Он помахал в ответ и пошел к лодке.
Мануэль направил челнок к берегу, и его днище заскрипело по гальке, выстилающей речное дно. Спустившись с обрыва, Льюк помог Джози выбраться на сушу. Ладонь его была сухой и горячей, и это ощущение наполнило Джози восторгом, весьма ее огорчившим. Она намеренно отвела глаза, чтобы он не видел, какой эффект произвело его рукопожатие.
– Хорошо ли доплыли? – спросил Льюк.
– Изумительно. Места здесь необычайно красивые – просто нет слов. Я нащелкала две пленки. – Джози приподняла фотоаппарат, висящий у нее на шее.
– Да, действительно, есть на что посмотреть, – улыбнулся Льюк. – Но больше всего мне нравится плавать по реке осенью.
У Джози пересохло во рту, она прилагала героические усилия, чтобы справиться со своим состоянием, но все же заметила краем глаза, каким жарким поцелуем обменялись Консуэла и Мануэль. Меньше всего хотелось ей сейчас думать о поцелуях.
– Вы часто плаваете в лодке? – спросила девушка.
Он покачал головой:
– Не влезал в нее уже несколько лет. Столько хлопот с этой гостиницей, что нет никакой возможности отдыхать.
– Какая жалость: жить среди такой красоты и не иметь времени ею любоваться!
– Я даже выспаться не могу – где уж мне любоваться. Пока не найду нового менеджера, об этом нечего и мечтать.
– А есть кандидаты?
– Сегодня утром беседовал с одним, но Консуэла его забраковала.
Оказавшаяся рядом Консуэла презрительно фыркнула:
– Настоящий сволопай.
Джози наморщила лоб:
– Кто?
– Она хочет сказать – шалопай, – перевел Льюк, улыбаясь от уха до уха.
– Такой влюбленный в себя, грубый, хочет командовать, – пояснила экономка.
– Кроме того, его рекомендации не подтвердились. – Льюк переступил с ноги на ногу. – Кстати, уже темнеет, а нам еще нужно поставить палатки. Мануэль, а не пособирать ли тебе еще дровишек?
– Слушаюсь, босс, – кивнул работник.
– А я достану остальные продукты из джипа, – сказала Консуэла.
– Я помогу тебе, – вызвался Льюк.
– Там всего одна маленькая сумка, – отмахнулась экономка, – я прекрасно ее донесу. Оставайся с Джози. Ты почти не видел ее в последнее время; наверное, тебе не терпится поблагодарить ее за помощь.
Джози наблюдала, как Консуэла карабкается по высокому берегу к джипу; лицо девушки горело от стыда за то, что толстушка так неловко оставила их наедине.
Льюк прочистил горло, намереваясь что-то сказать, адамово яблоко заходило вверх-вниз.
– Консуэла права, я как раз собирался сказать, насколько ценю ваше сотрудничество.
– Можете не благодарить, мне это доставило настоящее удовольствие.
– Я хотел сказать еще кое-что. Я… э-э-э… хотел извиниться за тот вечер…
У Джози вспотели ладони. Он мог говорить только о поцелуе, но зачем же тогда извиняться?
– Не имеет значения. – Джози упорно смотрела вниз, якобы разглядывая что-то на земле. – Все это в порядке вещей.
– Я чувствовал себя виноватым, – он поддел камешек носком сапога.
Виноватым за поцелуй? Ничего себе «комплимент»! Джози выпрямилась и холодно сказала:
– Напрасно. Если уж кто и виноват, так это я.
– Да нет, ответственность лежит на мне. Не в моих правилах пользоваться тем, что…
– Пользоваться чем? – Она ничего не поняла. Что он хочет сказать, черт возьми? Звучит так, словно она слабоумное, беспомощное существо, не умеющее постоять за себя. И словно он имеет над ней какую-то власть, что еще более унизительно. – Почему вы думаете, что можете чем-то воспользоваться? – От этих слов повеяло еще большим холодом.
Льюк пожал плечами:
– Ну-у, вы одна проводите медовый месяц, а я знаю… Знаю, как уязвим бывает разочарованный человек.
– Минуточку, – Джози подняла руку. – Вы что, думаете, я не понимаю, что делаю?
– Я не вкладывал такого смысла. Просто я считаю, при данных обстоятельствах вы, возможно, более восприимчивы к мужскому вниманию, чем обычно. Только и всего.
– А почему вы так считаете? – Она стояла, уперев руки в бока, гневно сверкая глазами.
Льюк опять пожал плечами:
– Ну, покупая путевку на ранчо, вы собирались провести здесь время с молодым мужем. И естественно, ожидали получить здесь какие-то… какой-то… опыт. По этой причине вы, может быть, легче идете навстречу мужчине, который мог бы оправдать ваши ожидания.
– Благодарю вас, доктор Фрейд, это весьма лестный для меня анализ. Я не знала, что вы еще и психиатр.
– А-а-а-а! О-о-о-о! – Этот вой, явно человеческий, раздался у них над головой – кто-то кричал с площадки над обрывом.
