она молча улыбалась и излучала счастье. А то, как она сжимала мою руку, говорило всем, кто тому виной… Я думал о том, смогу ли показаться на глаза её родителям.
– Отец, – сказала Лента, когда мы вошли в храм. – Дроув и Кареглазка хотят сказать тебе что-то важное.
– Поздравляю, – сухо буркнул Стронгарм, зачарованно глядя на Кареглазку, словно никогда её раньше не видел. – Везёт же тебе, Дроув.
Я принуждённо рассмеялся, а Кареглазка даже не покраснела.
– Я не об этом, Стронгарм, – сказал я. – Мы были на канале в моей лодке, и в это время всплыла «Изабель». – Я рассказал о происшедшем.
– Ты говоришь, она всё ещё там? – вскричал он, прежде чем я закончил.
– Она высоко плавает?
– Она будет плавать ещё выше, когда вы снимете пушки с палубы.
– И мы это сделаем… Сделаем. – Он шагал вокруг нас, глубоко задумавшись. – Как только я смогу собрать несколько человек и лодок. Есть моя лодка, и у бедного старого Сильверджека тоже есть одна, в мастерской… И ещё Бордин, и Бигхед… Четырёх лодок будет достаточно.
Только две пушки осталось, говоришь? Жаль…
– Вы не знаете, где мой отец? – спросил я у Стронгарма. Взгляд его стал холодным.
– Недавно его видели, когда он ехал через город в сторону нового завода. С ним был человек по имени Троун. Зачем он тебе?
– Ну, чтобы рассказать ему про «Изабель», конечно. На новом причале не было парлов, которые могли бы её увидеть. – Мне начало казаться, что я совершил ошибку; рассказывая Стронгарму о своих намерениях.
– А ты не думаешь, что будет лучше, если они сами об этом узнают?
– Стронгарм, как вы не понимаете? Есть шанс примирить парлов с городом. Они обещали нам пушки, и вот они – наши пушки, не те, которые, как они говорят, мы украли. Они могут помочь нам разгрузить «Изабель», установить пушки и научат нас ими пользоваться. Мы не можем продолжать воевать друг с другом, когда астонцы уже за холмами!
Пока я говорил, он внимательно смотрел на меня, а когда я закончил, покачал головой.
– Я понимаю твои чувства, Дроув, но не разделяю твоего доверия к парлам. Ну ладно, посмотрим. Иди, расскажи отцу, но я бы не хотел, чтобы моя дочь ходила с тобой. Я уже вижу, какая мёрзлая битва развернётся вокруг «Изабель».
* * *
Мы наняли повозку и вместе с Кареглазкой направились вверх по склону холма из города. Локс сначала шёл медленно и неохотно, но лорин заметил наши трудности, спрыгнул с близлежащего дерева и взялся помочь локсу, подбадривая его. Так мы Добрались до вершины, и перед нами раскинулась долина реки.
Устье почти полностью высохло и выглядело теперь как полоса коричневой грязи среди полей и открытой местности; между илистыми берегами сверкающей лентой струилась река. Над зданиями завода поднималась одинокая струйка дыма; я заметил, что с тех пор как последний раз видел запретную зону, там появилось несколько новых зданий. Возле ворот стояла колонна грузовиков, и сухое дно устья было усеяно вытащенными на берег лодками. Завод казался спящим, почти покинутым.
В этом месте лорин оставил нас, умчавшись сквозь заросли в направлении многочисленных нор в крутом откосе. Локс лёгкой походкой удовлетворённо зашагал дальше. Далеко внизу произошло какое-то движение; из своей будки появился охранник и распахнул ворота. Над одним из грузовиков поднялись клубы пара, и из самого большого здания высыпали рабочие, у которых закончилась смена. Они набились в прицепленные к грузовику фургоны, и весь поезд, пронзительно свистнув, двинулся по склону в нашу сторону. Это внезапное оживление странным образом контрастировало с безмятежным спокойствием окружающего ландшафта.
– Ты всё ещё любишь меня, дорогой? – неожиданно спросила Кареглазка.
Я уставился на неё.
– Почему ты спрашиваешь? Конечно.
– О… – она счастливо улыбнулась. – Я просто хотела услышать это от тебя. В конце концов, ты ведь мог и передумать. Мама мне говорила, что мужчины часто меняют своё мнение, после того как… э… ну, соблазнят девушку.
Мы сидели очень близко друг к другу, но теперь я придвинулся ещё ближе, обнаружив, что если протяну руку чуть дальше, то смогу потрогать её грудь сквозь дыру в платье.
– Просто вспомни, кто был соблазнителем, – сказал я.
В этот момент мимо нас проехал поезд, и возвращавшиеся домой в Паллахакси рабочие махали и свистели нам. Я не стал убирать руку, чувствуя, что поступаю безрассудно.
Наконец мы дотащились до ворот завода и сошли с повозки. Подошёл охранник, подозрительно глядя на нас сквозь проволоку.
– Нам нужно видеть Алика-Берта. Не могли бы вы доложить ему? – настойчиво потребовал я. – Я его сын Дроув, а это Паллахакси-Кареглазка, моя девушка.
Если я ожидал, что при этих словах охранник вытянется по струнке, то ошибался. Он что-то пробормотал и ушёл, потом, спустя довольно долгое время, вернулся и открыл ворота, грохоча засовом.
– Следуйте за мной, – отрывисто сказал он, запирая за нами ворота.
Затем поспешно зашагал прочь.
Пока мы с Кареглазкой спешили следом за ним, я успел оглядеться по сторонам. Везде стояли большие ящики и какие-то ещё более крупные предметы, закрытые брезентом. Рабочих, которые жили в Паллахакси, естественно, много раз расспрашивали о том, что делается на новом заводе, но толку от этого было мало. Насколько они могли понять, большей частью всё обстояло так же, как и на старом заводе, хотя оборудование было более современным. Вспомнив историю с пустым грузовиком, я подумал: что же они делали с конечным продуктом. Строения были не такими простыми, какими представлялись сверху, со склона холма. Над головой тянулись эстакады, а в землю уходили лестницы; я видел цистерны с надписью «спирт» и цистерны с надписью «вода», зелёные двери, жёлтые двери, голубые двери.
Одну из жёлтых дверей охранник распахнул перед нами. Он отошёл в сторону и жестом предложил войти. Мы оказались в небольшой комнате с одним окном, столом и стулом, клеткой для почтовых голубей и высокой этажеркой.
Aольше в этой комнате почти ничего не было, если не считать моего отца, который сидел за столом и смотрел на нас с нескрываемой яростью.
– Надеюсь, у тебя найдётся объяснение своему поступку, – наконец изрёк он.
– Конечно, папа. Я бы не пришёл сюда, если бы это не было столь важно.
– Как простодушный идеалист и дурак, я всё ещё считал важным остановить зарождающуюся гражданскую войну. – Понимаешь, мы с Кареглазкой…
Но отец вскочил на ноги, не в силах сдержать гнев.
– Ты хоть понимаешь, что выставил меня на посмешище, ввалившись сюда в полуголом виде вместе с этой повисшей на тебе шлюхой? И ты ещё смеешь в моём присутствии упоминать её имя? Ты даже посмел притащить её сюда, чтобы все видели? О Фу, я никогда не думал, что настанет день…
– …вокруг Пальца, – тем временем упрямо продолжал я, – и, пока они на нас нападали, «Изабель» всплыла на поверхность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39