Так что было приказано защищать только те, которые действительно являются жизненно важными. А насчет остальных… думаю, им придется рассчитывать на старую добрую защитную тактику скрещенных пальцев.
— Если Конфедерация уже не может защитить собственное гражданское население, мы в худшем положении, чем я думал, — тихо сказал Блейр. — Долго так продолжаться не может.
Эйзен согласно кивнул.
— По словам нашей главной фабрики слухов, Роллинса, так не будет продолжаться. Они замышляют что-то грандиозное на Торго, план, который сможет закончить войну раз и навсегда. В этом как-то участвуют и Толвин, и Таггарт, и если верить Роллинсу и его источникам, это будет что-то очень впечатляющее.
— Отлично, — сказал Блейр без особого энтузиазма. — Мы растянуты уже до предела, и штаб-квартира собирается раскрыть очередной свой гениальный план.
— Все, что мы можем сейчас сделать — надеяться, что он сработает, — сказал Эйзен. Он изучал Блейра своими темными узкими глазами. — Вы проходили медосмотр в последнее время, полковник?
— Нет, сэр, — ответил Блейр, не совсем понимая, почему так резко изменилась тема разговора. — Зачем?
— Вы выглядите очень плохо, начнем с того.
— Так же, как и вы, капитан. Я не думаю, что хоть кто-нибудь на этой посудине сейчас выглядит слишком хорошо… не считая, может быть, Флэша. Он выглядит идеально каждый раз, когда я его вижу.
— Я серьезно, Блейр. Мы все работали очень тяжело, но я читал доклады о вас. Вы работаете в две смены каждый день. Вы недоедаете и уж точно недосыпаете. С тех пор, как началась битва за Локанду. — Эйзен поколебался. — И, сказать по правде, это заставляет меня задуматься, не оказывает ли это влияния на ваш здравый смысл.
— На мое поведение в бою, вы хотели сказать, — Блейр усилил эту мысль.
Капитан глянул ему в глаза.
— Вы пришли на борт с хорошей репутацией, полковник. И я бы поставил на ваше крыло против любого другого во всем флоте. Но его оказалось недостаточно, чтобы справиться с котами на Локанде-4. Некоторые люди заявляют, что вы… вернулись с больничного слишком рано, что вы не можете здраво оценивать ситуацию, и из-за этого пострадала операция.
— Капитан, я никогда не претендовал на репутацию, которая, как все настаивают, у меня есть, — проговорил Блейр. Он разозлился не только на слова Эйзена, но и на то, что в глубине души он пытался заставить себя не думать об этом же. — Враг просто оказался сильнее нас. Их было, черт возьми, слишком много, и все же нам не хватило всего нескольких минут, чтобы уничтожить этих ублюдков. Если бы не эти проклятые «Стракхи»… — он перевел дыхание. — Мои люди сделали все, что было в человеческих силах, и мне кажется, что и я тоже. Но если вы хотите, чтобы я подал заявление о переводе, позволил кому-нибудь более квалифицированному занять мое место…
Эйзен поднял руку.
— Я не советовал ничего подобного, полковник. Все, что я хотел сказать — что вы тоже человек, как и все мы. И если вы будете так нагружать себя, рано или поздно не выдержите. Приведите себя в равновесие… пока вы действительно не провалили миссию.
— Это легче сказать, чем сделать, сэр, — сказал Блейр. — Вы должны знать это, если это знают все. Вы должны держать это старое ржавое ведро целым, что бы ни случилось.
— О, я понимаю, через что вы сейчас проходите, все правильно, — ответил капитан. — Больше даже, чем вы могли бы подумать. Было несколько операций, на которых я не сумел оправдать свою репутацию, и затем я работал вдвое усерднее, чтобы снова получить то, что потерял. Обычно в таких случаях я получал лишь половину того, что надо было получить. Мой вам совет, Блейр: не вспоминайте прошлое слишком часто. Даже если вы совершите ошибки, не позволяйте им стать более важными, чем то, что происходит сейчас. И не вымещайте ваши разочарования на других людях. Например, на лейтенанте Питерс.
Блейр посмотрел на него.
— Вы отменяете мое решение по поводу Флинт, сэр? Возвращаете ее в летный состав?
Капитан покачал головой.
— Я не участвую в назначении пилотов летного крыла, пока мне не приходится этого делать. Вы исключили ее из летного состава. Вашим же решением она будет восстановлена. — Он сделал паузу. — Но я должен сказать вам кое-что. Этим утром она подала заявление о переводе на базу Блэкмейн. Ей хочется летать, так или иначе. Я отказал ей. Когда база закрывается, никому не хочется ломать голову над всеми сложностями перевода. Но рано или поздно с этим придется что-то делать, полковник. Она пилот, и очень хороший… когда ее голова работает так, как надо. Не вы ли жаловались на то, как разбрасываются хорошими пилотами, когда обнаружили, что Хоббс находится вне летного состава?
— Хоббс никогда не выкидывал таких штучек, как Флинт, — ответил Блейр. — И он происходит из расы, которая сделала вендетту формой искусства.
Эйзен неохотно кивнул.
— Вам решать, полковник. Я согласен с тем, что ей нужно привести свои мысли в порядок. Но слишком много времени без полетов может убить ее.
— Я знаю, капитан. Я знаю.
Блейр покинул рубку, чувствуя себя более неуверенным, чем когда-либо.

Личное помещение командира крыла, носитель «Виктори», система Блэкмейн.

Веспус… он снова вернулся на Веспус, и с ним была Ангел. Они, держась за руки, шли по вершине утеса, глядя на блестящее море; легкий бриз шевелил ее рыжие волосы.
Блейр знал, что это был сон, но знание не могло уменьшить силу иллюзии. Он действительно был с ней на Веспусе, это была неделя их отпуска. Время, когда никто из них не представлял, что они могут снова расстаться.
Вид с вершины скалы был прекрасен: заходящее солнце, одна из трех больших лун, висящая низко над горизонтом, море и небо, покрасневшие в сумерках. Но Блейр отвернулся от этого великолепия, чтобы посмотреть в глаза Ангел, чтобы впитать ее красоту. Они поцеловались, и во сне поцелуй, казалось, длился целую вечность.
Они сидели рядом, потерявшись друг в друге, им неважно было, что их окружало. Еще один поцелуй и длинное-длинное объятие. Они ласкали друг друга со все нараставшей страстью.
— Это навсегда, мон ами? — спросила Ангел, смотря глубоко в его глаза, почти в его душу.
— Вечность недостаточно долга, — ответил он. Они приблизились друг к другу…
Сон изменился. Снова Веспус, там, где море встречается с берегом, но оно было пустынно и мрачно, на горизонте собирались грозовые тучи. В этот раз Блейр стоял с генералом Таггартом, смотря на разбитую громаду, которая когда-то была «Конкордией». Он пошевелился, но не смог проснуться, не смог вернуть предыдущий сон…
Теперь он стоял на взлетной палубе недалеко от подиума, мимо него проезжали гробы. Генерал снова был с ним, читая имена глубоким, торжественным голосом. «Полковник Жаннет Деверо…»
Блейр вскочил, подавив крик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94