— Я спускаюсь.
Она опустилась еще немного и болталась в пустоте, стараясь нащупать твердую почву. Ее фонарь осветил пещеру несколько большую, чем верхняя. Плотный слой земли и черного песка смягчили падение мэра. Он лежал на полу у стены, с болезненной гримасой массируя тело. Конечно, его слегка оглушило, но кровоточащих ран, которые он перечислял, не было и в помине. Высвечивались лишь царапины на подбородке, плечах и кистях рук, а также великолепная шишка на лбу.
— Вам повезло, Тонио, просто поцарапались, но ничего не сломали.
— Нет, сломал поясницу, — прохныкал он.
— Да, конечно, — подтвердила француженка, впрочем нисколько не сочувствуя. — Повернитесь и покажите.
Он задрал рубаху, измазанную землей. Спина покраснела и была чуть-чуть ободрана, что явно случилось, когда он застрял в «трубе».
— Это очень опасно, да? — зарыдал мэр, вкладывая в свой вопрос весь мазохизм, на который был способен.
Стоя позади, девушка опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Она хотела ответить отрицательно, но тут взгляд ее привлек сверкающий осколок, на который упал луч фонаря. Скорее всего, это был какой-то металлический предмет, торчащий из земли.
— Подождите, Тонио. Я вас еще не до конца осмотрела. Стойте прямо, поднимите рубашку и держите Вот так. Не шевелитесь минутку.
Несчастный «раненый», охваченный ужасом, повиновался, комически придерживая задранную рубашку у самых подмышек. Жанна слегка наклонилась и пошарила по земле.
Это была металлическая пластинка, почти вертикально воткнувшаяся в землю. Подергав, девушка попыталась высвободить ее. К удивлению, пластинка оказалась из красноватого металла, к тому же гладко отполированного. Она протерла поверхность, осветила пластину, и тут кровь прилила к лицу. Пластина, примерно двадцать на тридцать сантиметров, задрожала в руке. Она мгновенно опустила ее на землю, сверху бросила еще горсть, потом, скрывая волнение, поднялась.
— Ну как? — нетерпеливо спросил мэр. — Что ты об этом думаешь? Это очень опасно?
— Ах, да! Я не хотела бы пугать вас, Тонио. но вам лучше вернуться в Ханга Роа. Я не врач, так что знаете…
— О! Мой хребет! Моя бедная спина! — вновь начал он свои жалобные причитания. — Теперь я знаю, они сломаны!
— Может быть, и не совсем сломаны, Тонио, но Следует несколько дней отдохнуть. Я обвяжу вас веревкой, и наши друзья потихоньку вас поднимут.
Приставив руки рупором ко рту, она закричала:
— Крис! Тонио ранен! Ничего страшного, но его нужно сейчас же полечить! Понял? Сейчас же! Сразу же эвакуируйте его в селение.
— Я понял, Жанна. Ты его привязала?
— Да. Поднимайте потихоньку. А вы, Токио, держитесь за веревку. Вот так. Руки прямо над головой. Давай, Крис!
Несчастный, осознав, что ему действительно плохо, стал подниматься через трубу, где в конце концов и исчез, заслонив и без того слабый свет, падавший через отверстие.
Жанна Мансуа наклонилась над пластинкой, подняла ее, опять почистила и долго рассматривала, морща лоб. Что-то она не могла понять, что-то очень важное ускользало от ее внимания. Наконец она стала рыхлить землю геологическим молотком под ногами. Две-три минуты поисков позволили отыскать еще пять пластинок, пять прямоугольников из красноватого металла.
— Эй, Жанна! Ты не заснула? Твоя очередь!
Когда она выбралась на поверхность первой пещеры, друзья и летчики с любопытством разглядывали ее лицо, испачканное землей и вулканической пылью.
— Слушай, Жанна, Что за идея отправить Тонио в селение? Его «сломанные» ребра достаточно протереть спиртом, и через пару дней на них не останется и следов царапин.
Она посмотрела вслед удаляющемуся катеру, который увозил мэра, и ноги у нее задрожали. Жанна была вынуждена сесть на обломок скалы, бормоча:
— Извините меня… Меня трясет, как дуру… но это так необычно! В нижней пещере, Крис, я обнаружила ронго-ронго!
— Что-о-о?..
Этнограф с трудом проглотил ком в горле, а глаза его чуть не вылезли из орбит.
— Ронго-ронго? Черт побери, Жанна! Да это же потрясающе! И в каком они состоянии? Дерево, наверное, изъели черви?..
Она только отрицательно помотала головой и быстро, чтобы другие не подумали, что она сошла с ума, проговорила на одном дыхании:
— Они не деревянные, Крис. Они металлические, из красного металла, который я вижу впервые в жизни!
