Я навсегда бы потерял к себе уважение, Олег…
– Вашей вины тут нет, Дейв! Кто же думал, кто мог предположить, что эта свора накинется на нас в аэропорту!
– Нет, я не простил бы себе! Держать в сумке обвинительный акт и дать преступникам уйти от ответственности… да от одной только мысли поседеть можно! – Дейв Дональдсон был не в себе, и я налил ему чаю – его любимого, с женьшеневой заваркой.
– Дейв, вы должны разыскать Александра де Мерода и передать ему письмо Мишеля Потье. Я верю, что в нем есть все, что нужно для допинг-контроля… К сожалению, я… я едва двигаю не то что руками или ногами, языком… Мне нужно отдохнуть и быть в форме. Да, еще одна просьба: воздержитесь до завтра давать материал в газету. Разве что-нибудь вроде интригующего анонса, пообещайте читателям нечто из ряда вон выходящее. О'кей?
– Да, как вы скажете, Олег!
– Тогда вперед, удачи вам, Дейв. Позвоните мне вечером, как бы поздно не было!
Я лежал на спине с открытыми глазами. Я думал о суровой стороне нашей профессии, когда истина заставляет причинять зло близким тебе людям. Я думал о Федоре Нестеренко, и сердце мое разрывалось на части, когда представлял себе глаза парня, узнавшего, кто нанес ему сокрушительный удар…
Звонок в дверь раздался вскоре после ухода Дейва и я, грешным делом, подумал, что мой англичанин что-то забыл переспросить, а мне сейчас никого, ни единой живой души не хотелось видеть…
Я открыл двери. На пороге стоял невозмутимый, улыбчивый Алекс Разумовский.
– Ты разрешишь войти?
– Входи, Алекс, если кого мне и нужно видеть, так это тебя. Рассказывай!
– Машина уже раскручена на полные обороты. Корейцы срочно вызвали представителей Интерпола, а также американцев, ну, это, видимо, по собственной союзнической инициативе. Майкл Дивер выложил нечто такое, отчего растерялись даже видавшие виды сотрудники местной уголовной полиции. Но он показал им, как я сужу, лишь верхушку айсберга. Такие ребята, как Майкл Дивер, никогда не выкладывают всего, что имеют. Он мне нравится, Олег!
– Мне тоже!
– Я корю себя лишь в одном, что затянул развязку. Можно было и опоздать, ведь они были в состоянии убить Майкла, домогаясь от него информации.
– Как это нужно понимать, Алекс?
– Я видел, как вас захватили в дороге, – сказал Алекс Разумовский, чем окончательно сбил меня с толку. Наверное, мое недоумение так явственно проявилось на лице, что он поспешил расставить все по своим местам. – Я наблюдал за Котти с той первой встречи в Джимнезиуме, хотя это было нелегко – он подозрителен, как дикий зверь. Тогда, на шоссе, я ничем не мог вам помочь: они просто бы расстреляли меня, и на том бы дело кончилось…
– Да, пожалуй, ты прав, Алекс…
– Я никак не мог найти подхода к этому домишку. Пришлось кое-кому заплатить, и мне помогли, впрочем, это детали… Жаль лишь, что Олимпиада для меня кончилась, так и не начавшись…
– Как это?
– Сегодня утром я должен был стартовать, Олег… А доживу ли до следующих Игр, кто скажет?…
– Доживешь, еще как доживешь, Алекс, ваш вид спорта – спорт зрелых мужчин, разве не так?
– Твои слова, Олег, да богу в уши… – В голосе Алекса Разумовского прозвучала грусть. Он помрачнел, умолк, ушел в себя. Я не стал его беспокоить ненужными словами – пустышками.
