Тем не менее я слышал о сэре Третеридже как о довольно влиятельном человеке с незапятнанной репутацией. Как знать, может быть, он предложит мне какую-нибудь работу, принять которую при существующих обстоятельствах не было бы для меня оскорбительным. По правде сказать, в последнее время нить моей жизни — из тех, что богини судьбы прядут для каждого человека, — стала уж слишком тонкой, и я не прочь бы найти веревочку подлиннее и попрочнее. Особенно теперь, когда мне предстояло заботиться не только о себе, но и о Доне.
Дон как раз и толкал меня носом, держа что-то в зубах. Оказывается, он нашел факел, брошенный мальчишкой-фонарщиком, — плотный цилиндр из просмоленной бумаги, туго свернутый в виде толстой палки. Хадсон достал кремень, огниво и трутницу, где находились тонкие щепки с серой на концах, и вскоре наш факел запылал ярким пламенем, треща и рассыпая искры в тумане. Я взялся нести его, хотя и отдавал себе отчет в том, что он самым бесстыдным образом обнаруживает убожество моего наряда. Но я был полон решимости положить конец приключениям и с достоинством принять то, что судьба уготовила мне в конце нашего пути.
Глава вторая. Я ПОЛУЧАЮ ПОЧЕТНУЮ ДОЛЖНОСТЬ
… Летит судьба-копейка
по жизни напролом
и падает, злодейка,
то решкой, то орлом?
Итак, я снова был самостоятельным человеком, а Дон — уважающей себя собакой.
Я сидел, уютно вытянув ноги под столом, за которым мы отдали должное мясному пирогу, запив его белым сухим вином. Дон свернулся калачиком у камина, уставясь на пляшущие языки веселого пламени, отражающиеся в полированной поверхности темных дубовых панелей. Мне даже удалось на время позабыть о своем нищенском наряде, поскольку в комнате царил полумрак.
Молодой Мадден сидел, пряча в глубоком мягком кресле уродливые изъяны фигуры. Впрочем, он оказался вовсе не так хром, как мне показалось сначала, и при помощи трости из черного дерева передвигался достаточно проворно, если видел в том необходимость.
Сэр Ричард Третеридж сидел рядом со мной, попыхивая длинной трубкой, чисто выбритый, добродушный и пышущий здоровьем, в напудренном парике и безукоризненно одетый, как того требовали его положение и ранг. Упоминание моего имени он встретил с некоторой сдержанностью, и хотя она ни в коей мере не повлияла на выражение его благодарности и на искреннее желание быть мне полезным, но все еще чувствовалась в том, как он хмурил брови.
— Джастин Пенрит — из Плимута, насколько я понимаю? — спросил он, едва слуга Хадсон после изрядной нахлобучки покинул зал, где мы сидели за столом. Старика от немедленного увольнения спасло лишь заступничество юного Маддена, чей авторитет в доме, казалось, не уступал временами авторитету сэра Ричарда.
— Он самый, — пришлось ответить.
Я отлично знал, о чем думает сэр Ричард. Отец мой, сперва потеряв состояние на рискованной афере в Южных морях, впоследствии впутался в заговор шотландских якобитов. Он избежал судьбы Дервентуотера и Кенмура, погибнув от пули еще до выступления графа Аргайля. Его смерть и утрата всего нашего состояния послужили причиной того, что моя матушка вскоре последовала за ним.
От семейства Пенритов не осталось ничего, кроме большого и холодного каменного дома на краю пустынного обрывистого склона и меня, единственного их наследника, лишенного поддержки, состояния и привилегий, жалкого студента Оксфорда, без кошелька, без шпаги и без покровителя — словом, без трех китов, на которых только и могло покоиться благосостояние обедневшего рода в царствование Его Милосердного Величества короля Иакова.
— Надеюсь, вы приверженец законного короля? — спросил сэр Ричард с вполне объяснимым сомнением в голосе. — И, конечно, протестант?
— Что касается последнего вопроса, то да, — ответил я. — И отец тоже был протестантом. А что касается первого, то здесь ответить будет посложнее, так как мне до сих пор не представилось благоприятной возможности доказать это. Дело Претендента давно проиграно. Поддержка же его моим отцом, я полагаю, объяснялась скорее некоторой благосклонностью, проявленной к нему по мелочам во Франции, чем личными убеждениями. Ну а относительно короля Иакова — то разве он не внук Иакова Первого? Не вижу причины, почему англичанин не может служить ему с преданностью, и я в том числе. Мой отец полностью оплатил свои заблуждения той пулей, которая убила его.
— Что ж, хорошо сказано, — дружелюбно улыбнулся мне сэр Ричард. — Потому что — заметьте, Пенрит, — некоторые могут посчитать это изменой, но я полагаю, что быть лояльным подданным в первую очередь означает быть хорошим гражданином. Прежде всего надо служить своей стране. Разве англичане были меньшими патриотами при Кромвеле, лорде Протекторе, чем при короле Карле Первом?
«Вполне резонное замечание», — подумал я и до сих пор придерживаюсь того же мнения (хотя, как оказалось впоследствии, эта мысль принадлежала вовсе не сэру Ричарду).
— Тем не менее, — продолжал он, — я просто не знаю, чем вам помочь. Дело проиграно, а пятно осталось. Ваше имя при дворе вызовет больше хмурых гримас, чем приветливых улыбок. К тому же завтра мы уезжаем в имение миссис Мадден, матери этого юного поклонника и моей сестры. Оно расположено неподалеку от Хендона.
— Есть очень простое решение, дядюшка, — вмешался молодой Мадден. — Вы часто сетовали на отсутствие у меня домашнего учителя. Так вот он здесь, перед вами. Самому Господу Богу угодно, чтобы я предложил ему эту должность в качестве вознаграждения!
В голосе его послышались капризные нотки, и я, уловив смысл его предложения, отчетливо представил себе, что должность наставника Фрэнка Маддена будет далеко не синекурой.
— Я бы охотно занимался с ним, — продолжал хромой юноша с поразившей меня милой доброжелательностью.
Фрэнк Мадден, несмотря на свой ум, был довольно дерзок и груб, и тем не менее он обладал несомненным обаянием, которое, очевидно подкрепленное сочувствием к его физическим недостаткам, привлекало меня к нему.
— У вас есть ученая степень? — поинтересовался сэр Ричард.
— Я бакалавр Оксфордского университета, если это звание может послужить мерилом моих знаний, — ответил я. — Хотя должен признаться, что предпочитаю сидеть верхом на коне, чем за письменным столом, и оттачивать шпагу, а не перо. Однако нужда заставляет выбирать не столько желаемое, сколько необходимое. Полагаю, я смог бы взять на себя смелость попытаться передать те знания, которые мне удалось собрать.
— Фрэнк, знаете, не очень здоровый мальчик, — сказал дядя. — В ваши обязанности будут входить и физические упражнения. Что вы на это скажете? Пятьдесят фунтов в год в качестве компенсации, лошадь и прочие мелочи. Больше всего времени придется проводить в Мадден-Холле, довольно приятном месте, должен вам заметить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66