Как только перестал доверять людям. И больше не следил за падающими звездами.
От шитья пахнуло знакомыми духами. Подняв ткань к лицу, он стал жадно вдыхать запах.
Долгие годы он не был избалован вниманием. Мать погибла, отец замкнулся в себе, жена его бросила, а сам он воздвиг крепкую стену, отгородившую его от людей. Крепость должна была уберечь его от обид, но превратилась в камеру.
Потом появилась Джози – все понимающая, душевная, с ямочкой на щеке. Она пробила брешь в его обороне. Зачем он остался внутри своей тюрьмы, когда дверь отворилась? Не поверил любимой женщине?
Любимая женщина. Грудь его заполнило вдруг чувство восторга, появилось сознание цели.
Любимая женщина. Конечно, Джози, только она. И если это рукоделие означает то, что он думает, значит, она его тоже любит. Вдвоем можно добиться счастья, а ради счастья стоит рискнуть.
Как права Консуэла! Джози – лучшая женщина, встреченная им на своем пути. Что я за дурак! Позволить ей исчезнуть только из страха, что она уедет когда-нибудь? Да она же уезжает сейчас, Господи Боже мой!
Нужно ее задержать. И оставить рядом с собой, до конца жизни.
Подойдя к Консуэле, он запечатлел на ее щеке долгий поцелуй.
– Ты старая кумушка, которая вечно сует нос в чужие дела. Но за это я тебя и люблю!
Полное лицо экономки покрылось морщинами от широкой улыбки, а множество подбородков задрожало от удовольствия.
– Побереги свои нежности для Джози.
Но Льюк не слышал – он уже бежал к двери.
– Вот черт! – Джози, с досадой колотившая по рулю, нечаянно нажала на гудок.
Опять ее машина застряла в грязи. Все как тогда. Стремясь уехать с ранчо как можно скорее, она выбрала кратчайший путь, мимо конюшни, и теперь готова была убить себя с досады. Господи, ну как я могла забыть, до чего раскисает эта дорога!
Может, подложить картон под колеса? Уж чего-чего, а картона хватает: вся машина забита коробками с ее имуществом. Не вылезая из машины, она повернулась к заднему сиденью и оторвала несколько картонных крышек.
С картоном в руках она смотрела в ветровое стекло, не решаясь выйти. Дождь лил как из ведра – так же точно, как в день ее приезда.
Вода никого еще не убила насмерть, сказала она себе. Не сидеть же здесь до бесконечности, пережидая дождь. Уже начинает темнеть, а мне нужно убраться из этого места сегодня, чего бы мне это ни стоило.
Решение покинуть ранчо дорого ей далось: она чувствовала себя так, словно сердце ее вырезали из груди.
Натянув на голову капюшон, Джози рывком распахнула дверцу. Холодный дождь захлестал по лицу. Держась за кузов машины, девушка добралась до задних колес и нагнулась, чтобы подложить под них картон. Результат был равен нулю: в считанные секунды картон размяк, и все усилия пропали даром.
Разогнувшись, Джози увидела светящиеся фары. Чья-то машина огибала конюшню.
Грузовичок Льюка. Сердце ее подпрыгнуло. Боже, это еще зачем? Разговор с ним лишь усугубит тяжесть разлуки.
Она видела, как Льюк вылез из грузовичка и направился к ней. От волнения у нее сразу пересохло во рту, что весьма разозлило девушку. На нем был дождевик желтого цвета, а с ковбойской шляпы ручьями стекала вода.
– Джози… Слава Богу, я еще застал тебя! Нам нужно потолковать. – Он говорил громко, чтобы перекричать шум дождя, голос звучал настойчиво и хрипло.
– Больше не о чем толковать. – Джози отвернулась, покачав головой.
– Наоборот, нам многое надо обсудить, только лучше бы в сухом помещении. Пойдем в конюшню.
Судя по всему, Льюк отступать не собирался. Спорить с ним, перекрикивая проливной дождь, не хватит сил. Джози поплелась по грязи вслед за ним.
В конюшне было тихо, тепло и сухо, пахло сеном и лошадьми. Она сразу вспомнила тот вечер, когда впервые, именно здесь, увидела его.
Расстегнув дождевик, Льюк достал из кармана платок и протянул девушке.
– Спасибо, – пробормотала она, вытирая мокрое лицо.
– Пора бы с такими свиданьями покончить, – сказал он с кривой улыбочкой, стаскивая ковбойскую шляпу с головы.
Он рвет мне душу, подумала Джози, ишь какой милый, добрый и обаятельный. Решил напомнить, за что я его люблю.
Бросив шляпу на скамью, он сделал шаг к ней:
– Консуэла показала одеяло, которое ты шила для меня.
Лицо Джози запылало, она готова была провалиться сквозь землю: мало того, что она в ловушке своей несчастной любви, так ему еще доложили, как глубоко эта любовь ее засосала.