12
Я позвонил в гостиницу «Шилла», самую, пожалуй, шикарную и престижную в Сеуле, сноровисто возведенный к Олимпиаде небоскреб, и начиненную таким обилием ультрасовременной электронной техники, что приезжим вместе с ключом, украшенным изображением флага страны, откуда прибыл гость, вручали тщательно разработанную памятку, где расписывалось со скрупулезными подробностями, как нужно поступать, чтоб ни один самый изощренный жулик не проник в номер, как запустить автомат, сбивающий коктейли из минимум десяти компонентов, как ионизировать воздух или, скажем, создавать комфорт тихоокеанских, затерянных в безбрежных просторах островов, как писать, вернее, надиктовывать письма, кои позже автомат расшифрует, распечатает и отправит адресату, – словом, пользоваться последними достижениями человечества, уже заглядывающего в 21-й век.
Телефон в номере Майкла Дивера подозрительно молчал, и поначалу я решил, что хваленая техника оказалась не на высоте. Но звонок к портье позволил реабилитировать создателей «Шиллы» и удостовериться в полной надежности автоматики, поставленной концерном «Самсунг», южнокорейским технологическим монстром, не только обеспечившим надежными ЭВМ все без исключения олимпийские системы, но и, как просветил меня несколько дней назад менеджер южнокорейского конкурента крупнейших японских фирм, ведущих наступление на американский рынок, кое в чем бизнесмены островного государства уже безнадежно отстали от сеульцев. Но безукоризненное функционирование поставленного оборудования меня, однако, не успокоило, но наоборот – растревожило, и я без обиняков поинтересовался, как давно мистер Майкл Дивер покинул свой номер. Портье ни на йоту не изменив тембр голоса, все так же вежливо и бесстрастно (я даже усомнился – не автомат ли отвечает?) сказал: «Мистер Майкл Дивер рассчитался по меньшей мере пять часов назад, сэр!»
– Извините, сэр, ничем не могу помочь, – повторил портье, отвечая на мои расспросы.
«Ну, что ж, здесь я вряд ли что узнаю нового, значит, нужно ехать в Эм-Пи-Си, – ощущая в душе скорее обиду, чем разочарование, решил я. Сидеть в квартире бессмысленно, в конце концов, я-то прилетел сюда на Олимпиаду, а не для разгадывания ребусов, тем паче задаваемых друзьями…»
Но прежде чем выполнить задуманное, открыл свежий номер «Олимпийца» – ежедневной газеты, издаваемой Сеульским организационным олимпийским комитетом, а коротко – СЛООК. Отыскал программу предстоящего соревновательного дня и взялся делать выписки из обширного расписания, устанавливая таким образом очередность финалов, где мне следовало бы побывать. Ну, конечно же, тут никаких сомнений не возникло, на стадионе, где в 13:30 будет дан старт финальному забегу мужчин на 100 метров. Правда, для меня он несколько поблек, так как нашего Федора Нестеренко еще в четвертьфинале постигла неудача – он не то растянул, не то порвал «ахилл» – сухожилие, весьма часто доставляющее неприятности легкоатлетам-спринтерам.
Пока наш прессовский автобус катил по широченным бульварам и улицам просыпающегося, чистого и нарядного города, мысли о Дивере на покидали меня. Но сколько я не возвращался к началу, то есть ко времени встречи в аэропорту Кимпо, как ни пытался отыскать в прошлом причину отъезда Майкла, ничего путного так и не обнаружил.
В Эм-Пи-Си, пахнувшем мне в лицо запахами свежей типографской краски, ароматизированных табаков, кофе и женских духов, несмотря на ранний час, жизнь кипела:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Вашей вины тут нет, Дейв! Кто же думал, кто мог предположить, что эта свора накинется на нас в аэропорту!
– Нет, я не простил бы себе! Держать в сумке обвинительный акт и дать преступникам уйти от ответственности… да от одной только мысли поседеть можно! – Дейв Дональдсон был не в себе, и я налил ему чаю – его любимого, с женьшеневой заваркой.
