Разве у нас нет такого права? Разве мы не можем просить у жизни хоть бы это?..
– Ты же знаешь, к чему приведут такие встречи, – сказала она почти шепотом.
– Знаю, моя дорогая.
– Не кажется ли тебе, что в нашей ситуации это будет не слишком порядочно?
– Значит, ты решила стать настоящей героиней?
– О, Фрей! Разве это принесет нам хоть какое-то счастье?
– Я не могу вынести мысли, что никогда не увижу тебя, – упрямо повторил он.
Андра вздохнула и обняла его.
– Дорогой, не стоит продолжать. Это меня убивает.
– И меня тоже.
– Может быть, где-нибудь и когда-нибудь мы еще встретимся…
– И станем добрыми друзьями? – с грустной иронией добавил он.
Фрей понимал, что вряд ли может чем-то помочь ей. И совсем не чувствовал себя «добрым парнем». Гудвина он сейчас ненавидел. Этот неудачник стал неодолимым препятствием между ним и любимой. Возможно, с сарказмом подумал Фрей, это своего рода возмездие за то, что они с Андрой так спешили с разрывом помолвки.
– Может быть, ты права, – наконец произнес он. – И нам действительно лучше не встречаться. Во всяком случае сейчас.
Андра задрожала. Она выглядела такой усталой, растерянной, беззащитной, что он мгновенно понял, как она страдает, и прижал еще крепче.
– Бедняжка моя! Какой кошмарный день ты пережила. Ты выглядишь такой измученной. Ты здорова?
Она засмеялась нервно, оторвалась от него, вынула из сумочки расческу и пудру.
– Пожалуй, ты оценил ситуацию слишком скромно. Мне нужно привести себя в порядок и найти такси. Я должна вернуться в дом миссис Грайем. Я буду ночевать там.
– А завтра?
– Не спрашивай…
– Завтра ты выйдешь замуж за Тревора Гудвина. Какая глупость!
За последние несколько часов Андра перенесла столько потрясений, что больше выдержать не могла. Казалось, все ее существо наполнено болью. Почти машинально она припудрилась и причесалась. Очень интересно, что бы подумали Флэк и ребята со студии, увидев ее сейчас?
– О Господи, – вздохнул Фрей, – а я строил такие волшебные планы!
– Не надо сейчас об этом…
– О, моя дорогая! Сможешь ли ты со всем этим справиться?
– Я должна.
– Если ты почувствуешь, что нет больше сил, дашь ли ты мне знать?
– Да. Но я пройду через все. Когда вернусь в госпиталь к Тревору, мне будет проще. Теперь он полностью зависит от меня.
– Для него это, конечно, ужасно, – сказал Фрей, стараясь хоть как-то выразить свою симпатию к Тревору.
– Ужасно. Я думаю, нам придется вернуться в Англию и попытаться найти хорошего врача.
Фрей взял ее за руку. Они медленно вышли из парка и вернулись в отель.
Фрей попросил портье взять такси. Они сели в машину. Изможденная, Андра забилась в уголок. Она в Кейптауне с раннего утра, но еще ничего здесь не видела. Все как в тумане.
На мгновение она крепко сжала руку Фрея. Должно быть, они приближались к дому священника Элистера Грайема. Это означало, что надо проститься. Быть может, надолго. Андра боялась, что в эту минуту решимость изменит ей. Фрей поцеловал ее. И она ответила ему. Потом обняла.
– О Господи, лучше бы я умерла, Фрей!..
– Если все это так, может, поедешь со мной? – начал он, но тут же поправил себя:
– Нет. Ты считаешь, что должна остаться с Тревором. Я не хочу быть в ответе за то, что ты изменила свое решение. Должен сказать, что восхищаюсь тобой. Ты – удивительный человек. Даже лучше, чем я мог представить. Я буду помнить о тебе до самой смерти. Другой женщины в моей жизни не будет никогда.
Погруженная в глубокое отчаяние, она была похожа на призрак золотой девушки с корабля, подумал Фрей.
Достав визитную карточку, он вложил ее Андре в руку.
– Это адрес лондонского офиса компании «Аутспен». Если когда-нибудь я понадоблюсь тебе, пошли телеграмму. Я приду.
Андра невидящим взглядом посмотрела на карточку.
– Мне очень важно знать это, – еле слышно сказала она. – Большое спасибо.
Что ты будешь делать сейчас?
– Вернусь на корабль, чтобы как можно скорее выбраться из этого проклятого города. Слава Богу, мы отплываем в Дурбан.
– И ты будешь возвращаться через Кейптаун?
– Да. После того как побываем в Порт-Элизабет и Ист-Лондоне.
– О Боже! – в отчаянии сказала она. – Ты снова будешь так близко от меня.
Я не хочу об этом думать.
Он крепко сжал ее руку:
– Я больше не сойду на берег. Не приближусь к тебе. Постараюсь не думать о нас.
