Как они могли не знать этого?
?Спок, вы умерли на Энтерпрайзе . Скотт, вы были убиты космическим зондом кочевником. Боунз, вы умерли в планетарном лунапарке. А мой Джеймс погиб на Веридане III. Но все вы все еще здесь, все еще вместе. Это выглядит так как будто есть какая-то причина оставаться вам вместе, и… она до сих пор не исчерпана.?
После непродолжительного молчания, Маккой сказал.
?Откровенно говоря я не знаю, польщен я или испуган.?
?Однако это случилось,? продолжала Тейлани. ?После всех историй, которые Джеймс рассказал мне, после всего что я прочитала сама, вы вчетвером остались еще и потому, что в конце концов вы всегда умели ставить вашу дружбу на первое место, не отказываясь от своих обязанностей или принципов. Вы делали это всю свою жизнь. И я не верю, что вы не желаете сделать это снова.?
Но прежде чем кто-либо из них смог ей ответить, снаружи донеслись приглушенные приветствия. Сердце Тейлани учащенно забилось, а новая жизнь внутри нее пнула ее так ощутимо, что она задохнулась. Она повернулась к окну, чтобы отдернуть занавес; Джеймс вернулся к ней. Он ворвался на поляну в своей красной клингонской одежде верхом на Мечте Айовы, четвертьмильной земной лошади, подарке Жан-Люка Пикарда. Гости расступились, пока Джеймс медленно въезжал в центр поляны, а Айова гордо двигалась к углу, поднимая каждое копыто точной поступью, которой научил его наездник. На лошади вместе с Джеймсом ехал маленький Мемлон, неугомонный шестилетка с соседней фермы из группы чтения Тейлани. Маленький мальчик стал тенью Джеймса, повсюду был рядом с ним, забрасывая его бесконечными вопросами обо всем: об расчистке земли, об постройке их нового дома. И не смотря на очевидную досаду Джеймса, он опровергал неверные представления Мемлона, и привык всегда рассматривать каждый его несвязный вопрос как достойный самого лучшего ответа.
Джеймс остановил Айову на поляне, спешился, и осторожно спустил Мемлона на землю. Потом она увидела, как ее возлюбленный огляделся вокруг с надеждой, обмениваясь рукопожатием с гостями, которые сгрудились вокруг него. Некоторые хотели сделать голографический снимок, но он смотрел мимо них даже улыбаясь и разговаривая, а глаза его не прекращали своих поисков, пока он не увидел ее в окне.
И в это мгновение – Тейлани без сомнения почувствовала это, она увидела эту завершенность в его взгляде – они снова стали единым целым, как будто никогда не было невыносимой разлуки. Она послала ему воздушный поцелуй, потом позволила дразнящему занавесу упасть между ними. Теперь пришло время заставить его ждать. Она обернулась и посмотрела на трех друзей. На семью Джеймса. На свою семью. Все выглядели задумчивыми и немного подавленными.
?Вы очень мудры, Тейлани,? сказал серьезно Спок.
От радости она протянула руки Маккою и Скотту. Но из уважения она не стала касаться вулканца, который стоял между двумя друзьями.
?И потом,? продолжила она своей новой семье. ?Когда вироген поразил Чал, у меня не было иммунитета. В хосписе мой доктор сказал мне, что я была на последней стадии, уже в коме, меньше дня до своей смерти. Но потом Джеймс возвратился ко мне с лекарством, которое тоже вернуло меня к жизни.? Тейлани опустила руки, и погладила живот, лаская ребенка, которого они с Джеймсом сотворили. ?Возможно не смотря ни на что, пока все мы шестеро вместе, ни с кем из нас нельзя покончить.?
Кирк перевел дыхание, одолеваемый величием и изумительностью момента. Она была перед ним. Его любовь, его невеста, его вселенная. Тейлани. Красота, которая исходила от нее, шла от сердца и души, и навсегда связала его. Ее сияние и ее мощь затмили серебро ее волос, сделали незаметным уродующий вирогенный шрам, спускающийся с тонких клингонских гребней на ее голове к некогда безупречной щеке. И хотя они были одного возраста, вместе со своей любовью они существовали вне времени, в идеальный момент без сожаления о прошлом, и без опасения перед будущим.
Переполненный своей любовью к Тейлани и ребенку, который скоро родится, Кирк… задавался вопросом, почему его возлюбленная смотрит на него так пристально и с таким беспокойством, слегка наклонив голову, как будто убеждая его… в чем? Внезапно Кирк понял, что толпа гостей слева от него затихла. Неповоротливый мировой судья Чала справа от него, немного больше клингон нежели ромуланец, прошептал ему что-то, что он не совсем понял.
?О!? Сказал Кирк, внезапно вытаскивая себя из мечтательности, и поняв чего от него ждут.
?Да, да, я согласен!?
