыскал таверну «Самое красное солнце». Более гнусного местечка я не видел. Из-за легких бумажных перегородок доносился громкий бред курильщиков гашиша, а из-под полы официанта красноречиво выглядывало дуло пистолета, именно пистолета, так как длина его ствола была значительно больше узаконенных двенадцати дюймов.
Я попросил хозяина, и, когда произнес пароль «Маэ Иблис», обозначавший не что иное, как «я — дьявол», хозяин почтительно поклонился и куда-то на время исчез. Вернулся он минут через десять и сказал мне,
— У, что человек, который мне нужен, будет ждать меня завтра в Гонконге; я должен войти в буддийский храм Прекрасного лотоса не позднее трех часов дня.
— А пароль? — спросил я.
— Пароль не нужен, — заверил меня хозяин. — Кто не знает Однорукого Краба?..
Моя популярность могла сослужить мне недобрую службу, но все-таки в половине третьего я переступил порог монастыря. Буддийский монах с выбритым черепом протянул мне сосуд с гадательными палочками, а когда я выбросил палочки на каменное подножие какого-то буддийского святого, сзади раздался голос: — Какое удачное расположение, капитан!
Я быстро обернулся. Передо мной стоял Го-Шень.
Мы вышли из монастыря и уселись на древние камни у его северной стороны. Го-Шень сильно изменился, а монашеская одежда висела на нем как на вешалке. Будто угадав мои мысли, Го-Шень сказал: — Не думайте,"Однорукий, что Го-Шень уже ни на что не способен.
Конечно, действие кардены все еще продолжается, но я многое уже сделал, многое подготовил, Однорукий, и сейчас хочу предложить вам одно совместное дельце…
— Я слушаю вас, Го-Шень, — сказал я с трепетом; что-то в этом старом пирате внушало мне невольное уважение.
— Помните, Джеральд, тот трамп, который попал в ваши руки после того, как там побывали мои ребята? Его название «Рич Джек», и на его борту вы обнаружили голодную и обезумевшую от перенесенных страданий команду? Вспомнили? А помните ли, Джеральд, что они вам все толковали о гигантском кальмаре, который чуть не утащил их корабль под воду, но довольствовался только одним моряком, которого перед этим ранил сам Го-Шень.
— Да, я теперь вспоминаю ясно… Ребята действительно были в самом жалком состоянии и все толковали о кракене, хотя причиной-то были ваши пиратские действия, старый бродяга.
Из складки своего грязно-бурого халата Го-Шень достал черный конверт и протянул его мне.
— Посмотрите, — сказал он.
Я вытащил из конверта портрет; одного взгляда было достаточно, чтобы узнать Нептуна Великого.
— Ну и что? — спросил я. — Это Нептун Великий…
— И это тот самый парень, в которого я выстрелил из вот этой штуки. — И Го-Шень красноречиво похлопал себя по карману рясы. — Это тот самый парень, и у него на лбу осталась моя метка, и все рассказанное командой «Рич Джека» — истинная правда! Мои ребята уже давно служат имбиторам, но с моего согласия, а уж это неизвестно даже самому Нептуну Великому.
— Что же вы предлагаете?
— Я предлагаю десант…
— С моря?
— Нет, с воздуха!.. Я достал вертолеты. Со дня на день между имбиторами и объединенным военным флотом начнется перепалка. Нептуну будет не до нас. Один прыжок, а я знаю куда! — и, клянусь бородой Дэви Джонса, кого-нибудь мы захватим.
— А я тут при чем?
— Послушайте, Однорукий Краб, — вкрадчиво скачал Го-Шень, — мы с вами смертельные враги, не так ли?
Я с этим охотно согласился.
— А раз так. то мы успеем друг другу перерезать глотки, когда вернется доброе старое время… Старое время… А как было хорошо и как мы с вами не ценили свое счастье! Я захватывал суда и занимался скромным, но прибыльным рэкетом в Южных морях. Вы, Однорукий, гонялись за мной в этих же морях и получали щедрую помощь от судовладельцев и трансокеанических компаний. И вдруг эти имбиторы, во главе с этим парнем? Мы восстановим справедливость, капитан Притт, мы восстановим ее, а тогда Го-Шень снова станет прославленным Лисом Океании, а капитан Притт — прославленным Гончим псом цивилизованного мореплавания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32