Глава IV
Члены франко-чилийской экспедиции тесным кольцом окружили этнографа и семасиолога. Сидя на корточках перед пещерой, они молча рассматривали металлические пластинки, которые передала им Жанна.
— Ты, конечно, правильно поступила, Жанна, — первым нарушил молчание Денуае. — Тонио следовало отправить отсюда. Находка пластинок явно вскружила бы ему голову, и сюда тотчас же сбежалось все селение, превратись в землекопов. Они срыли бы остров до основания! Мы объявим о твоем открытии, когда прочешем пещеру частым гребнем!
Археолог Лоренцо Чьяппе подтвердил согласие кивком головы, в то время как командан О’Брайен удивленно спросил:
— Вы все, кажется, очень взволнованы этой находкой? Что вы называете ронго-ронго? Вот эти металлические пластинки?
— Ну да. Ронго-ронго — это деревянные дощечки с вырезанными знаками и идеографическими рисунками, до сих пор не прочтенные и не понятные. Во всем мире известна всего пара дюжин этих удивительных реликвий. Но самое главное, никому и в голову не приходило, что, помимо как на дереве и камне, они могут быть и на других материалах, а тем более на металле.
Он продолжал очищать пластинку с помощью губки и кисти, а затем сказал:
— Красный металл пластинок — новая загадка, добавившаяся к другим, связанным с Рапа-Нуи. Древние жители острова Пасхи использовали камень как инструмент и объект обработки, но уж никак не металл!
— Разрешите, — попросил О’Брайен, беря в руки одну из пластинок с рисунками и рассматривая ее под всеми углами. — Могу сказать, что это металл заводского производства, прокатанный через валки, отполированный и не поддающийся окислению. Не знаю, обратили ли вы внимание, что идеограммы и другие знаки гравированы не примитивным инструментом. Нет никаких заусенцев, и можно сказать, что использовалась механическая гравировка или по крайней мере химическая.
— Но древним полинезийцам эти процессы были неизвестны, — возразил археолог Люсьен Буске.
— Так что ни одной из идеограмм так и не перевели?
— Ни одной, командан, — ответила Жанна Мансуа. — Известны только некоторые символы, хотя и без перевода. Например, «люди-птицы», черепахи, рыбы, деревья. Но вот значение их в надписях, сделанных бустрофедономnote 16, нам неизвестно. В некоторых рисунках видят символ змеи. Однако змеи здесь не водятся. Они неизвестны на острове Пасхи. Вот и возникает вопрос, где же те, кто вырезал символы на дощечках, видели змей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Она опустилась еще немного и болталась в пустоте, стараясь нащупать твердую почву. Ее фонарь осветил пещеру несколько большую, чем верхняя. Плотный слой земли и черного песка смягчили падение мэра. Он лежал на полу у стены, с болезненной гримасой массируя тело. Конечно, его слегка оглушило, но кровоточащих ран, которые он перечислял, не было и в помине. Высвечивались лишь царапины на подбородке, плечах и кистях рук, а также великолепная шишка на лбу.
— Вам повезло, Тонио, просто поцарапались, но ничего не сломали.
— Нет, сломал поясницу, — прохныкал он.
— Да, конечно, — подтвердила француженка, впрочем нисколько не сочувствуя. — Повернитесь и покажите.
Он задрал рубаху, измазанную землей. Спина покраснела и была чуть-чуть ободрана, что явно случилось, когда он застрял в «трубе».
— Это очень опасно, да? — зарыдал мэр, вкладывая в свой вопрос весь мазохизм, на который был способен.
Стоя позади, девушка опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Она хотела ответить отрицательно, но тут взгляд ее привлек сверкающий осколок, на который упал луч фонаря. Скорее всего, это был какой-то металлический предмет, торчащий из земли.
— Подождите, Тонио. Я вас еще не до конца осмотрела. Стойте прямо, поднимите рубашку и держите Вот так. Не шевелитесь минутку.
Несчастный «раненый», охваченный ужасом, повиновался, комически придерживая задранную рубашку у самых подмышек. Жанна слегка наклонилась и пошарила по земле.
Это была металлическая пластинка, почти вертикально воткнувшаяся в землю. Подергав, девушка попыталась высвободить ее. К удивлению, пластинка оказалась из красноватого металла, к тому же гладко отполированного. Она протерла поверхность, осветила пластину, и тут кровь прилила к лицу. Пластина, примерно двадцать на тридцать сантиметров, задрожала в руке. Она мгновенно опустила ее на землю, сверху бросила еще горсть, потом, скрывая волнение, поднялась.
— Ну как? — нетерпеливо спросил мэр. — Что ты об этом думаешь? Это очень опасно?
— Ах, да! Я не хотела бы пугать вас, Тонио. но вам лучше вернуться в Ханга Роа. Я не врач, так что знаете…
— О! Мой хребет! Моя бедная спина! — вновь начал он свои жалобные причитания. — Теперь я знаю, они сломаны!
