— Вот мы с тобой в Тунисе, видишь, сзади тебя верблюд? Мы собираемся ехать по пустыне, на экскурсию… А это мы на черноморском побережье, видишь, ты кидаешь камушки в воду, когда мы уже собираемся уезжать? А это — в Риме…
Ирина смотрела на себя, ту, другую, счастливую, улыбающуюся, ту, которая отлично знала, кто она, и кто с ней рядом, и любила этого человека, своего мужа.
Сейчас же она ничего не чувствовала к Саше, долго к нему привыкала. Но он, конечно, выше всяких похвал, ни разу не упрекнул супругу в том, что она так холодна по отношению к нему. Он всё понимал, и от этого Ирине было ещё хуже. Он сильно любит её, он заботится о ней и о будущем ребёнке, он так терпелив! Но она продолжает относиться к нему, как к чужому…
Она с тех пор так ни разу и не допустила его к своему телу. Подумать только, всякий ли муж стал бы так долго терпеть причуды и болезнь жены? А вот Саша терпит. И, конечно, Ирина очень благодарна ему за это, за его заботу и понимание. Но, наверное, лучше бы он был менее понимающим, лучше бы закатил скандал, устроил истерику, что ли… Тогда бы она почувствовала, что он действительно злится и переживает за неё. А так они живут вместе, как приятели, у них нет сексуальных отношений, они рассказывают друг другу о работе за ужином, и строят планы касательно малыша. Где поставить кроватку, какую коляску лучше купить, и тому подобное.
И всё это время Ирину что — то мучает, не отпускает, не даёт вздохнуть полной грудью. Хотя как может быть иначе, если она ничего не помнит? Все вещи в этом доме кажутся ей чужими, и даже свадебные фотографии не вызывают умиления. На фото она — счастливая, довольная, обнимает мужа и поднимает бокал с шампанским. Наверное, в той, другой жизни, до амнезии, у неё был другой характер. Лёгкий, общительный, заводной. А сейчас, несмотря на такой молодой возраст, ей ведь всего двадцать три года, она чувствует себя усталой от жизни матроной. И совсем не любит людей, ну настоящий мизантроп! Общается с ними только потому, что этого требует работа. Да, если бы не работа, она бы наверняка сошла с ума!
Интересно, когда — нибудь это кончится? Кончится эта ледяная стена, которую она сама воздвигла между собой и мужем? Вернее, если стена ледяная, то она должна не кончиться, а растаять. И тогда всё снова станет, как прежде.
Но для этого ей нужно вспомнить хотя бы что — то, хотя бы кого — то из прошлой жизни. А она никого не помнит…
Ни мужа, ни родителей… Те приезжали к ним в гости в прошлом месяце. Саша не рассказал им о том, что Ира лежала в больнице, и они узнали обо всём лишь когда приехали. Оказывается, они живут в другом городе, и несколько раз в год или Ирина с мужем, или они сами навещают друг друга. Саша с Ирой поженились совсем молодыми, и живут вместе уже четвёртый год.
Ирина слышала, как мама плакала на кухне и спрашивала у её мужа, когда это всё началось и почему он сразу их не предупредил. Саша оправдывался, говорил, что был уверен в том, что Ира вскоре всё вспомнит, и не хотел пугать родителей. И что именно поэтому он говорил, что её нет дома, когда звонила тёща.
А мама всё плакала, и обвиняла его в том, что он ничего не сказал. Тогда Ира вышла на кухню и спокойно сказала, что Саша тут ни при чём, и что он, как всегда, заботился о ней. И что она обязательно всё вспомнит, только пусть ей дадут время.
Когда они все вместе ужинали, в доме повисло тягостное молчание. Родители украдкой бросали на неё затуманенные слезами взгляды, и от этого Ирине хотелось повеситься. Она же не виновата, что так произошло, разве она этого хотела?! Ну почему они так переживают, ведь нужно только переждать! Доктор сказал, что амнезия проходит сама собой, или когда происходит какой — то случай, толчок, меняющий жизнь человека.
Она ушла из-за стола, чтобы не портить им аппетит. Как она ни старалась шутить, и разговаривать на светские темы, родители не поддержали её. То есть, поддержали, но, однако же, прятали глаза, и мама постоянно вздыхала, откладывая вилку в сторону. Как они не понимают, что от этого ей только хуже?
Через день после приезда родителей Ирина попросила мужа сказать им, чтобы они уезжали. Ей не хотелось видеть их и понимать, что именно она — причина их страданий. В тот же день к ней в спальню вошёл отец, худой и сутулый, и, ещё больше сутулясь, сказал, что они всё понимают, и будут ждать, когда она сама их вспомнит…
Когда вечером они уехали, Ира испытала облегчение. Попросила у мужа отварить крабов и даже выпила бокал вина. По крайней мере, к Саша она уже привыкла, с ним ей было легко. Он ничего не требовал от неё, и обращался, как с обычным человеком, не напоминая ежечасно, что она неполноценная, потому что не помнит ни одного дня из своих двадцати трёх лет. То есть, помнит, конечно, но только несколько последних месяцев. А вся остальная жизнь будто стёрта из её памяти!
Иногда Ирина украдкой рассматривала фотографии, которые привезли ей родители. Они сочли, что ей будет приятно смотреть на себя, маленькую. Она рассматривала фото с маленькой девочкой, словно посторонние, и не чувствовала ничего. Как она ни надеялась, воспоминания к ней не возвращались.
Ирина повернулась на другой бок. Больше никогда она не будет беременеть, это так тяжело! Она даже хотела сделать аборт, когда поняла, что ничего не помнит, и ничего к этому ребёнку не чувствует. Но врач сказал, что есть большой шанс, что после родов она всё вспомнит. Мол, роды — это потрясение, после которого меняется психика женщины. И очень может быть, что психика Ирина изменится как раз туда, куда нужно. Только поэтому она и решила оставить малыша, в качестве возможности стать самой собой. Александр об этом ничего не знал. Он очень дорожил этим ребёнком. И, если бы узнал о том, что Ирина думала избавиться от него, то очень огорчился бы. А Ирине вовсе не хотелось огорчать его, ведь он так много для неё сделал! И, в конце концов, заслуживает с её стороны если не любви, то хотя бы благодарности…
Но что она могла поделать, если не чувствовала к ребёнку ничего? Она ведь не могла вспомнить, что когда-то, по словам мужа, была счастлива узнать, что у них родится малыш! Всё это было в прошлой жизни! Но, если ребёнок поможет ей вспомнить всё, что было, она, возможно, и полюбит его…
— Это она, — мёртвым голосом произнёс Павел. — Это Жанна…
Он обессилено опустился на стул и закрыл лицо руками. Всё это время он думал, что она вернётся к нему. Что опомнится, поймёт, что они просто созданы друг для друга, и обязательно вернётся. А теперь надежды не осталось…
Мила бросилась его утешать, по привычке, но он даже не заметил этого.
Жанна пролежала в машине четыре месяца, по оценкам экспертизы. Её труп обгорел до неузнаваемости, но эксперты определили, что погибшей было примерно двадцать лет, что она была маленького роста, стройной… Машина принадлежала Жанне, а главное — браслет…
Она не любила носить серьги из этого комплекта, но браслет носила, почти не снимая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53