Дик потерся щекой о волосы любимой.
– Почему бы тебе не позвонить и не узнать, как у них дела?
Долли послушно подошла к телефону и набрала номер. Трубку подняла Кэрол. Искуситель стоял рядом и бесцеремонно вслушивался в каждое слово.
– Да-да, я понимаю, – отрывисто говорила мать. – Молодцы. Спасибо тебе. Пока.
– Все в порядке?
Долли кивнула.
– Да. Кэрол волнуется, что на улице ужасный ливень. Она, видимо, решила, что мы так заняты, что этого не заметили. Клод и Китти вернулись со дня рождения и сейчас дружно поедают твои ириски. – Глаза ее весело сверкнули. – Так тебе и надо, обманщик, ты заслужил это!
С поддельным негодованием Дик воскликнул:
– И это все, что она сказала?
– Нет. Они все переживают, что я вымокну, если пойду домой сейчас. Они предлагают мне посидеть у тебя – по крайней мере до тех пор, пока не уничтожат все ириски.
– Умницы! – Дик одобрительно кивнул.
По спине Долли пробежал холодок. Впрочем, это и не удивительно: в коттедже все еще было довольно холодно и сыро. Как не хочется выходить в такую погоду на улицу! Теперь ей стало ясно, что испытывает кошка, когда приходится лезть в воду.
Флеминг прекрасно понимал, что происходит сейчас в душе женщины, и с трудом сдерживал улыбку. Она может обманывать себя сколько хочет, но его-то ей провести не удастся. Ведь Долли буквально умирает от желания остаться! Кажется, настал самый подходящий момент, чтобы отговорить ее от этой дурацкой идеи—прекратить встречи с ним. Но надо действовать осмотрительно. Дик осторожно обнял Долли за плечи и прижал к груди.
– Моя милая маленькая Зеленая Веточка, ты смело можешь оставаться здесь до тех пор, пока не пройдет дождь..
Долли почувствовала, что у нее нет ни желания, ни сил продолжать борьбу.
– Расскажи мне, почему ты боишься темноты, – попросила она, хотя ни на секунду не поверила его выдумке. Ей просто захотелось поговорить с этим непонятным человеком, узнать о нем побольше.
Дик сел перед камином и жестом показал на кресло рядом.
– Давай сядем, и я расскажу тебе историю своей жизни.
Долли удивилась, как грустно и задумчиво звучит его голос.
– Начну я с того, что появился на свет по досадной случайности. Мои родители преподавали в колледже и, кажется, не стремились иметь детей. Я слишком поздно вошел в их жизнь. Да, слишком поздно, – грустно повторил он. – Они всегда обращались со мной как со взрослым. Так что, можно сказать, я родился старичком. Родители погибли в автомобильной катастрофе, когда мне было всего девять лет. После их смерти я переходил от одних родственников к другим. Из рук в руки. У меня никогда не было своего дома, я никогда не задерживался долго на одном месте; меня всегда преследовало чувство, будто я все время в пути...
У Долли сжалось сердце. Как, должно быть, тяжело маленькому мальчику ощущать себя никому не нужным, чувствовать себя обузой для всех! Словно уловив ее мысли, Дик сказал:
– Но, с другой стороны, это оказалось и благом: ведь я ни от кого не зависел, не нес ни перед кем никакой ответственности и привык рассчитывать только на себя. – Он повернул к ней лицо. В уголках его глаз собрались морщинки. – Теперь тебе должно быть понятно, почему мне нравится мотаться по свету с места на место.
Несмотря на его бодрый тон, Долли заметила в глазах Дика боль и одиночество. Да, теперь ей понятно, почему он до сих пор бродит по свету. Кажется, ей понятно и то, чего сам рассказчик, судя по всему, не осознает... Ей вдруг нестерпимо захотелось обнять его, пожалеть и успокоить. Но она все время помнила о том, что необходимо держать себя в руках: ведь такие моменты особенно опасны. Как бы там ни было, пора признать неопровержимый факт, который хотелось не замечать. Она мечтала о легком романтическом приключении, а вместо этого безнадежно влюбилась...
– Ну, довольно болтать об ушедшей юности! – заявил Флеминг и подошел к окну. На его губах заиграла довольная улыбка. – Все еще льет. – Он повернулся к гостье. – Прости, у меня нет записи «Голубого блюза».
Ах, да! Это та самая песня, под которую они танцевали в тот вечер на террасе! Повинуясь внезапному порыву, Дик принялся напевать низким мелодичным голосом, затем протянул руки к Долли, и она, не раздумывая, подошла и положила руки ему на плечи. Они медленно поплыли в танце, озаряемые светом живого огня.
Дик нежно потерся носом о ее ухо; бережно, словно священнодействуя, поцеловал в шею. Долли стало щекотно и весело. Она вдруг почувствовала легкость, которую прежде ощущала при общении с Диком, – тогда, сто лет назад, когда он еще не знал, что у нее трое детей...
Дик остановился возле дивана и посмотрел ей в глаза.
– Долли, милая, это сильнее нас! Неужели ты до сих пор не поняла?
Они сели рядом на мягкое сиденье; Дик осторожно положил ее голову к себе на плечо. Долли вздохнула, и этот звук рассказал о ее чувствах полнее всяких слов. Как хорошо, думала она, сидеть вот так рядом с любимым, чувствовать тепло его руки на своем плече, слушать вой ветра, раскачивающего деревья, шум дождя, который барабанит по крыше и стучит в окно... Она так давно, так часто мечтала об этом!
– Смотри, как мечутся языки пламени, – прошептал Дик. – Да ты и сама как огонь, милая, такая же искрящаяся и непостоянная, как пламя. Ты так же ярко освещаешь мою жизнь!
Долли обернулась к нему и встретила такое обожание и томление в его взгляде, какого до сих пор ей еще не приходилось видеть. Губы женщины приоткрылись в смятении, и тогда Дик сжал ее щеки в ладонях и поцеловал в эти приоткрытые губы. Долли захотелось, чтобы этот обжигающий поцелуй не кончался никогда...
Горячие губы любимого лишили Долли последней внутренней опоры; воля ее ослабла; тело, как цветок в жару, стало мягким и податливым. Она обняла Дика за плечи. Он медленно откинулся назад и, не выпуская возлюбленную из тесных объятий, опустил спинку дивана вниз, пока ложе не раскрылось. Их губы опять встретились, и у Долли закружилась голова от мускусного запаха кожи мужчины, смешавшегося с тонким смолистым ароматом веток сосны, потрескивающих в камине.
Дик на мгновение оторвался от Долли, взглянул ей в глаза и низким хриплым голосом прошептал:
– Ночь за ночью на далеком забытом Богом острове я, одинокий, мечтал о женщине. Я знал только, что она прекрасна, но не мог представить себе ее лицо. То, что сейчас происходит с нами, когда ты, дорогая, лежишь в моих объятиях, превосходит все мои самые смелые мечты. Но главное – я теперь точно знаю, что за лицо было у той женщины. Твое, Долли! Твое, единственное лицо! Ты первая, кому удалось проникнуть в мое сердце. Ты моя покорительница, Зеленая Веточка!
– А ты мой странник, подаренный морем. Никто еще не говорил мне таких слов, не смотрел на меня с такой страстью, так нежно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46