Она закрыла глаза. А он продолжал:
– Но я знаю, что мне это не удастся. Проклятье! Я буду думать о тебе каждый день, каждую минуту. Вот так, – добавил он, когда машина остановилась. – Я вынужден оставить тебя здесь. Да поможет тебе Господь. Ты взвалила на себя тяжкую ношу.
Она задыхалась.
– Прости. Я причинила тебе такую боль.
– Не беспокойся обо мне. Ты сделала меня счастливым там, на корабле.
Андра прижималась к Фрею, слезы бежали по ее щекам.
– Фрей, Фрей…
– Не сдавайся, милая, если ты действительно решила поступить так, – мягко сказал он и помог ей выйти из машины. – Но если ты изменишь свое решение, дай мне знать.
Это были его последние слова. Он видел, как на пороге дома Андру приветствовала миссис Грайем. Дверь закрылась.
Фрей приказал шоферу ехать в клуб. Хотелось напиться. Забыть обо всем на свете. И не вспоминать о том, что Андра собирается совершить непоправимое выйти замуж за Тревора Гудвина.
Однажды холодным сентябрьским утром, так напоминавшим об Англии, Андра вошла в гостиную, чтобы поставить в белую вазу высокие лилии. Андра вздыхала, разбирая цветы. Но когда отошла на шаг, чтобы оценить свою работу, на ее лице отразилось не удовольствие, а только усталость и печаль.
В соседней комнате слуга одевает Тревора. Скоро его ввезут сюда. И Андра должна его развлечь. Именно это стало ее ежедневной обязанностью.
Каждое утро было похоже на предыдущее. Беспомощный Тревор в инвалидном кресле. И никакой надежды. Его осматривали известные южноафриканские и иностранные доктора. Приговор всегда был одинаков. Никогда больше Тревор не сможет ходить. В остальном его здоровье опасений не вызывало.
Андру раздражало его слишком богатое воображение: он постоянно строил разные планы, отбрасывал их и при этом не переставал жаловаться. Именно Андра стала объектом его излияний. Общаться с ним было очень трудно, но она жалела его, понимая, как ужасно оказаться в таком положении.
Каждое утро они сидели в гостиной или на веранде, выходившей в сад. Андра играла на пианино или болтала о друзьях, которые частенько навещали их.
Бывшие сослуживцы и приятели Тревора глубоко сочувствовали живому, красивому молодому человеку и, возможно, – его красивой и знаменитой жене.
Андра принимала гостей только ради Тревора. Ему нравилось, когда собиралась большая компания. Одиночество и скука его угнетали. Общества Андры было недостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Ты же знаешь, к чему приведут такие встречи, – сказала она почти шепотом.
– Знаю, моя дорогая.
– Не кажется ли тебе, что в нашей ситуации это будет не слишком порядочно?
– Значит, ты решила стать настоящей героиней?
– О, Фрей! Разве это принесет нам хоть какое-то счастье?
– Я не могу вынести мысли, что никогда не увижу тебя, – упрямо повторил он.
Андра вздохнула и обняла его.
– Дорогой, не стоит продолжать. Это меня убивает.
– И меня тоже.
– Может быть, где-нибудь и когда-нибудь мы еще встретимся…
– И станем добрыми друзьями? – с грустной иронией добавил он.
Фрей понимал, что вряд ли может чем-то помочь ей. И совсем не чувствовал себя «добрым парнем». Гудвина он сейчас ненавидел. Этот неудачник стал неодолимым препятствием между ним и любимой. Возможно, с сарказмом подумал Фрей, это своего рода возмездие за то, что они с Андрой так спешили с разрывом помолвки.
– Может быть, ты права, – наконец произнес он. – И нам действительно лучше не встречаться. Во всяком случае сейчас.
Андра задрожала. Она выглядела такой усталой, растерянной, беззащитной, что он мгновенно понял, как она страдает, и прижал еще крепче.
– Бедняжка моя! Какой кошмарный день ты пережила. Ты выглядишь такой измученной. Ты здорова?
Она засмеялась нервно, оторвалась от него, вынула из сумочки расческу и пудру.
– Пожалуй, ты оценил ситуацию слишком скромно. Мне нужно привести себя в порядок и найти такси. Я должна вернуться в дом миссис Грайем. Я буду ночевать там.
– А завтра?
– Не спрашивай…
– Завтра ты выйдешь замуж за Тревора Гудвина. Какая глупость!
За последние несколько часов Андра перенесла столько потрясений, что больше выдержать не могла. Казалось, все ее существо наполнено болью. Почти машинально она припудрилась и причесалась. Очень интересно, что бы подумали Флэк и ребята со студии, увидев ее сейчас?
– О Господи, – вздохнул Фрей, – а я строил такие волшебные планы!
– Не надо сейчас об этом…
– О, моя дорогая! Сможешь ли ты со всем этим справиться?
– Я должна.
– Если ты почувствуешь, что нет больше сил, дашь ли ты мне знать?
