— Роберто закрыл дверь и подошел к ней почти вплотную. — Ты должна меня выслушать, Айлин. Я ведь выслушал всю ту чушь, которую ты несла в гостиной!
— Я не сомневалась, что ты не способен понять мои чувства! — со слезами в голосе выкрикнула она.
— Почему же, кое-что я понял, — возразил он, тоже повышая голос. — Я понял, что ты вообразила, будто твоя невинность значит для меня больше, чем ты сама! Понимаешь ли ты, как меня этим оскорбила? И не только меня, но и себя, а также все прекрасное, что было между нами!
Красивые слова, с горечью думала Айлин. Она хорошо помнила, как неузнаваемо изменилось отношение к ней Роберто после того неосторожного признания. Как долгие страстные объятия сменились целомудренными поцелуями в щечку!
— У меня такое впечатление, что для тебя важнее всего доказать, что во всем виновата только я! — бросила она ему со злостью. — Что ничего, кроме страданий, я тебе не принесла! Только зачем? Я ведь и сама понимаю, как ужасно тебя подвела!
— Только не в связи со своей девственностью, — с кривой усмешкой возразил Роберто. — Ибо что, на самом деле, представляет собой этот пресловутый кусочек кожи? Анатомическое приспособление для защиты женских половых путей от вредных инфекций до завершения полового созревания и начала периода деторождения. И все. — Он выразительно пожал плечами. — Есть на свете, конечно, идиоты, помешанные на святости ритуала первой брачной ночи, но я-то не такой!
— Можешь говорить, что хочешь, но девственность — это единственное, что у меня было, и я имела право подарить ее тому, кого выберу сама! — пыталась объяснить Айлин, чуть не плача. — И, лишив меня этого права, они украли единственное, что я могла тебе дать! — Она сорвалась на крик, и это воистину был крик души.
— Да, ты утратила этот дар навсегда, Ай-лин, — мягко произнес Роберто. — Это случилось. Но жизнь полна потерь и упущенных возможностей, и глупо вечно горевать об утраченном! Ты придаешь этому такое значение, словно после того, как ты вручила бы мне этот свой бесценный дар, ничего больше у тебя для меня не осталось бы.
— Я же говорила, что ты ничего не поймешь, — вздохнула она.
— О, я понял гораздо больше, чем ты ожидала, — быстро возразил он. — Я понял очень хорошо, что в глубине души ты так и осталась все той же насмерть перепуганной девственницей!
Вздрогнув, Айлин подняла на него непонимающий взгляд.
— То, что сделали с тобой эти подонки, не имеет никакого отношения к истинной причине твоего состояния. — Роберто пренебрежительно махнул рукой. — А она состоит в том, что у тебя недостает смелости отдать мне себя! — Он сделал драматическую паузу и с нажимом повторил — Да, да, именно себя, Айлин, а вовсе не свою пресловутую девственность! Отдать любимому себя — вот в чем высший смысл любви, и вот на что у тебя никогда не хватало мужества!
Сказав это, Роберто вздохнул с таким видом, словно смертельно устал и от этого разговора, и от нее самой, повернулся и быстро пошел к двери. На пороге он обернулся, посмотрел на нее и добавил:
— Конечно, ты можешь продолжать в том же духе, Айлин, но имей в виду, что таким образом ты обрекаешь нас обоих на жизнь бесцветную и полную мучений. Меня — на вынужденное безбрачие, а себя — на бесконечные угрызения совести по этому поводу.
— Что ты хочешь этим сказать? — прошептала она, уже все поняв, но еще боясь поверить Роберто.
— Наш брак заключен на небесах, Айлин. Раз и навсегда. И я никогда не позволю тебе снова меня бросить. Разве что… — Он мрачно улыбнулся и закончил: — Разве что ты так долго будешь цепляться за то, что на самом деле не более чем упущенная возможность, что я решусь махнуть рукой и на свою собственную упущенную возможность.
Этот намек был настолько прозрачен, что потрясенная Айлин еще несколько минут стояла неподвижно, пустыми глазами глядя на закрывшуюся дверь.
Упущенная возможность? Неужели все ее душевные страдания — это не более чем бессмысленная тоска по упущенной возможности? Неужели и сама она — упущенная возможность? Упущенная возможность Роберто?
Сдвинувшись наконец с места, девушка сделала два неуверенных шага к кровати и без сил на нее опустилась. Роберто был прав. О Боже, как он был прав! Все, что произошло с ней тогда в лифте, действительно не имеет никакого значения, если она хочет спасти то, что еще можно спасти! Ведь если в ее случае возможность и в самом деле безнадежно упущена, то для Роберто это совсем не так. Только сейчас Айлин осознала, как долго и безнадежно цепляется он за то, что давно и очевидно превращается в его собственную упущенную возможность.