Он не мог поверить этому. Он забыл свою строчку. Этого никогда не случалось. Ну хорошо, по крайней мере не так часто. Ропот смеха пробежал по аудитории. Тейлани покачала головой, ее лицо было преисполнено любовью. Кирк стрельнул взглядом в сторону троих друзей. Лицо Спока было заинтересованным… нейтральным. Маккой закатил глаза. Скотт широко улыбался.
Потом Тейлани снова кивнула ему, и Кирк почувствовал, как кто-то дернул его за кожаную одежду. Он посмотрел вниз, и увидел что Мемлон протягивает закрытый круглый поднос, на котором лежали два кольца. С радостью и печалью одновременно Кирк взял меньшее кольцо. По желанию супругов кольца были сделаны из трех переплетенных металлических полос: из золота, спрессованного с латинумом – в знак их любви, из серебристого диаргонита: сплава, найденного только на Чале – в знак их дома, и из мерцающего белого дюраниума, ключевого компонента корпуса звездолетов – потому что на этом настояла Тейлани.
Радость была потому, что его сердце учащенно билось от объединения с его истинной любовью. Печаль оттого, что он не мог почувствовать кольцо между своими пальцами. Хотя сухожилия и мускулы его недавно клонированных рук наконец стали действовать с необходимой точностью, осязательная функция нервов еще не восстановилась. Это был день его свадьбы, а он не мог ласкать свою невесту или почувствовать ее руку на своей. Но это не удержало его от этого мгновения.
По древней традиции своей семьи он одел кольцо на ее правый указательный палец.
?JiH Saw SoH, benal,? сказал он по клингонски.
Тейлани одела большее кольцо на правый указательный палец Кирка. ?'JiH nay SoH, lodnal,? ответила она.
А по ромулански они оба произнесли: ?Jolu seela, true nusee?, содинили правые руки, чтобы мировой судья мог посыпать их руки красным пеплом падающего огня Gal Gath'thong с Ромула. Наконец с маленького столика перед ними Кирк поднял блестящий хрустальный бокал, который они использовали во время церемонии, и сделав из него глоток, протянул его Тейлани. Она приняла его и тоже сделала глоток. Потребовалось немало ночей практики, но теперь Кирк мог осушить клингонское кровавое вино без рвотных спазмов.
Мировой судья, незнакомый с этой традицией из наследия Кирка, забрал бокал, завернул его в кусок белой ткани, а затем положил его на землю перед ногами Кирка и Тейлани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
?Спок, вы умерли на Энтерпрайзе . Скотт, вы были убиты космическим зондом кочевником. Боунз, вы умерли в планетарном лунапарке. А мой Джеймс погиб на Веридане III. Но все вы все еще здесь, все еще вместе. Это выглядит так как будто есть какая-то причина оставаться вам вместе, и… она до сих пор не исчерпана.?
После непродолжительного молчания, Маккой сказал.
?Откровенно говоря я не знаю, польщен я или испуган.?
?Однако это случилось,? продолжала Тейлани. ?После всех историй, которые Джеймс рассказал мне, после всего что я прочитала сама, вы вчетвером остались еще и потому, что в конце концов вы всегда умели ставить вашу дружбу на первое место, не отказываясь от своих обязанностей или принципов. Вы делали это всю свою жизнь. И я не верю, что вы не желаете сделать это снова.?
Но прежде чем кто-либо из них смог ей ответить, снаружи донеслись приглушенные приветствия. Сердце Тейлани учащенно забилось, а новая жизнь внутри нее пнула ее так ощутимо, что она задохнулась. Она повернулась к окну, чтобы отдернуть занавес; Джеймс вернулся к ней. Он ворвался на поляну в своей красной клингонской одежде верхом на Мечте Айовы, четвертьмильной земной лошади, подарке Жан-Люка Пикарда. Гости расступились, пока Джеймс медленно въезжал в центр поляны, а Айова гордо двигалась к углу, поднимая каждое копыто точной поступью, которой научил его наездник. На лошади вместе с Джеймсом ехал маленький Мемлон, неугомонный шестилетка с соседней фермы из группы чтения Тейлани. Маленький мальчик стал тенью Джеймса, повсюду был рядом с ним, забрасывая его бесконечными вопросами обо всем: об расчистке земли, об постройке их нового дома. И не смотря на очевидную досаду Джеймса, он опровергал неверные представления Мемлона, и привык всегда рассматривать каждый его несвязный вопрос как достойный самого лучшего ответа.
Джеймс остановил Айову на поляне, спешился, и осторожно спустил Мемлона на землю. Потом она увидела, как ее возлюбленный огляделся вокруг с надеждой, обмениваясь рукопожатием с гостями, которые сгрудились вокруг него. Некоторые хотели сделать голографический снимок, но он смотрел мимо них даже улыбаясь и разговаривая, а глаза его не прекращали своих поисков, пока он не увидел ее в окне.
