—Я тебя предупредил, Гриз,-вздрогнул Бэндон.
—Я не собираюсь его бить-пока,-прорычал Гриз. Он схватил прут за оба конца, ссутулился и напрягся. Металл поддался, и оба конца прута почти сошлись вместе. Он перевел дух и протянул прут Честеру.
—Выпрями-ка его. Цапля Болотная.
—Что-то нет настроения, — осторожно произнес Честер. Гриз лающе засмеялся, бросил прут на землю, подошел к обочине дороги и вернулся с массивным куском тесаного камня.
—Эй, лови. — Он с усилием бросил глыбу в сторону Честера, так что тот едва успел отдернуть ногу, когда глыба грохнулась оземь.
Бэндон быстрым движением натянул тетиву лука.
—Довольно, Гриз, — рявкнул он. — Пошли, обитатель Долины.
—До скорой встречи. Болотная Цапля, — прокричал им вслед Гриз.
Честер последовал за Бэндоном через захламленную каменную террасу, мимо мрачных обшарпанных дверей внутрь помещения, котором стоял запах закисших шкур и забытых остатков пищи.
В одном углу стоял, прислонясь к стене, сломанный диван, рядом с ним стол с перевязанной ножкой. У широкого камина валялось раскиданное постельное белье, в очаге лежали беспорядочно набросанные в кучу, сломанные ножки стульев. Возле окна с выбитыми стеклами вилась наверх, на галерею, лестница со сломанными перилами.
—Да, местечко несколько обшарпанное, — прокомментировал Честер. — А кто здесь жил раньше?
—Кто его знает. — Бэндон вытащил из кармана зажигалку и начал ею щелкать, пока наконец не появилось пламя. — Бензин кончается, — сказал он. — Кто-то из прежнего начальства жил здесь, но когда мы перестали выполнять их распоряжения, они просто выехали отсюда, я полагаю, на равнины, чтобы на них там надели ярмо.
—А какие они давали распоряжения?
—Всегда им что-нибудь было надо: создать комитет по вопросу ремонта крыш, чистки сточных канав или витья веревок. Ну, в общем, всякой грязной работы.
—Думаю, что их распоряжения, возможно, не были совсем уж бессмысленными, — заметил Честер, оглядывая облезающие обои и полуистлевшие занавески.
—Черт возьми! Они сами и должны были этим заниматься. Но нет же, они сбежали и оставили все как есть. Мы заперли нескольких из них и пытались заставить их работать, но им как-то удалось удрать.
—Да уж эти отряды начальников —все подлые трусы, точно, — сказал с иронией Честер. — Вечно дурят нашего падкого на развлечения брата, зная то, чего не знаем мы.
—Во-во, — согласился Бэндон.
—Почему бы вам не собирать дрова в лесу, вместо того, чтобы ломать и жечь мебель, — спросил Честер. — Сидеть ведь не на чем.
—Ну да, не на чем! Посмотри-ка вон под ту груду шкур. Мы пытались топить дровами, но они плохо горят. А стулья сухие и горят отлично. Сейчас мы запалим хорошенький костер и поговорим о том, что там происходит внизу. Полагаю, что все та же старая рабская жизнь: каждый сует свой нос в дела другого.
—У-гу, — хмыкнул Честер, оглядывая разнообразный хлам, разбросанный по всему помещению. — Они все еще несут на себе непосильное бремя плавательных бассейнов, прачечных, пикников, концертов и всех —тому подобных неудобств. Да, между прочим, откуда к вам поступают консервированная фасоль и крекеры?
—Здесь полно складов, — сказал Бэндон, зачерпывая ковшом воду из бочки и стаскивая с себя рубаху. — И в них много всякой всячины. Ребята могли бы раздобыть много чего вкусного, если бы захотели попытаться это сделать.
Пофыркивая, он начал плескать воду на лицо и на грудь, затем вытерся рубашкой и снова надел ее.
—Все в порядке. Ну, а теперь давай ты, — сказал он. Честер с сомнением посмотрел на мутно-коричневую воду:
—А что будет, когда вы окончательно разграбите и опустошите все склады?
—У нас есть планы, — сказал многозначительно Бэндон. — Мы с голоду не умрем. — Он смахнул, какой-то мусор с сиденья расхлябанного стула и уселся на него. — У меня тут припрятана пара бутылок настоящего Триценнского, — сказал он. — Как только ты умоешься, мы тут же их и разопьем. Нет смысла делиться с ребятами, все равно на всех не хватит.
—Вот молодец! — сказал Честер. — Я думаю, что я отложу купание на потом.
—Гм! Я думал, что вы, обитатели Долины — большие любители поплескаться. Черт возьми, я всегда ополаскиваюсь так, как ты только что наблюдал.
—У тебя просто инстинктивное стремление к личной гигиене, — тактично заметил Честер. — Качество, достойное восхищения. Скажи мне, чем объяснить такую непонятную тягу к опрощению? Что, у тебя было голодное детство?
—Хуже, — ответил Бэндон. — Они пытались заставить моего отца делать за них грязную работу. И ему это не понравилось. Он организовал Сопротивление. Посмотри! — Бэндон с гордым видом обвел все рукой. — Теперь это все мое — мое и ребят.
—Я вижу, вы здесь из того рода людей, которые, не задумываясь, топчут чужие газоны, — сказал с восхищением Честер. — Типично потребительская психология. Вы живете в этих старых домах просто потому, что они здесь оказались, едите очень питательные, натуральные консервированные бобы так, как велел Господь, тащите одежду прямо из заброшенных складов самой Матери Природы. К чертям собачьим ремонт. Когда поизносится этот город, всегда под рукой окажется множество других.
—Можешь не показывать свое остроумие, — перебил его Бэндон. — Мы имеем такое же право на красивую жизнь, как, и все.
—Ну да, конечно, какой-то умник изобрел какую-то штуку, какой-то промышленник— капиталист построил фабрику для ее производства, а какой-то интеллигент-очкарик осуществил всю инженерную часть работы. Пора и вам выйти из вашей долгой спячки и получить причитающуюся вам долю! Ну а теперь, давай выпьем вина, о котором ты говорил. Если мне предстоит провести здесь остаток моей жизни, я должен сразу начать привыкать пить его теплым.
—Оно тебе понравится, как только привыкнешь, — сказал Бэндон. Он подошел к холодильнику без дверцы, поднял крышку морозильной камеры, пошарил в ней рукой и вытащил две темно-коричневые бутылки.
Честер прошелся по комнате, заметив остатки старинных часов, стиральную машину с вывороченными внутренностями, заполненную дровами, моток бельевой веревки, проволоку в цветной обмотке, разбросанные там и сям ржавые гвозди, согнутые плечики для одежды, разорванные картонные коробки, разбросанную повсюду одежду.
—Что вы имеете против жизненных удобств, Бэндон? — спросил он, принимая бутылку. — Что было бы плохого в том, чтобы вычистить эту комнату так, чтобы в ней пахло так же хорошо, как и в окружающем город лесу? И является ли хранение в жилой комнате всякой рухляди особо выдающимся признаком свободы и независимости?
—А нам плевать, что кто-то сооружает для себя затейливые жилища. Мы предпочитаем простоту и непринужденность.
—Вы лишь повторяете длинный ряд философов, которые рассуждали, что секрет Вселенной состоит в том, чтобы сидеть в своем собственном дерьме, — начиная с раннего христианства и до битников двадцатого столетия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47