Нужно торопиться!
Она вскочила, вся дрожа от страха. Но это был не тот привычный страх, который наполнял ее душу животным ужасом, заставляя прятаться и лишая воли, способности думать и двигаться, а нечто новое — страх потерять, не успеть.
Айлин стремительно прошла в ванную, сбросила одежду, включила душ и подставила свое дрожащее тело теплым и ласковым струйкам воды. Потом она набросила длинный белый халат и, на ходу завязывая поясок, быстро вышла в коридор.
Она не была уверена в том, что сможет довести задуманное до конца, но знала, что сделает для этого все, что в ее силах.
Царившая в доме тишина заставила Айлин испугаться еще больше. Вдруг Роберто ушел? Однако испуг этот в то же время придал ей сил победить все старые мелкие, такие ничтожные теперь страхи и, тихо ступая босыми ногами, приблизиться к двери, переступить порог которой она не позволяла себе три долгих года.
Она секунду постояла, кусая губы, а потом несмело взялась за ручку и медленно ее повернула.
Роберто она увидела сразу же, и при этом испытала такое облегчение, что не обратила никакого внимания ни на высокие потолки, ни на разрисованные большими разноцветными листьями обои — эти неизменные атрибуты всех ее ночных кошмаров последних лет.
Более того, Айлин даже не заметила величественной двуспальной кровати, впервые увидев которую устроила Роберто истерику, чуть не доведя его до нервного срыва.
Все это теперь было неважно. Значение имел только он — стоявший у окна мужчина в халате, глубоко погруженный в свои невеселые мысли.
Услышав скрип двери, Роберто повернулся, окинул Айлин все еще полным гнева взглядом и тут же опустил ресницы, как бы отгораживаясь от нее.
Неужели она опоздала со своей попыткой спасти их любовь?
С замирающим от страха сердцем Айлин заставила себя дрожащими пальцами взяться за поясок халата.
Уловив этот жест, Роберто поднял глаза. В них был немой вопрос, от которого ее щеки запылали жарким пламенем.
Ее сердце бешено стучало, кровь тяжело пульсировала в висках, но пальцы упорно продолжали сражаться с узлом, пока поясок не соскользнул вниз. Тяжелые полы халата разошлись, и он упал к ногам Айлин пушистым снежным сугробом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Я не сомневалась, что ты не способен понять мои чувства! — со слезами в голосе выкрикнула она.
— Почему же, кое-что я понял, — возразил он, тоже повышая голос. — Я понял, что ты вообразила, будто твоя невинность значит для меня больше, чем ты сама! Понимаешь ли ты, как меня этим оскорбила? И не только меня, но и себя, а также все прекрасное, что было между нами!
Красивые слова, с горечью думала Айлин. Она хорошо помнила, как неузнаваемо изменилось отношение к ней Роберто после того неосторожного признания. Как долгие страстные объятия сменились целомудренными поцелуями в щечку!
— У меня такое впечатление, что для тебя важнее всего доказать, что во всем виновата только я! — бросила она ему со злостью. — Что ничего, кроме страданий, я тебе не принесла! Только зачем? Я ведь и сама понимаю, как ужасно тебя подвела!
— Только не в связи со своей девственностью, — с кривой усмешкой возразил Роберто. — Ибо что, на самом деле, представляет собой этот пресловутый кусочек кожи? Анатомическое приспособление для защиты женских половых путей от вредных инфекций до завершения полового созревания и начала периода деторождения. И все. — Он выразительно пожал плечами. — Есть на свете, конечно, идиоты, помешанные на святости ритуала первой брачной ночи, но я-то не такой!
— Можешь говорить, что хочешь, но девственность — это единственное, что у меня было, и я имела право подарить ее тому, кого выберу сама! — пыталась объяснить Айлин, чуть не плача. — И, лишив меня этого права, они украли единственное, что я могла тебе дать! — Она сорвалась на крик, и это воистину был крик души.
— Да, ты утратила этот дар навсегда, Ай-лин, — мягко произнес Роберто. — Это случилось. Но жизнь полна потерь и упущенных возможностей, и глупо вечно горевать об утраченном! Ты придаешь этому такое значение, словно после того, как ты вручила бы мне этот свой бесценный дар, ничего больше у тебя для меня не осталось бы.
— Я же говорила, что ты ничего не поймешь, — вздохнула она.
— О, я понял гораздо больше, чем ты ожидала, — быстро возразил он. — Я понял очень хорошо, что в глубине души ты так и осталась все той же насмерть перепуганной девственницей!