И в это мгновение – Тейлани без сомнения почувствовала это, она увидела эту завершенность в его взгляде – они снова стали единым целым, как будто никогда не было невыносимой разлуки. Она послала ему воздушный поцелуй, потом позволила дразнящему занавесу упасть между ними. Теперь пришло время заставить его ждать. Она обернулась и посмотрела на трех друзей. На семью Джеймса. На свою семью. Все выглядели задумчивыми и немного подавленными.
?Вы очень мудры, Тейлани,? сказал серьезно Спок.
От радости она протянула руки Маккою и Скотту. Но из уважения она не стала касаться вулканца, который стоял между двумя друзьями.
?И потом,? продолжила она своей новой семье. ?Когда вироген поразил Чал, у меня не было иммунитета. В хосписе мой доктор сказал мне, что я была на последней стадии, уже в коме, меньше дня до своей смерти. Но потом Джеймс возвратился ко мне с лекарством, которое тоже вернуло меня к жизни.? Тейлани опустила руки, и погладила живот, лаская ребенка, которого они с Джеймсом сотворили. ?Возможно не смотря ни на что, пока все мы шестеро вместе, ни с кем из нас нельзя покончить.?
Кирк перевел дыхание, одолеваемый величием и изумительностью момента. Она была перед ним. Его любовь, его невеста, его вселенная. Тейлани. Красота, которая исходила от нее, шла от сердца и души, и навсегда связала его. Ее сияние и ее мощь затмили серебро ее волос, сделали незаметным уродующий вирогенный шрам, спускающийся с тонких клингонских гребней на ее голове к некогда безупречной щеке. И хотя они были одного возраста, вместе со своей любовью они существовали вне времени, в идеальный момент без сожаления о прошлом, и без опасения перед будущим.
Переполненный своей любовью к Тейлани и ребенку, который скоро родится, Кирк… задавался вопросом, почему его возлюбленная смотрит на него так пристально и с таким беспокойством, слегка наклонив голову, как будто убеждая его… в чем? Внезапно Кирк понял, что толпа гостей слева от него затихла. Неповоротливый мировой судья Чала справа от него, немного больше клингон нежели ромуланец, прошептал ему что-то, что он не совсем понял.
?О!? Сказал Кирк, внезапно вытаскивая себя из мечтательности, и поняв чего от него ждут.
?Да, да, я согласен!?
Он не мог поверить этому. Он забыл свою строчку. Этого никогда не случалось. Ну хорошо, по крайней мере не так часто. Ропот смеха пробежал по аудитории. Тейлани покачала головой, ее лицо было преисполнено любовью. Кирк стрельнул взглядом в сторону троих друзей. Лицо Спока было заинтересованным… нейтральным. Маккой закатил глаза. Скотт широко улыбался.
Потом Тейлани снова кивнула ему, и Кирк почувствовал, как кто-то дернул его за кожаную одежду. Он посмотрел вниз, и увидел что Мемлон протягивает закрытый круглый поднос, на котором лежали два кольца. С радостью и печалью одновременно Кирк взял меньшее кольцо. По желанию супругов кольца были сделаны из трех переплетенных металлических полос: из золота, спрессованного с латинумом – в знак их любви, из серебристого диаргонита: сплава, найденного только на Чале – в знак их дома, и из мерцающего белого дюраниума, ключевого компонента корпуса звездолетов – потому что на этом настояла Тейлани.
Радость была потому, что его сердце учащенно билось от объединения с его истинной любовью. Печаль оттого, что он не мог почувствовать кольцо между своими пальцами. Хотя сухожилия и мускулы его недавно клонированных рук наконец стали действовать с необходимой точностью, осязательная функция нервов еще не восстановилась. Это был день его свадьбы, а он не мог ласкать свою невесту или почувствовать ее руку на своей. Но это не удержало его от этого мгновения.
По древней традиции своей семьи он одел кольцо на ее правый указательный палец.
?JiH Saw SoH, benal,? сказал он по клингонски.
Тейлани одела большее кольцо на правый указательный палец Кирка. ?'JiH nay SoH, lodnal,? ответила она.
А по ромулански они оба произнесли: ?Jolu seela, true nusee?, содинили правые руки, чтобы мировой судья мог посыпать их руки красным пеплом падающего огня Gal Gath'thong с Ромула. Наконец с маленького столика перед ними Кирк поднял блестящий хрустальный бокал, который они использовали во время церемонии, и сделав из него глоток, протянул его Тейлани. Она приняла его и тоже сделала глоток. Потребовалось немало ночей практики, но теперь Кирк мог осушить клингонское кровавое вино без рвотных спазмов.
Мировой судья, незнакомый с этой традицией из наследия Кирка, забрал бокал, завернул его в кусок белой ткани, а затем положил его на землю перед ногами Кирка и Тейлани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65