– Да. Но я пройду через все. Когда вернусь в госпиталь к Тревору, мне будет проще. Теперь он полностью зависит от меня.
– Для него это, конечно, ужасно, – сказал Фрей, стараясь хоть как-то выразить свою симпатию к Тревору.
– Ужасно. Я думаю, нам придется вернуться в Англию и попытаться найти хорошего врача.
Фрей взял ее за руку. Они медленно вышли из парка и вернулись в отель.
Фрей попросил портье взять такси. Они сели в машину. Изможденная, Андра забилась в уголок. Она в Кейптауне с раннего утра, но еще ничего здесь не видела. Все как в тумане.
На мгновение она крепко сжала руку Фрея. Должно быть, они приближались к дому священника Элистера Грайема. Это означало, что надо проститься. Быть может, надолго. Андра боялась, что в эту минуту решимость изменит ей. Фрей поцеловал ее. И она ответила ему. Потом обняла.
– О Господи, лучше бы я умерла, Фрей!..
– Если все это так, может, поедешь со мной? – начал он, но тут же поправил себя:
– Нет. Ты считаешь, что должна остаться с Тревором. Я не хочу быть в ответе за то, что ты изменила свое решение. Должен сказать, что восхищаюсь тобой. Ты – удивительный человек. Даже лучше, чем я мог представить. Я буду помнить о тебе до самой смерти. Другой женщины в моей жизни не будет никогда.
Погруженная в глубокое отчаяние, она была похожа на призрак золотой девушки с корабля, подумал Фрей.
Достав визитную карточку, он вложил ее Андре в руку.
– Это адрес лондонского офиса компании «Аутспен». Если когда-нибудь я понадоблюсь тебе, пошли телеграмму. Я приду.
Андра невидящим взглядом посмотрела на карточку.
– Мне очень важно знать это, – еле слышно сказала она. – Большое спасибо.
Что ты будешь делать сейчас?
– Вернусь на корабль, чтобы как можно скорее выбраться из этого проклятого города. Слава Богу, мы отплываем в Дурбан.
– И ты будешь возвращаться через Кейптаун?
– Да. После того как побываем в Порт-Элизабет и Ист-Лондоне.
– О Боже! – в отчаянии сказала она. – Ты снова будешь так близко от меня.
Я не хочу об этом думать.
Он крепко сжал ее руку:
– Я больше не сойду на берег. Не приближусь к тебе. Постараюсь не думать о нас.
Она закрыла глаза. А он продолжал:
– Но я знаю, что мне это не удастся. Проклятье! Я буду думать о тебе каждый день, каждую минуту. Вот так, – добавил он, когда машина остановилась. – Я вынужден оставить тебя здесь. Да поможет тебе Господь. Ты взвалила на себя тяжкую ношу.
Она задыхалась.
– Прости. Я причинила тебе такую боль.
– Не беспокойся обо мне. Ты сделала меня счастливым там, на корабле.
Андра прижималась к Фрею, слезы бежали по ее щекам.
– Фрей, Фрей…
– Не сдавайся, милая, если ты действительно решила поступить так, – мягко сказал он и помог ей выйти из машины. – Но если ты изменишь свое решение, дай мне знать.
Это были его последние слова. Он видел, как на пороге дома Андру приветствовала миссис Грайем. Дверь закрылась.
Фрей приказал шоферу ехать в клуб. Хотелось напиться. Забыть обо всем на свете. И не вспоминать о том, что Андра собирается совершить непоправимое выйти замуж за Тревора Гудвина.
Однажды холодным сентябрьским утром, так напоминавшим об Англии, Андра вошла в гостиную, чтобы поставить в белую вазу высокие лилии. Андра вздыхала, разбирая цветы. Но когда отошла на шаг, чтобы оценить свою работу, на ее лице отразилось не удовольствие, а только усталость и печаль.
В соседней комнате слуга одевает Тревора. Скоро его ввезут сюда. И Андра должна его развлечь. Именно это стало ее ежедневной обязанностью.
Каждое утро было похоже на предыдущее. Беспомощный Тревор в инвалидном кресле. И никакой надежды. Его осматривали известные южноафриканские и иностранные доктора. Приговор всегда был одинаков. Никогда больше Тревор не сможет ходить. В остальном его здоровье опасений не вызывало.
Андру раздражало его слишком богатое воображение: он постоянно строил разные планы, отбрасывал их и при этом не переставал жаловаться. Именно Андра стала объектом его излияний. Общаться с ним было очень трудно, но она жалела его, понимая, как ужасно оказаться в таком положении.
Каждое утро они сидели в гостиной или на веранде, выходившей в сад. Андра играла на пианино или болтала о друзьях, которые частенько навещали их.
Бывшие сослуживцы и приятели Тревора глубоко сочувствовали живому, красивому молодому человеку и, возможно, – его красивой и знаменитой жене.
Андра принимала гостей только ради Тревора. Ему нравилось, когда собиралась большая компания. Одиночество и скука его угнетали. Общества Андры было недостаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45