Эти три слова были самыми ужасными и трагичными. Макса пробрал холодок, дошедший до каждой его клеточки.
Боулз выдержал паузу, во время которой он надеялся, что игроки поймут всю ответственность данного момента, а затем продолжил:
— Солнце еще светит, в его недрах еще идут термоядерные процессы, водород по-прежнему превращается в гелий. Внутреннее тепло еще не дает Солнцу развалиться и удерживает его от коллапса. Но наша родная звезда съеживается. Ее поверхность пока еще горячая, но планета уже уменьшается. Земля получает тепла уже в два раза меньше, чем прежде, и скоро будет получать еще меньше. К чему это я? — Робин нахмурился. — Ах, да… Я актер и бизнесмен. Этой ночью погибла киностудия не только в Голливуде, но и в Юте и Иллинойсе. Но я, благодаря своей дальновидности, успел скупить акции в других сферах бизнеса, которые, может быть, протянут еще хоть несколько лет. Все это время я оставался в Сан-Франциско, продавая и покупая, пока не настало время трогаться с места. И я вспомнил о всех вас. Спасибо за то, что вы приняли мое приглашение.
Благодарность из уст Робина Боулза прозвучала совершенно искренне. Это был человек, который мог и имел право благодарить тех, кого считал нужным.
— Самолет загружен всем необходимым. На Севере у меня большая исследовательская станция. Там есть кров, тепло, еда — словом, все, что надо, чтобы выжили мы и наши дети, если они появятся. Кроме того, — с лица Роберта не сходило выражение оптимизма, — мы знаем, что ожидает нас и все человечество. Я хочу надеяться, что нам помогут отвага, знания и Божие Провидение.
Боулз взял в руки толстую папку, поднял ее над головой и направился к проходу.
— Это персональное досье на каждого из вас. Если вы найдете в нем искаженную информацию, то, пожалуйста, немедленно ее исправьте. Все мы будем полностью зависеть друг от друга, и нам необходимо, как в любом закрытом сообществе, знать друг о друге все.
Подойдя к Максу, Робин Боулз протянул ему досье. Макс нажал на кнопку-пломбу, вскрыл папку и стал читать: «Макс Сэндс. Рост шесть футов четыре дюйма. Врач-реабилитолог…» Что бы это могло значить? Макс совершенно не знал парня, который предстал перед ним на страницах досье. Тот Макс Сэндс остался в городе, в котором было уже почти пусто. Он заботился о больных и раненых, вытаскивал с того света тех, кто был, казалось, обречен…
Макс мельком взглянул на Шарлей, засомневавшись, что ее образ в досье соответствует реальному человеку. Скорее, она из разряда толкиенских эльфов, а эльфам не место в жестоких играх, как эта.
Биография Оливера Франка — обычная судьба военного, сержанта военно-космических сил. Живая работа. Он один из многих, кто все последние дни больше думал о других, чем о себе.
Макс закрыл глаза и попытался представить… Вот оно, сморщенное светило, стареющее не по дням, а по часам. Вот оно, новое Великое оледенение. Кругом паника и полный распад целых государств. Начало конца человечества и Земли. Страшно представить, что случится с людьми в космосе, где буквально все зависит от солнечных лучей.
Макс многое узнал о людях, с которыми ему предстояло пройти через все тернии новой игры. Быть может, от них будет зависеть его жизнь. Макс представил, как он учится водить снегоход, орудует в теплице и даже изучает устройство ядерного реактора… Он тряхнул головой, пытаясь отбросить свои фантазии.
— Нет, вы только посмотрите, какой герой, — тихонечко фыркнул в бороду Оливер Франк. — Не голова, а целый университет под копной волос.
— Когда я видел его в последний раз, он, кажется, был лысоват, — вступил в беседу Макс.
— Такова актерская жизнь. Сейчас он много снимается в кино, и всегда должен хорошо выглядеть. Боулз играл Неро Вульфа в «Гремучей змее», а его последний фильм называется, кажется, «Материнская охота». Вряд ли ему столько платили за его лысину.
— Видимо, ради кино Боулз хочет еще и похудеть.
Оливер оглядел собеседника с головы до ног.
— Так значит, вы мистер Маунтин? По головидео вы кажетесь крупнее…
«Черт, я так надеялся, что меня никто не узнает», — молча выругался Макс и тихо произнес:
— Это оптический эффект… Послушайте, вы единственный, кто обо мне что-то знает. Не распространяйтесь, хорошо?
— Ладно, ладно, — усмехнулся Оливер. — Но я не могу думать об этом каждую минуту. Все мы здесь играем свои роли.
Франк уткнулся в свое досье, а Макс задумался. Странный комментарий. Так кто же Оливер: актер или игрок? Макс решил понаблюдать за ним, за его поступками и действиями. Вдруг Франк хранит какие-нибудь тайны?
Мимо иллюминаторов проплывали легкие серебристые облака. Казалось, что Землю от горизонта до горизонта покрывал белый саван.
— Под нами Сиэтл, — сообщила стюардесса. — В городе нет никого, кроме нескольких нищих, которые не смогли из него выбраться. Улицы Сиэтла полны замерзших трупов людей.
Стюардесса говорила не столько пассажирам, сколько для записи на магнитофон. Неожиданно она поймала пристальный, несколько нескромный взгляд Макса.
— Я пыталась записать на магнитофон, — почему-то стала объяснять стюардесса, и голос ее задрожал. — Но это вряд ли пригодится…
Слова стюардессы вселили в пассажиров страх. И это развлечение? За что же уплачены деньги? За осознание того, что ждет человечество при катаклизме?
Двигатели урчали так тихо, что Макс даже испугался, не заглохли ли они вообще. Наконец он сообразил, что это сверхзвуковая скорость, и немного успокоился, вспомнив, что мудрецы из Парка Грез манипулируют его ощущениями. Даже звуки двигателей создаются синтезаторами. Да и все другие эффекты тоже искусственные. Ни зрительные образы, ни даже запахи не являются настоящими. От этих мыслей настроение у Макса несколько улучшилось, и он вдруг почувствовал прилив бодрости и энергии.
Оглядевшись вокруг, Макс заметил, что все пассажиры погружены в глубокие раздумья.
— Я знаю, что могу на вас положиться, — раздался голос Боулза. — А теперь послушайте меня.
Робин заговорил в странной медленной манере, подозрительно похожей на манеру гипнотизеров.
— Иногда мы делаем для других то, что не в силах сделать для себя. Мы собираемся выжить, и каждому из нас придется прыгнуть выше головы, каждому придется что-то принести в жертву, — Боулз окинул взглядом всех присутствующих. — Быть может, нам придется поступиться тем, что мы любим, к чему привыкли в той, обыденной жизни. Я хочу, чтобы вы заглянули в свои сердца и спросили себя: «А достоин ли я выжить?» Если вы не готовы к борьбе, то вам не помогут ни еда, которой мы располагаем, ни кров, ни тепло. Но я надеюсь, что вы с честью выдержите этот экзамен.
Боулз замолчал и взглянул в глаза каждому пассажиру.
Макс чувствовал себя довольно уютно и спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72