Сели слишком близко — до второго корабля оказалось метров четыреста. Из него выскакивали, разворачивались в цепь и бежали сюда маленькие нестрашные фигурки. На дулах ружей посверкивали безобидные фиолетовые искорки. Но в плечо больно стукнуло, и Иван сказал задумчиво:
— Ну что ж, Мстислав Сергеевич, прядется побегать…
Они вылезли и побежали прочь, пригибаясь и стараясь, чтобы между ними и преследователями все время оставался корпус корабля. Далеко отбежать не успели — над головой низко, с ревом прошли и тяжело плюхнулись наземь три летающие лодка. Это подоспели боевики под командой Торнтула, невысокого коренастого марсианина. Прямо с лету они открыли огонь по солдатам. Иван и Лось остановились, постояли и побрели обратно. Плечо у Ивана горело неимоверно. Когда они подошли, все было кончено. Офицер и несколько солдат были убиты. Остальные охранники сбились толпой неподалеку. Ребята Торнтула успели содрать с них форменные куртки и, пересмеиваясь, рассаживались по кораблям. Шлемы они держали в руках. Торнтул быстро навел порядок, и через каких-нибудь полчаса корабли снова были в воздухе. Но летели они уже не на юг. Описывая широкую дугу, они все дальше и дальше забирали к востоку.
После долгого перелета и утомительного трехдневного перехода по выветрившимся причудливым скалам они достигли цели.
16.
Лось, Торнтул и Иван лежали на узком каменном выступе, залитом утренними лучами солнца. Перед ними простиралась большая, не менее десяти километров диаметром, долина. Противоположная сторона ее тонула в глубокой тени. Это был кратер вулкана, погасшего в незапамятные времена. В центре блестело озеро, к нему бежала извилистая лента реки. Щедро разбросанные там и сям купы деревьев, заросли кустарников вдоль обрывистых склонов цирка придавали картине идиллический вид.
При внимательном рассмотрении стали заметны ровные прямоугольники полей. Они чуть отличались по цвету от окружающей их дикой поросли. Далеко, почти у противоположного края кратера, виднелась группа скал или зданий. Они были укрыты тенью, солнце било в глаза, и даже в здешнем хрустальном воздухе рассмотреть что-либо оказалось невозможно.
— Что же мы сидим? — встрепенулся Лось. — Надо же что-то предпринимать, как-то действовать!
— Действовать начнем вечером, — улыбнулся Торнтул. — А пока я предприму разведку. Вам же предлагаю поспать.
Им и впрямь казалось — только бы лечь, пусть на голые камни, и спать, спать, спать… Но уснуть оказалось труднее, нежели ожидалось.
— Послушайте, Иван Николаевич, — донесся до Ивана тихий и совсем не сонный голос Лося, — я все время хотел спросить… Вы со своей машиной времени были ограничены пределами Земли или же могли и сюда, на Туму, попасть?
«Да, — подумал Иван, — всего лишь полгода назад я вполне мог явиться на Марс, как на прогулку, любопытным и торопливым…»
Он почувствовал краску стыда, представив тогдашнего себя на Марсе: технически это было вполне осуществимо. К счастью, получилось иначе, и хорошо. Слишком уж это было бы легко и просто. Нечестно было бы это по отношению к Марсу, к тусклым и ржавым его равнинам, то же самое было бы, что въехать в храм на мотоцикле и кружить с грохотом по хранящему следы тысяч и тысяч ног мрамору, вкруг все еще Прямых колонн, поддерживающих остатки давно провалившегося свода…
Лось молчал, не переспрашивал, и Иван честно сказал:
— Не знаю… По-видимому, можно было. На экскурсию, как вы выражаетесь…
Странным образом этот разговор оказался и о том, о чем они никогда вслух не говорили — о Лосе, об Аэлите, о них вместе и о каждом из них в отдельности… Иван сбился с мысли. Он вдруг подумал, что иногда необходима такая вот деликатность: если ты о чем-то не заговариваешь вслух, то не от равнодушия, а из нежелания разменивать словами то, чего касаться нельзя. И Лось, по-видимому, это понимает…
Лось молчал. Он радовался, что ошибся, предполагая в Иване склонность к легким путям и быстрым обобщениям. Вроде и не давал ему Иван повода для таких мыслей, тянул лямку обстоятельств вровень с Лосем, временами и вообще брал на себя право принимать решения в ситуациях, когда это право означает и принятие ответственности. Но ведь оставалось же что-то, что дало Лосю повод относиться к Ивану чуть снисходительно, с почти неуловимым пренебрежением? Может, потому, что Иван как на готовенькое вошел в пережитое, выстраданное Лосем… Но пережитое осталось в прошлом, а Иван теперь вместе с ним живет дальше. И то, что они уже прожили вместе, а еще больше то, что им предстоит прожить, уравнивает их, дает право в одной мере нести ответственность за то, что есть и что будет.
Не дождавшись отклика Лося и обидевшись на его молчание, как можно обижаться только на близких людей, Иван грубовато сказал:
— И вообще — какого черта! Ну не захотел я на экскурсию сюда прискакать, ну и что? Чего вы от меня хотите?
— Спать хочу, — тоже грубовато ответил Лось и почувствовал, что и в самом деле засыпает.
Уснули оба. Солнце проплыло по небу, склонилось к закату, и разбудил их только условный свист Торнтула, вернувшегося с рекогносцировки.
17.
Торнтул вернулся не один. Рядом с ним стояла женщина. Необычный ракурс искажал пропорции фигуры, лица вообще не было видно.
Первой поднимали женщину. Лось старался тянуть плавно. Один раз веревку все же закрутило, женщина ударилась о скалу плечом и коленом. Она не вскрикнула, хотя, когда ее подняли к площадке, лицо ее было неподвижно от боли. Иван подхватил ее, помог подняться на ноги. Лицо показалось ему знакомым. Встретив его изучающий взгляд, она насторожилась, но тут же рассмеялась.
— Неужели это вы? — глупо спросил Иван по-русски.
Она поняла и ответила чуть виновато:
— Я и сама себя в зеркале не узнаю, такую старушенцию пришлось изображать…
Да, это была Иххнор, ее смех, ее голос — неповторимый низкий голос, в котором проскальзывала легкая хрипотца… Лось уже поднимал Торнтула, а Иван все стоял рядом с девушкой и смотрел на нее сверху вниз.
— Можно, я буду называть вас Норой? — Спросил он, и она опять засмеялась, не таясь, но чуть слышно, только для него. Иван сообразил, что продолжает говорить по-русски, и повторил вопрос на ее языке. Она кивнула чуть приметно.
Торнтул был уже наверху. Они отошли от края обрыва и уселись на обломках скалы. Лось сворачивал веревку, стараясь делать это не спеша. Ему очень хотелось спросить про Аэлиту, но он сдерживался. Нора — Иван про себя уже не называл ее иначе — заговорила вполголоса с Торнтулом. Иван мог рассмотреть ее внимательнее. Не удивительно, что он ее не узнал. На ней было длинное, до пят, глухое лиловое платье, открытыми оставались только кисти рук. Продолжая разговаривать с Торнтулом, Иххнор перехватила взгляд Ивана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18