– Консуэла! – выдохнул Мануэль; худощавый и жилистый, он выбежал из зарослей и, роняя на бегу собранный хворост, вскарабкался по обрыву с невиданной скоростью.
Льюк помчался следом, объятый тревогой. Консуэла давно стала для него самым близким человеком, он любил ее как вторую мать. Джози бежала следом.
Мужчины примчались одновременно; Консуэла сидела рядом с джипом, сжимая ладонью лодыжку.
– Змея укусила? – прокричал Льюк. Обменявшись с женой испанской скороговоркой, Мануэль взглянул вверх, на босса:
– Она говорит, что вывихнула ногу.
– О-о-о, – снова застонала Консуэла.
– У нас нет с собой льда? – Джози протиснулась сквозь мужские плечи.
Правильная мысль, подметил Льюк, преодолевая волнение.
– Есть, в джипе.
Джози моментально влезла в машину, нашла дорожный холодильничек и завернула пригоршню льда в бумажное полотенце.
– Вот, – сказала она, вернувшись бегом и протягивая самодельный компресс пострадавшей.
– Спасибо. – Консуэла положила лед на ногу, не переставая стонать.
– Та самая лодыжка, которую она сломала весной, – встревожился Мануэль.
– Консуэла, ты можешь встать? – спросил Льюк.
– Не знаю. Даже пробовать и то больно.
– Нельзя опираться на ногу, пока ее не осмотрел врач, – сообразила Джози. – Раз это больная нога.
– Вы правы, – ответил Льюк, – Мануэль, тебе придется немедленно везти жену в город и сделать рентген. Возьми джип. – Он протянул ключи от машины.
– А как же ночной лагерь? – простонала Консуэла.
– Не волнуйся, я все сделаю, – ответил Льюк.
– Да мы можем обойтись и без лагеря, – вмешалась Джози. – Они нас подбросят до ранчо.
– Это двухместный джип, – отрезал Льюк. – Мы все не поместимся, а нам с вами и здесь будет неплохо.
На губах экономки мелькнула тень улыбки; а может, показалось? Льюк кое-что заподозрил и нахмурился, но тут же отверг эту мысль.
Нет. Было бы несправедливо по отношению к Консуэле даже думать так. Она, конечно, неисправимая сваха, но вряд ли зашла бы так далеко – разыгрывать «адскую боль» лишь для того, чтобы оставить его наедине с Джози.
А если все-таки?
Льюк перевел взгляд на Мануэля и сразу откинул все сомнения: лицо испанца было серым, на лбу – глубокие нервные складки. Было ясно, что даже если Консуэла притворяется, супруг ничего об этом не знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Мануэль направил челнок к берегу, и его днище заскрипело по гальке, выстилающей речное дно. Спустившись с обрыва, Льюк помог Джози выбраться на сушу. Ладонь его была сухой и горячей, и это ощущение наполнило Джози восторгом, весьма ее огорчившим. Она намеренно отвела глаза, чтобы он не видел, какой эффект произвело его рукопожатие.
– Хорошо ли доплыли? – спросил Льюк.
– Изумительно. Места здесь необычайно красивые – просто нет слов. Я нащелкала две пленки. – Джози приподняла фотоаппарат, висящий у нее на шее.
– Да, действительно, есть на что посмотреть, – улыбнулся Льюк. – Но больше всего мне нравится плавать по реке осенью.
У Джози пересохло во рту, она прилагала героические усилия, чтобы справиться со своим состоянием, но все же заметила краем глаза, каким жарким поцелуем обменялись Консуэла и Мануэль. Меньше всего хотелось ей сейчас думать о поцелуях.
– Вы часто плаваете в лодке? – спросила девушка.
Он покачал головой:
– Не влезал в нее уже несколько лет. Столько хлопот с этой гостиницей, что нет никакой возможности отдыхать.
– Какая жалость: жить среди такой красоты и не иметь времени ею любоваться!
– Я даже выспаться не могу – где уж мне любоваться. Пока не найду нового менеджера, об этом нечего и мечтать.
– А есть кандидаты?
– Сегодня утром беседовал с одним, но Консуэла его забраковала.
Оказавшаяся рядом Консуэла презрительно фыркнула:
– Настоящий сволопай.
Джози наморщила лоб:
– Кто?
– Она хочет сказать – шалопай, – перевел Льюк, улыбаясь от уха до уха.
– Такой влюбленный в себя, грубый, хочет командовать, – пояснила экономка.
– Кроме того, его рекомендации не подтвердились. – Льюк переступил с ноги на ногу. – Кстати, уже темнеет, а нам еще нужно поставить палатки. Мануэль, а не пособирать ли тебе еще дровишек?
– Слушаюсь, босс, – кивнул работник.
– А я достану остальные продукты из джипа, – сказала Консуэла.
– Я помогу тебе, – вызвался Льюк.
– Там всего одна маленькая сумка, – отмахнулась экономка, – я прекрасно ее донесу. Оставайся с Джози. Ты почти не видел ее в последнее время; наверное, тебе не терпится поблагодарить ее за помощь.