— Может быть, и не совсем сломаны, Тонио, но Следует несколько дней отдохнуть. Я обвяжу вас веревкой, и наши друзья потихоньку вас поднимут.
Приставив руки рупором ко рту, она закричала:
— Крис! Тонио ранен! Ничего страшного, но его нужно сейчас же полечить! Понял? Сейчас же! Сразу же эвакуируйте его в селение.
— Я понял, Жанна. Ты его привязала?
— Да. Поднимайте потихоньку. А вы, Токио, держитесь за веревку. Вот так. Руки прямо над головой. Давай, Крис!
Несчастный, осознав, что ему действительно плохо, стал подниматься через трубу, где в конце концов и исчез, заслонив и без того слабый свет, падавший через отверстие.
Жанна Мансуа наклонилась над пластинкой, подняла ее, опять почистила и долго рассматривала, морща лоб. Что-то она не могла понять, что-то очень важное ускользало от ее внимания. Наконец она стала рыхлить землю геологическим молотком под ногами. Две-три минуты поисков позволили отыскать еще пять пластинок, пять прямоугольников из красноватого металла.
— Эй, Жанна! Ты не заснула? Твоя очередь!
Когда она выбралась на поверхность первой пещеры, друзья и летчики с любопытством разглядывали ее лицо, испачканное землей и вулканической пылью.
— Слушай, Жанна, Что за идея отправить Тонио в селение? Его «сломанные» ребра достаточно протереть спиртом, и через пару дней на них не останется и следов царапин.
Она посмотрела вслед удаляющемуся катеру, который увозил мэра, и ноги у нее задрожали. Жанна была вынуждена сесть на обломок скалы, бормоча:
— Извините меня… Меня трясет, как дуру… но это так необычно! В нижней пещере, Крис, я обнаружила ронго-ронго!
— Что-о-о?..
Этнограф с трудом проглотил ком в горле, а глаза его чуть не вылезли из орбит.
— Ронго-ронго? Черт побери, Жанна! Да это же потрясающе! И в каком они состоянии? Дерево, наверное, изъели черви?..
Она только отрицательно помотала головой и быстро, чтобы другие не подумали, что она сошла с ума, проговорила на одном дыхании:
— Они не деревянные, Крис. Они металлические, из красного металла, который я вижу впервые в жизни!
Глава IV
Члены франко-чилийской экспедиции тесным кольцом окружили этнографа и семасиолога. Сидя на корточках перед пещерой, они молча рассматривали металлические пластинки, которые передала им Жанна.
— Ты, конечно, правильно поступила, Жанна, — первым нарушил молчание Денуае. — Тонио следовало отправить отсюда. Находка пластинок явно вскружила бы ему голову, и сюда тотчас же сбежалось все селение, превратись в землекопов. Они срыли бы остров до основания! Мы объявим о твоем открытии, когда прочешем пещеру частым гребнем!
Археолог Лоренцо Чьяппе подтвердил согласие кивком головы, в то время как командан О’Брайен удивленно спросил:
— Вы все, кажется, очень взволнованы этой находкой? Что вы называете ронго-ронго? Вот эти металлические пластинки?
— Ну да. Ронго-ронго — это деревянные дощечки с вырезанными знаками и идеографическими рисунками, до сих пор не прочтенные и не понятные. Во всем мире известна всего пара дюжин этих удивительных реликвий. Но самое главное, никому и в голову не приходило, что, помимо как на дереве и камне, они могут быть и на других материалах, а тем более на металле.
Он продолжал очищать пластинку с помощью губки и кисти, а затем сказал:
— Красный металл пластинок — новая загадка, добавившаяся к другим, связанным с Рапа-Нуи. Древние жители острова Пасхи использовали камень как инструмент и объект обработки, но уж никак не металл!
— Разрешите, — попросил О’Брайен, беря в руки одну из пластинок с рисунками и рассматривая ее под всеми углами. — Могу сказать, что это металл заводского производства, прокатанный через валки, отполированный и не поддающийся окислению. Не знаю, обратили ли вы внимание, что идеограммы и другие знаки гравированы не примитивным инструментом. Нет никаких заусенцев, и можно сказать, что использовалась механическая гравировка или по крайней мере химическая.
— Но древним полинезийцам эти процессы были неизвестны, — возразил археолог Люсьен Буске.
— Так что ни одной из идеограмм так и не перевели?
— Ни одной, командан, — ответила Жанна Мансуа. — Известны только некоторые символы, хотя и без перевода. Например, «люди-птицы», черепахи, рыбы, деревья. Но вот значение их в надписях, сделанных бустрофедономnote 16, нам неизвестно. В некоторых рисунках видят символ змеи. Однако змеи здесь не водятся. Они неизвестны на острове Пасхи. Вот и возникает вопрос, где же те, кто вырезал символы на дощечках, видели змей?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30