Когда мы с Верой вышли на площадь Гарина-Михайловского, у меня невольно защипало глаза. Становлюсь сентиментальным - значит старею. Все было родным и до боли знакомым. Хотя виделись м заметные перемены. На Вокзальной магистрали уже достраивался комплекс современных зданий из красного кирпича. Рядом с гостиницей "Новосибирск" выросли новые торговые павильоны. Радовала чистота на улицах.
На стоянке такси мы сели в "Волгу" и отправились домой.
На двери нашей квартиры поразила нарисованная краской фашистская свастика. Странно и страшно видеть ее в стране, больше всех пострадавшей от фашизма. Неужели так коротка историческая память? Квартиру эту мы с Катей решили не продавать и мечтали когда-нибудь в нее вернуться. Катя также не прижилась в Москве, считала ее временным пристанищем. Увы, судьба распорядилась по-своему. При воспоминании о Кате квартира сразу стала чужой и враждебной, подозрительно глянула на меня немытыми окнами, а все предметы как бы в одночасье покрылись толстым слоем пыли. Я огляделся. Неужели здесь начиналась моя счастливая совместная жизнь с Катей? Как это было давно, в другом тысячелетии. Тогда мы не могли и предположить, что счастье окажется столь коротким.
- Вот мы и дома. Теперь, Веруха-горюха, ты здесь хозяйка. Распоряжайся.
- А я маме расскажу, - тут же пообещала дочка.
Катя всегда сердилась, когда я так называл Веру. Выходит, что я накаркал дочке нелегкую судьбу.
- И будешь ябедой. А ябед никто не любит. Запомнишь?
- Ага, - серьезно ответила дочь.
Переоделся в спортивный костюм и принялся за уборку. Катя приучила дочку помогать по дому. А потому дал ей влажную тряпку, и она сосредоточенно, с удовольствием терла ею журнальный столик, высунув от усердия язык. Невольно залюбовался дочерью. При рождении Веры Катя убеждала, что дочь - вылитый папа. Но сейчас в ней все больше проступали мамины черты. Будет такая же красавица.
Закончив с уборкой и накормив дочь, я позвонил своей бывшей жене.
- Ой, Сережа! - обрадовалась Лена, узнав меня по голосу. - Здравствуй! Тебя так хорошо слышно, будто от соседей звонишь.
- Ты почти угадала. Я вернулся, Лена.
- Ну и правильно сделал. И Павлик будет рад. Он так по тебе скучает. Что-то голос у тебя какой-то тусклый. Что-нибудь случилось? Как дочка? Как Катя?
--Катя умерла.
- Сережа! Разве такими вещами шутят? - укоризненно сказала Лена.
- Я не шучу. Вот уже месяц, как ее похоронил. Такие вот невеселые у нас дела, Лена.
Мягко, сердечно, без ложного пафоса Лена, волнуясь, произнесла нужные слова. Помолчали.
- Лена, у меня к тебе просьба. Насколько я знаю, твоя мама на пенсии?
- Да. А что такое?
- Попроси ее, чтобы она посидела с Верой несколько дней. Мне нужно оглядеться, уладить формальности с работой, договориться с яслями. Думаю, дня за четыре-пять управлюсь.
- Да я сама с удовольствием с ней посижу.
- А твоя работа?
- Я в прошлом году не отгуляла десять дней. Так что никаких проблем. Привози. Через час сможешь подъехать? К этому времени и Павлик, наигравшись в футбол до одури, должен вернуться.
- Хорошо. Будем. - И я принялся одевать дочь в гости на встречу с братом.
"Хорошая она все-таки баба!" - вдруг с теплотой подумал о своей бывшей жене.
Глава 2
Когда-то, давно мы с Павликом были в зоопарке. Было ему тогда лет семь-восемь, не больше. Зашли в обезьянник. Он долго стоял перед клеткой с павианом, и взгляд у него был такой же, как сейчас у Лены. Тогда сын спросил с сомнением: "Пап, неужели люди произошли от такой вот обезьяны?"
Елена Прекрасная, с любопытством и сочувствием рассматривающая сейчас мою постаревшую и похудевшую физиономию с потухшим взглядом, наверняка подумала: "Неужели он был моим мужем?!" И где-то по большому счету я ее мог понять. Зрелище малопривлекательное, я бы даже сказал - удручающее.
В жизни я боюсь всего трех вещей: неоплаченных счетов, выглядеть дураком в собственных глазах и женских слез. Последних боюсь больше всего, теряюсь и вообще начинаю плохо соображать.
Обнял ее за плечи и, будто выпускник школы законченных дебилов, неуклюже попытался успокоить:
- Ну, ну, Лена! Ну, чего ты, в самом деле. Я тебя не узнаю, честное слово.
- Я и сама себя не узнаю, Сережа. Мне так тебя жалко! Сердце разрывается...
- А вот этого не надо. Я фаталист. Если так случилось, значит, я должен был через это пройти.
Отстранил ее, достал носовой платок и принялся, как маленькой, вытирать глаза, щеки, нос. Черт возьми! До чего же она красива! Месяц назад ей исполнилось тридцать восемь. И рядом с моей поношенной физиономией она, ей-право, выглядит как фотомодель.
- Интересно, ты замечаешь, что становишься с каждым годом все красивее? От поклонников, наверное, отбою нет.
- А что толку, - махнула она рукой. - Где они нынче, настоящие-то мужики?
- Не там ищешь.
- Возможно, - согласилась она.
Стоявшая рядом Верочка, молча с любопытством наблюдавшая за нами, не выдержала, дернула Лену за подол платья и с детской бесцеремонностью спросила:
- Тетя, а ты кто?
Лена подхватила ее на руки, расцеловала в щеки, восхитилась:
- Ах, какая прелесть! Копия мамы. А меня зовут тетя Лена. Я мама твоего братика Павлика. Скоро ты с ним познакомишься.
Но Верочке еще трудно было понять, что у ее братика может быть другая мама. Но услышав знакомое слово, спросила:
- А где моя мама?
Лена растерялась, не зная, что ответить. Посмотрела на меня. Нас выручил звонок в дверь. Лена пошла открывать. Из коридора послышался незнакомый басовитый голос сына:
- Привет, ма! Я только на минутку, только переодеться. Мы с парнями договорились... Что? Кто у нас?
В проеме двери выросла его долговязая фигура. Глянул на меня, на лице отразилась растерянность. Он в замешательстве переминался с ноги на ногу, не зная, что же предпринять. Наконец шагнул навстречу, протянул руку:
- Здравствуй, отец!
Как же он вытянулся, возмужал. Мы теперь с ним почти одного роста. И этот иронический взгляд. Трудно ему придется в жизни. Ох трудно!
- А что так официально, будто мы с тобой на приеме в Букингемском дворце?
Крепко обнял Павла, почувствовал под футболкой сильные мышцы.
.
Лена, глядя на нас, вновь заплакала.
- Господи! Ивановы, как же вы похожи!
Она меня все больше удивляла. Что-то в ней изменилось, стала впечатлительной и слезливой до невозможности.
- Познакомься, Павел. Это твоя сестра Верочка. Человек хоть и маленький, но очень независимый и самостоятельный.
Павел присел на корточки, протянул сестре руку:
- Привет, сестричка! Ты что такая серьезная?
- Я не сельезная, - ответила она, настороженно, исподлобья глядя на брата.
- А ты так умеешь? - Павел ухватил себя за уши, потянул, одновременно высунув язык.
Вера звонко рассмеялась и тут же принялась копировать брата.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94