Джози наблюдала, как Консуэла карабкается по высокому берегу к джипу; лицо девушки горело от стыда за то, что толстушка так неловко оставила их наедине.
Льюк прочистил горло, намереваясь что-то сказать, адамово яблоко заходило вверх-вниз.
– Консуэла права, я как раз собирался сказать, насколько ценю ваше сотрудничество.
– Можете не благодарить, мне это доставило настоящее удовольствие.
– Я хотел сказать еще кое-что. Я… э-э-э… хотел извиниться за тот вечер…
У Джози вспотели ладони. Он мог говорить только о поцелуе, но зачем же тогда извиняться?
– Не имеет значения. – Джози упорно смотрела вниз, якобы разглядывая что-то на земле. – Все это в порядке вещей.
– Я чувствовал себя виноватым, – он поддел камешек носком сапога.
Виноватым за поцелуй? Ничего себе «комплимент»! Джози выпрямилась и холодно сказала:
– Напрасно. Если уж кто и виноват, так это я.
– Да нет, ответственность лежит на мне. Не в моих правилах пользоваться тем, что…
– Пользоваться чем? – Она ничего не поняла. Что он хочет сказать, черт возьми? Звучит так, словно она слабоумное, беспомощное существо, не умеющее постоять за себя. И словно он имеет над ней какую-то власть, что еще более унизительно. – Почему вы думаете, что можете чем-то воспользоваться? – От этих слов повеяло еще большим холодом.
Льюк пожал плечами:
– Ну-у, вы одна проводите медовый месяц, а я знаю… Знаю, как уязвим бывает разочарованный человек.
– Минуточку, – Джози подняла руку. – Вы что, думаете, я не понимаю, что делаю?
– Я не вкладывал такого смысла. Просто я считаю, при данных обстоятельствах вы, возможно, более восприимчивы к мужскому вниманию, чем обычно. Только и всего.
– А почему вы так считаете? – Она стояла, уперев руки в бока, гневно сверкая глазами.
Льюк опять пожал плечами:
– Ну, покупая путевку на ранчо, вы собирались провести здесь время с молодым мужем. И естественно, ожидали получить здесь какие-то… какой-то… опыт. По этой причине вы, может быть, легче идете навстречу мужчине, который мог бы оправдать ваши ожидания.
– Благодарю вас, доктор Фрейд, это весьма лестный для меня анализ. Я не знала, что вы еще и психиатр.
– А-а-а-а! О-о-о-о! – Этот вой, явно человеческий, раздался у них над головой – кто-то кричал с площадки над обрывом.
– Консуэла! – выдохнул Мануэль; худощавый и жилистый, он выбежал из зарослей и, роняя на бегу собранный хворост, вскарабкался по обрыву с невиданной скоростью.
Льюк помчался следом, объятый тревогой. Консуэла давно стала для него самым близким человеком, он любил ее как вторую мать. Джози бежала следом.
Мужчины примчались одновременно; Консуэла сидела рядом с джипом, сжимая ладонью лодыжку.
– Змея укусила? – прокричал Льюк. Обменявшись с женой испанской скороговоркой, Мануэль взглянул вверх, на босса:
– Она говорит, что вывихнула ногу.
– О-о-о, – снова застонала Консуэла.
– У нас нет с собой льда? – Джози протиснулась сквозь мужские плечи.
Правильная мысль, подметил Льюк, преодолевая волнение.
– Есть, в джипе.
Джози моментально влезла в машину, нашла дорожный холодильничек и завернула пригоршню льда в бумажное полотенце.
– Вот, – сказала она, вернувшись бегом и протягивая самодельный компресс пострадавшей.
– Спасибо. – Консуэла положила лед на ногу, не переставая стонать.
– Та самая лодыжка, которую она сломала весной, – встревожился Мануэль.
– Консуэла, ты можешь встать? – спросил Льюк.
– Не знаю. Даже пробовать и то больно.
– Нельзя опираться на ногу, пока ее не осмотрел врач, – сообразила Джози. – Раз это больная нога.
– Вы правы, – ответил Льюк, – Мануэль, тебе придется немедленно везти жену в город и сделать рентген. Возьми джип. – Он протянул ключи от машины.
– А как же ночной лагерь? – простонала Консуэла.
– Не волнуйся, я все сделаю, – ответил Льюк.
– Да мы можем обойтись и без лагеря, – вмешалась Джози. – Они нас подбросят до ранчо.
– Это двухместный джип, – отрезал Льюк. – Мы все не поместимся, а нам с вами и здесь будет неплохо.
На губах экономки мелькнула тень улыбки; а может, показалось? Льюк кое-что заподозрил и нахмурился, но тут же отверг эту мысль.
Нет. Было бы несправедливо по отношению к Консуэле даже думать так. Она, конечно, неисправимая сваха, но вряд ли зашла бы так далеко – разыгрывать «адскую боль» лишь для того, чтобы оставить его наедине с Джози.
А если все-таки?
Льюк перевел взгляд на Мануэля и сразу откинул все сомнения: лицо испанца было серым, на лбу – глубокие нервные складки. Было ясно, что даже если Консуэла притворяется, супруг ничего об этом не знает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39