– Просто чем-то надо было заполнять вечера.
– Ты так думаешь? У меня есть идея, чем заполнять твои вечера. – Он подошел ближе, опасно улыбаясь.
О Боже, что у него на уме? Чего он добивается – хочет подразнить? Поиздеваться? Свести с ума?
Льюк положил руки ей на плечи, она задрожала, попыталась вывернуться, но он не отпустил ее.
– Джози, дорогая, я вел себя как последний дурак. Считал, что если не подпущу тебя к себе, мне будет легче с тобой расстаться. Я старался держаться на расстоянии, но я… я же влюбился в тебя по уши с первого взгляда. И чем лучше тебя узнавал, тем сильнее влюблялся.
Джози не могла ни дышать, ни говорить. Она могла только смотреть на Льюка – не отрываясь. И лишь спустя некоторое время прошептала:
– Что ты сказал?
Придвинувшись еще ближе, он повторил:
– Я сказал, что люблю тебя, Джози. И я пойду на все, чтобы ты здесь осталась.
Джози понимала, чего стоили Льюку эти слова – сколько страхов пришлось ему побороть, чтобы довериться ей, рискуя гордостью.
Сердце ее переполнила радость.
– Что же сделать, чтобы ты осталась? – спросил он шепотом, глазами ища ее взгляд.
– Ну-у, – Джози улыбнулась нерешительно, – просто… попробуй меня попросить.
В глазах у Льюка отразились ее собственные чувства.
– Я хочу задать вопрос, который считаю самым важным, – начал Льюк, – ответишь?
– Стремись к звездам, – ответила Джози. – Я всегда это говорю.
– Ну хорошо, так и будет. – Он неожиданно встал на одно колено на покрытом сеном полу конюшни, сжал ее руки в своих и заглянул в самую глубину ее глаз. – Я люблю тебя, Джози, и хочу, чтобы ты разделила со мной жизнь, хочу, чтобы ты рожала мне детей, хочу быть с тобой днем и ночью, хочу встретить старость рядом с тобой. Не могу обещать луну с неба, зато обещаю: мы будем стремиться к звездам вместе. Джози, ты согласна быть моей женой?
Она смотрела на него, и сердце переполнялось счастьем.
– Да, согласна. Да, да, да. О, как я люблю тебя, Льюк!
В следующую секунду он был уже на ногах и сжимал ее в своих объятиях.
За стенами конюшни по-прежнему шел дождь, но где-то над тучами падающая звезда прочертила небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
От шитья пахнуло знакомыми духами. Подняв ткань к лицу, он стал жадно вдыхать запах.
Долгие годы он не был избалован вниманием. Мать погибла, отец замкнулся в себе, жена его бросила, а сам он воздвиг крепкую стену, отгородившую его от людей. Крепость должна была уберечь его от обид, но превратилась в камеру.
Потом появилась Джози – все понимающая, душевная, с ямочкой на щеке. Она пробила брешь в его обороне. Зачем он остался внутри своей тюрьмы, когда дверь отворилась? Не поверил любимой женщине?
Любимая женщина. Грудь его заполнило вдруг чувство восторга, появилось сознание цели.
Любимая женщина. Конечно, Джози, только она. И если это рукоделие означает то, что он думает, значит, она его тоже любит. Вдвоем можно добиться счастья, а ради счастья стоит рискнуть.
Как права Консуэла! Джози – лучшая женщина, встреченная им на своем пути. Что я за дурак! Позволить ей исчезнуть только из страха, что она уедет когда-нибудь? Да она же уезжает сейчас, Господи Боже мой!
Нужно ее задержать. И оставить рядом с собой, до конца жизни.
Подойдя к Консуэле, он запечатлел на ее щеке долгий поцелуй.
– Ты старая кумушка, которая вечно сует нос в чужие дела. Но за это я тебя и люблю!
Полное лицо экономки покрылось морщинами от широкой улыбки, а множество подбородков задрожало от удовольствия.
– Побереги свои нежности для Джози.
Но Льюк не слышал – он уже бежал к двери.
– Вот черт! – Джози, с досадой колотившая по рулю, нечаянно нажала на гудок.
Опять ее машина застряла в грязи. Все как тогда. Стремясь уехать с ранчо как можно скорее, она выбрала кратчайший путь, мимо конюшни, и теперь готова была убить себя с досады. Господи, ну как я могла забыть, до чего раскисает эта дорога!
Может, подложить картон под колеса? Уж чего-чего, а картона хватает: вся машина забита коробками с ее имуществом. Не вылезая из машины, она повернулась к заднему сиденью и оторвала несколько картонных крышек.
С картоном в руках она смотрела в ветровое стекло, не решаясь выйти. Дождь лил как из ведра – так же точно, как в день ее приезда.
Вода никого еще не убила насмерть, сказала она себе. Не сидеть же здесь до бесконечности, пережидая дождь. Уже начинает темнеть, а мне нужно убраться из этого места сегодня, чего бы мне это ни стоило.
