Я смотрела ему в глаза не отрываясь, пытаясь загипнотизировать. И я видела, как сужаются его зрачки, как в них появляется страх. Он верил мне. Не хотел верить, но верил и боялся. Он явно боролся с желанием вскочить и придушить меня немедленно, но все-таки желание дослушать до конца побеждало.
– Я проклинаю тебя, Джон Рэндалл, эсквайр, нищий младший сын, лишенный наследства, авантюрист и предатель! Ты умрешь не в бою, молодым и полным сил, не заметив смертельного удара. Ты доживешь до старости, ты будешь трясущимся одряхлевшим стариком, у которого ничего не осталось в жизни, кроме собственной немощи. Ты умрешь в чужой стране, задыхаясь и хрипя, хватаясь за горло и крича на родном языке, твои глаза вылезут в агонии и твой мозг будет разрываться от боли, и это будет длиться целую вечность. И ты сам проклянешь себя за то, что появился на свет.
Рэндалл вскочил, все еще глядя мне в глаза, ударил кулаком по столу.
– Проклятая ведьма! – Кажется, он поверил. Я действительно его напугала. – Проклятая ведьма! Твои пророчества застрянут у тебя в глотке!
Он замахнулся, чтобы ударить меня. Я смотрела ему в глаза, и он опустил руку.
– Отпусти ее, – сказал тихий, но твердый голос Джейми.
Он пришел в себя и теперь сидел, прислонясь к стене и держа больную руку на коленях. Его глаза ввалились и от этого казались еще больше, лицо было землисто-бледным и взмокшим от пота. Он находился в шоковом состоянии, и все же он контролировал себя.
– Отпусти ее, – повторил Джейми чуть громче. – Ведь тебе нужен я. Это наше дело. Она здесь ни при чем.
– Отпустить? С чего вдруг? Я никогда не был филантропом, – заметил Рэндалл.
– Я предлагаю сделку, – сказал Джейми.
– Что ты можешь мне предложить? У тебя ничего нет, ты прикован к этой стене и завтра будешь повешен.
– Я предлагаю тебе себя, – твердо произнес Джейми.
– Нет!! – вырвалось у меня.
– Мне все равно. Завтра меня повесят, – сказал он, глядя на меня странными глазами. Мне казалось, они потемнели от боли. Синие озера стали свинцовыми, как море в шторм.
– Это интересно, – задумчиво сказал Рэндалл. – А где гарантии?
– Я даю тебе слово, что не буду сопротивляться, что бы ты ни делал. И я даю слово, что завтра никому не скажу о том, что происходило здесь. Если меня спросят, я скажу, что меня избили в камере.
– Слово? – переспросил Рэндалл, ухмыляясь.
– Слово чести, – повторил Джейми.
Рэндалл улыбнулся так сладко, как улыбаются младенцы во сне.
– Проверим, чего стоит твое слово, – сказал он, освобождая Джейми от кандалов.
Джейми сидел неподвижно, в его позе была такая обреченность, что я чуть было не зарыдала в голос. Он купил мою жизнь, выторговал ее в обмен на то единственное, что у него осталось. Ради моего спасения он отдал свою гордость, чувство собственного достоинства. С его характером, с его упрямством уступить, покориться – хуже смерти. Одно дело быть побежденным, сопротивляясь до последнего, другое – покориться добровольно. Чего ему это стоило…
Рэндалл помог ему подняться, усадил на стул, обращаясь с ним как с тончайшим фарфоровым сосудом. Вкрадчивыми движениями он пригладил волосы Джейми, поправил остатки его рубашки и вдруг грубо схватил его за больную руку. Джейми застонал и снова потерял сознание.
– Пойдемте, сударыня, – сказал он, подходя ко мне. – Вам придется оставить нас вдвоем.
Он повел меня темным коридором к выходу, который был неподалеку. Я сообразила, что эта дверь выходит на задний двор, откуда я смогу ускользнуть незамеченной и добраться до Муртага. Я вернусь не одна, и тогда Рэндаллу не поздоровится.
– Счастливо, сударыня, – попрощался Рэндалл. – Желаю вам приятно провести ночь.
– И не забудьте, милейший капитан: ваша смерть будет отвратительной.
С этими словами я вышла в тюремный двор. Мела метель. Давно стемнело, и тюремный двор освещала только луна. Слегка светились свежие сугробы. Кругом – ни души. Куда идти? Нужно торопиться, иначе помощь опоздает. Нужно обойти здание тюрьмы и выйти в город. Меня ждут.
Я пошла вдоль стены, пригибаясь от порывов ветра с колючим снегом, бьющих мне в лицо, отталкивающих меня назад. Мне не было страшно, хотя я всю жизнь боялась оставаться ночью в лесу. А лес совсем рядом, в нескольких десятках метров, глухой и темный. Но я думала только об одном: Джейми там, во власти этого человека. И он дал слово не сопротивляться. Рэндалл растерзает его, если я не успею.
И тут я увидела его. Его глаза светились в ночи, и сначала я приняла их за отблески света. Но разглядев длинный смутный силуэт, я поняла, что это волк. Он бесшумно и сосредоточенно подходил ко мне, не торопясь, зная, что у него достаточно времени. Мы рассматривали друг друга. Он был тощим и выглядел больным и старым. Я была неплохой, довольно крупной добычей. Может, даже слишком крупной, но выбирать было не из чего.
Осторожно, стараясь не делать резких движений, я приготовилась защищаться: обернула свою накидку вокруг левой руки, а в правую взяла кинжал. Мне все еще не было страшно. Волк медленно приближался ко мне, и я начала разговаривать с ним так, как разговаривают с собаками. Громким, уверенным голосом.
– Непослушная собака, – сказала я, глядя ему в глаза, чтобы уловить в них момент прыжка. – Мерзкая, отвратительная, грязная собака. Ты хочешь есть, а я хочу спасти своего мужа. Нам придется выбрать. И выбор будет не в твою пользу, гнусная псина.
Волк слушал меня с интересом. Он нацеливался для прыжка, и мои речи ему нисколько не мешали. Я не заметила, как он прыгнул. Я не уловила ничего в его глазах, и я не видела его в полете. Только инстинкт заставил меня выставить вперед руку. Я едва не упала, потому что в момент прыжка стояла далеко от стены, и когда я уже чувствовала, что лежу навзничь, моя спина встретила спасительную опору. Я ударилась головой, и на момент мне показалось, что я теряю сознание. Волчьи зубы сдавливали мою руку, и даже через несколько слоев ткани с подкладкой я чувствовала, как они сжимаются, оставляя синяки.
Нужно было изменить положение. Правой рукой, все еще сжимающей кинжал, я опиралась о стену. Если я отпущу руку – я упаду. И я маленькими шагами стала отходить назад, прижимаясь к стене и занимая более удобное положение. Меня царапали волчьи когти, они путались в ткани моего платья, и я впервые в жизни радовалась тому, что оно такое длинное и с таким количеством нижних юбок. Хотя мне было уже почти все равно, буду ли я ранена, поцарапана, укушена, мне нужно было победить. Победить любой ценой, и точка.
Волк, даже и отощавший, был тяжелым. Он весил примерно столько же, сколько и я. Я начинала сгибаться под этим вгрызающимся в меня весом, и все же мне удалось прижаться к каменной стене тюрьмы и высвободить правую руку для удара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72