Вздрогнув, Айлин подняла на него непонимающий взгляд.
— То, что сделали с тобой эти подонки, не имеет никакого отношения к истинной причине твоего состояния. — Роберто пренебрежительно махнул рукой. — А она состоит в том, что у тебя недостает смелости отдать мне себя! — Он сделал драматическую паузу и с нажимом повторил — Да, да, именно себя, Айлин, а вовсе не свою пресловутую девственность! Отдать любимому себя — вот в чем высший смысл любви, и вот на что у тебя никогда не хватало мужества!
Сказав это, Роберто вздохнул с таким видом, словно смертельно устал и от этого разговора, и от нее самой, повернулся и быстро пошел к двери. На пороге он обернулся, посмотрел на нее и добавил:
— Конечно, ты можешь продолжать в том же духе, Айлин, но имей в виду, что таким образом ты обрекаешь нас обоих на жизнь бесцветную и полную мучений. Меня — на вынужденное безбрачие, а себя — на бесконечные угрызения совести по этому поводу.
— Что ты хочешь этим сказать? — прошептала она, уже все поняв, но еще боясь поверить Роберто.
— Наш брак заключен на небесах, Айлин. Раз и навсегда. И я никогда не позволю тебе снова меня бросить. Разве что… — Он мрачно улыбнулся и закончил: — Разве что ты так долго будешь цепляться за то, что на самом деле не более чем упущенная возможность, что я решусь махнуть рукой и на свою собственную упущенную возможность.
Этот намек был настолько прозрачен, что потрясенная Айлин еще несколько минут стояла неподвижно, пустыми глазами глядя на закрывшуюся дверь.
Упущенная возможность? Неужели все ее душевные страдания — это не более чем бессмысленная тоска по упущенной возможности? Неужели и сама она — упущенная возможность? Упущенная возможность Роберто?
Сдвинувшись наконец с места, девушка сделала два неуверенных шага к кровати и без сил на нее опустилась. Роберто был прав. О Боже, как он был прав! Все, что произошло с ней тогда в лифте, действительно не имеет никакого значения, если она хочет спасти то, что еще можно спасти! Ведь если в ее случае возможность и в самом деле безнадежно упущена, то для Роберто это совсем не так. Только сейчас Айлин осознала, как долго и безнадежно цепляется он за то, что давно и очевидно превращается в его собственную упущенную возможность.
Нужно торопиться!
Она вскочила, вся дрожа от страха. Но это был не тот привычный страх, который наполнял ее душу животным ужасом, заставляя прятаться и лишая воли, способности думать и двигаться, а нечто новое — страх потерять, не успеть.
Айлин стремительно прошла в ванную, сбросила одежду, включила душ и подставила свое дрожащее тело теплым и ласковым струйкам воды. Потом она набросила длинный белый халат и, на ходу завязывая поясок, быстро вышла в коридор.
Она не была уверена в том, что сможет довести задуманное до конца, но знала, что сделает для этого все, что в ее силах.
Царившая в доме тишина заставила Айлин испугаться еще больше. Вдруг Роберто ушел? Однако испуг этот в то же время придал ей сил победить все старые мелкие, такие ничтожные теперь страхи и, тихо ступая босыми ногами, приблизиться к двери, переступить порог которой она не позволяла себе три долгих года.
Она секунду постояла, кусая губы, а потом несмело взялась за ручку и медленно ее повернула.
Роберто она увидела сразу же, и при этом испытала такое облегчение, что не обратила никакого внимания ни на высокие потолки, ни на разрисованные большими разноцветными листьями обои — эти неизменные атрибуты всех ее ночных кошмаров последних лет.
Более того, Айлин даже не заметила величественной двуспальной кровати, впервые увидев которую устроила Роберто истерику, чуть не доведя его до нервного срыва.
Все это теперь было неважно. Значение имел только он — стоявший у окна мужчина в халате, глубоко погруженный в свои невеселые мысли.
Услышав скрип двери, Роберто повернулся, окинул Айлин все еще полным гнева взглядом и тут же опустил ресницы, как бы отгораживаясь от нее.
Неужели она опоздала со своей попыткой спасти их любовь?
С замирающим от страха сердцем Айлин заставила себя дрожащими пальцами взяться за поясок халата.
Уловив этот жест, Роберто поднял глаза. В них был немой вопрос, от которого ее щеки запылали жарким пламенем.
Ее сердце бешено стучало, кровь тяжело пульсировала в висках, но пальцы упорно продолжали сражаться с узлом, пока поясок не соскользнул вниз. Тяжелые полы халата разошлись, и он упал к ногам Айлин пушистым снежным сугробом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39