- Ловко! Ну ты даешь! Молодец!
- И твой фоторобот, я уверен, гроша ломаного не стоит. Мы бы по нему искали этого Олега до морковкина заговенья. "Подставка" - скорее всего, какой-нибудь залетный, связанный с Бобровым общими делами. Скорее всего, его уже нет в городе. А если бы даже и был, то он настоящего Олега и в глаза не видел. Классно работают!
- Да уж! - вынужден был согласиться.
- Ладно, это оставим полковнику. Пусть сам полюбуется. А мы пойдем дальше.
Мы вышли из кабинета и по узкому коридору прошли в конец дома, где уперлись в дверь. Она была заперта снаружи.
- А ну-ка, Рома, попробуй отпереть эту дверь своей отмычкой.
- Какой еще отмычкой? - не понял я. - Никакой отмычки у меня нет и не было.
- Ножкой, мой хороший. Ножкой. Она у тебя и не такие двери открывала.
Памятуя о конфузе в квартире Забродской, я ударил ногой вполсилы. Дверь не поддалась. Ударил посильнее. Тот же результат. Тогда разбежался и двинул как следует. Раздался оглушительный треск, дверь распахнулась, и я оказался в довольно большой теплице.
- Вот через нее и ушел Бобров вместе с нашим бывшим шефом, - огорченно проговорил Андрей, входя в теплицу.
- Похоже, что так.
Я прошел в глубь теплицы и в самом конце дорожки увидел металлическую крышку, выкрашенную в зеленый цвет.
- А это еще что такое?
- Вероятно, погреб для хранения соленостей, клубней и прочего, ответил Андрей.
Я легко откинул крышку. И в тот же миг из чернильной глубины мне навстречу рванулась яркая вспышка и будто кто-то ударил меня по животу здоровущим дрыном, свалив с ног. И я понял, что ранен.
- Рома-а-а! - раздался крик моего друга. Он подбежал, выхватил пистолет, передернул затвор и трижды выстрелил в погреб, крича: - Сволочи! Подонки! Ублюдки!
Вслед за этим раздался плаксивый истеричный крик главного редактора Поливанова:
- Не стреляйте! Мы сдаемся!
Андрей упал передо мной на колени:
- Как ты, Рома?
- Терпимо. Жжет маленько.
- Ты держись, Рома! Все будет хорошо! Все будет нормально! Ты только держись!
- Я держусь.
Раздались голоса, топот множества ног. Надо мной склонился Рокотов.
- Куда ранен. Роман Владимирович?
- В живот.
- Плохо, но не смертельно. Мы живо тебя подлатаем, будешь лучше прежнего.
- Да я ничего. - Мне как-то было неудобно, что доставляю людям столько беспокойства. - Вот только ноги.
- Что ноги, Роман? - спросил полковник .обеспокоенно.
- Я их совершенно не чувствую. Странно.
Полковник повернулся к своим подчиненным и закричал:
- Носилки и машину! Живо! Да вызовите "скорую помощь"!
А я лежал и совсем не чувствовал своих ног, будто у меня их никогда и не было. И мне стало страшно.
Книга вторая
Старые долги
Часть первая
СИБИРСКИЙ СПРУТ
Глава 1
В тот самый миг, когда был тяжело ранен Роман Шилов, Андрей Говоров разом повзрослел на добрый десяток лет. Прежде, глядя на своего друга-великана, он думал, что тому ничего не может угрожать, что он обречен на бессмертие. И вот какой-то ничтожный кусочек металла едва напрочь не перечеркнул такую могучую жизнь. И Андрей впервые воочию, как бы на ощупь осознал, насколько хрупка, насколько уязвима жизнь. Совсем недавно он сам подвергался побоям, пыткам и издевательствам. Сам стоял, можно сказать, на самом краешке, отделяющем жизнь от смерти. Но тогда он отчего-то не осознавал этого столь отчетливо. И лишь теперь, увидев распростертое на земле исполинское тело своего друга, окончательно понял, в какую смертельную игру ввязался. А еще ему открылось, что дороже человека, чем Роман Шилов, у него на этом раздираемом враждой и ненавистью земном шарике не было и нет. Ему было стыдно за то, что постоянно подтрунивал над другом. "Идиот!" - это как раз про него сказано. И еще мягко сказано. Шут гороховый! Он даже представить не мог, что Романа вдруг бы не стало. А ситуация была очень близка к тому. Как рассказал Андрею хирург, делавший Роману операцию, пуля, пробив брюшину и селезенку, ударилась в позвоночный столб и срикошетила. Но удар был столь сильный и коварный, что у Романа на какое-то время отнялись ноги. Если бы пуля пробила этот самый столб и разрушила спинной мозг, то ноги бы у него отнялись совсем и он был бы обречен на медленную и мучительную смерть. Хирург сказал, что Роман в рубашке родился. И Андрей, прежде несколько снисходительно-индифферентно относившийся к Богу, пошел в церковь и поставил свечку за здравие раба Божьего и прекрасного парня Романа.
После нескольких попыток ему все же удалось прорваться в палату к другу. Тот лежал на больничной койке, такой большой и такой беспомощный, что у Андрея невольно защипало глаза. Он поставил пакет с фруктами на тумбочку, присел рядом на табурет.
- Здравствуй, Рома!
- Здравствуй, Андрюша! - На бледном, заросшем щетиной лице Шилова цвела радостная улыбка.
- Как ты? Как ноги?
- Нормально. Я уже начинаю их чувствовать. Врачи говорят, скоро буду ходить.
- У тебя всегда все нормально, - рассмеялся Андрей. - А знаешь, Рома, я тебя очень люблю.
- Я тебя тоже, Андрюша. - Шилов нашел руку друга, крепко сжал. - Как там дело?
- Бобров все отрицает. Буквально все. Ни о каких, мол, убийствах и всем прочем не имеет ни малейшего понятия. Олега, разумеется, тоже не знает. Наш бывший шеф, наоборот, рассказывает очень много и очень охотно, но, к сожалению, информация у него скудная. Вот такие невеселые пока у нас дела.
- Ловко они замаскировались. Значит, никаких шансов выйти на этого... на этого Олега нет?
- Я проверил по старому делу связи Погожева и вышел на предпринимателя средней руки Добрецова Алексея Владленовича. Сейчас он заведует магазином бытовых приборов, расположенным недалеко от Центрального рынка. Из всех знакомых Погожева он единственный, кто внешне чем-то похож на нашего таинственного Олега. Рост - метр девяносто, статный, красивый.
- Директор магазина? Вряд ли он тот, кто нам нужен, - с сомнением проговорил Роман. - К тому же зовут Алексеем.
Андрей тяжко вздохнул, развел руками:
- Шансов, что он может оказаться тем самым Олегом, девяносто восемь к двум. Но версия, какой бы ни была, остается версией, и ее надо отработать до конца.
- Это конечно, - согласился Шилов. В палату заглянула дежурная сестра:
- Молодой человек, вы просились на две минуты, а сидите уже пятнадцать. Надо же иметь совесть!
- Девушка, - запел Андрей проникновенно, - вы даже не представляете, насколько красивы в этом белоснежном халате!
- Ну вот еще! - засмущалась сестра. И уже просительно, будто извиняясь, сказала: - Больному нужен отдых.
- Ухожу, ухожу. - Говоров встал. - Разве я могу ослушаться и огорчить такую очаровательную девушку?
Сестра стрельнула в него заинтересованными глазками и улыбнулась так, будто выдала солидный аванс на будущее.
- Поправляйся, Рома!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94