Решение покинуть ранчо дорого ей далось: она чувствовала себя так, словно сердце ее вырезали из груди.
Натянув на голову капюшон, Джози рывком распахнула дверцу. Холодный дождь захлестал по лицу. Держась за кузов машины, девушка добралась до задних колес и нагнулась, чтобы подложить под них картон. Результат был равен нулю: в считанные секунды картон размяк, и все усилия пропали даром.
Разогнувшись, Джози увидела светящиеся фары. Чья-то машина огибала конюшню.
Грузовичок Льюка. Сердце ее подпрыгнуло. Боже, это еще зачем? Разговор с ним лишь усугубит тяжесть разлуки.
Она видела, как Льюк вылез из грузовичка и направился к ней. От волнения у нее сразу пересохло во рту, что весьма разозлило девушку. На нем был дождевик желтого цвета, а с ковбойской шляпы ручьями стекала вода.
– Джози… Слава Богу, я еще застал тебя! Нам нужно потолковать. – Он говорил громко, чтобы перекричать шум дождя, голос звучал настойчиво и хрипло.
– Больше не о чем толковать. – Джози отвернулась, покачав головой.
– Наоборот, нам многое надо обсудить, только лучше бы в сухом помещении. Пойдем в конюшню.
Судя по всему, Льюк отступать не собирался. Спорить с ним, перекрикивая проливной дождь, не хватит сил. Джози поплелась по грязи вслед за ним.
В конюшне было тихо, тепло и сухо, пахло сеном и лошадьми. Она сразу вспомнила тот вечер, когда впервые, именно здесь, увидела его.
Расстегнув дождевик, Льюк достал из кармана платок и протянул девушке.
– Спасибо, – пробормотала она, вытирая мокрое лицо.
– Пора бы с такими свиданьями покончить, – сказал он с кривой улыбочкой, стаскивая ковбойскую шляпу с головы.
Он рвет мне душу, подумала Джози, ишь какой милый, добрый и обаятельный. Решил напомнить, за что я его люблю.
Бросив шляпу на скамью, он сделал шаг к ней:
– Консуэла показала одеяло, которое ты шила для меня.
Лицо Джози запылало, она готова была провалиться сквозь землю: мало того, что она в ловушке своей несчастной любви, так ему еще доложили, как глубоко эта любовь ее засосала.
– Просто чем-то надо было заполнять вечера.
– Ты так думаешь? У меня есть идея, чем заполнять твои вечера. – Он подошел ближе, опасно улыбаясь.
О Боже, что у него на уме? Чего он добивается – хочет подразнить? Поиздеваться? Свести с ума?
Льюк положил руки ей на плечи, она задрожала, попыталась вывернуться, но он не отпустил ее.
– Джози, дорогая, я вел себя как последний дурак. Считал, что если не подпущу тебя к себе, мне будет легче с тобой расстаться. Я старался держаться на расстоянии, но я… я же влюбился в тебя по уши с первого взгляда. И чем лучше тебя узнавал, тем сильнее влюблялся.
Джози не могла ни дышать, ни говорить. Она могла только смотреть на Льюка – не отрываясь. И лишь спустя некоторое время прошептала:
– Что ты сказал?
Придвинувшись еще ближе, он повторил:
– Я сказал, что люблю тебя, Джози. И я пойду на все, чтобы ты здесь осталась.
Джози понимала, чего стоили Льюку эти слова – сколько страхов пришлось ему побороть, чтобы довериться ей, рискуя гордостью.
Сердце ее переполнила радость.
– Что же сделать, чтобы ты осталась? – спросил он шепотом, глазами ища ее взгляд.
– Ну-у, – Джози улыбнулась нерешительно, – просто… попробуй меня попросить.
В глазах у Льюка отразились ее собственные чувства.
– Я хочу задать вопрос, который считаю самым важным, – начал Льюк, – ответишь?
– Стремись к звездам, – ответила Джози. – Я всегда это говорю.
– Ну хорошо, так и будет. – Он неожиданно встал на одно колено на покрытом сеном полу конюшни, сжал ее руки в своих и заглянул в самую глубину ее глаз. – Я люблю тебя, Джози, и хочу, чтобы ты разделила со мной жизнь, хочу, чтобы ты рожала мне детей, хочу быть с тобой днем и ночью, хочу встретить старость рядом с тобой. Не могу обещать луну с неба, зато обещаю: мы будем стремиться к звездам вместе. Джози, ты согласна быть моей женой?
Она смотрела на него, и сердце переполнялось счастьем.
– Да, согласна. Да, да, да. О, как я люблю тебя, Льюк!
В следующую секунду он был уже на ногах и сжимал ее в своих объятиях.
За стенами конюшни по-прежнему шел дождь, но где-то над тучами падающая звезда прочертила небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39