– Дейв, вы должны разыскать Александра де Мерода и передать ему письмо Мишеля Потье. Я верю, что в нем есть все, что нужно для допинг-контроля… К сожалению, я… я едва двигаю не то что руками или ногами, языком… Мне нужно отдохнуть и быть в форме. Да, еще одна просьба: воздержитесь до завтра давать материал в газету. Разве что-нибудь вроде интригующего анонса, пообещайте читателям нечто из ряда вон выходящее. О'кей?
– Да, как вы скажете, Олег!
– Тогда вперед, удачи вам, Дейв. Позвоните мне вечером, как бы поздно не было!
Я лежал на спине с открытыми глазами. Я думал о суровой стороне нашей профессии, когда истина заставляет причинять зло близким тебе людям. Я думал о Федоре Нестеренко, и сердце мое разрывалось на части, когда представлял себе глаза парня, узнавшего, кто нанес ему сокрушительный удар…
Звонок в дверь раздался вскоре после ухода Дейва и я, грешным делом, подумал, что мой англичанин что-то забыл переспросить, а мне сейчас никого, ни единой живой души не хотелось видеть…
Я открыл двери. На пороге стоял невозмутимый, улыбчивый Алекс Разумовский.
– Ты разрешишь войти?
– Входи, Алекс, если кого мне и нужно видеть, так это тебя. Рассказывай!
– Машина уже раскручена на полные обороты. Корейцы срочно вызвали представителей Интерпола, а также американцев, ну, это, видимо, по собственной союзнической инициативе. Майкл Дивер выложил нечто такое, отчего растерялись даже видавшие виды сотрудники местной уголовной полиции. Но он показал им, как я сужу, лишь верхушку айсберга. Такие ребята, как Майкл Дивер, никогда не выкладывают всего, что имеют. Он мне нравится, Олег!
– Мне тоже!
– Я корю себя лишь в одном, что затянул развязку. Можно было и опоздать, ведь они были в состоянии убить Майкла, домогаясь от него информации.
– Как это нужно понимать, Алекс?
– Я видел, как вас захватили в дороге, – сказал Алекс Разумовский, чем окончательно сбил меня с толку. Наверное, мое недоумение так явственно проявилось на лице, что он поспешил расставить все по своим местам. – Я наблюдал за Котти с той первой встречи в Джимнезиуме, хотя это было нелегко – он подозрителен, как дикий зверь. Тогда, на шоссе, я ничем не мог вам помочь: они просто бы расстреляли меня, и на том бы дело кончилось…
– Да, пожалуй, ты прав, Алекс…
– Я никак не мог найти подхода к этому домишку. Пришлось кое-кому заплатить, и мне помогли, впрочем, это детали… Жаль лишь, что Олимпиада для меня кончилась, так и не начавшись…
– Как это?
– Сегодня утром я должен был стартовать, Олег… А доживу ли до следующих Игр, кто скажет?…
– Доживешь, еще как доживешь, Алекс, ваш вид спорта – спорт зрелых мужчин, разве не так?
– Твои слова, Олег, да богу в уши… – В голосе Алекса Разумовского прозвучала грусть. Он помрачнел, умолк, ушел в себя. Я не стал его беспокоить ненужными словами – пустышками.
12
Я позвонил в гостиницу «Шилла», самую, пожалуй, шикарную и престижную в Сеуле, сноровисто возведенный к Олимпиаде небоскреб, и начиненную таким обилием ультрасовременной электронной техники, что приезжим вместе с ключом, украшенным изображением флага страны, откуда прибыл гость, вручали тщательно разработанную памятку, где расписывалось со скрупулезными подробностями, как нужно поступать, чтоб ни один самый изощренный жулик не проник в номер, как запустить автомат, сбивающий коктейли из минимум десяти компонентов, как ионизировать воздух или, скажем, создавать комфорт тихоокеанских, затерянных в безбрежных просторах островов, как писать, вернее, надиктовывать письма, кои позже автомат расшифрует, распечатает и отправит адресату, – словом, пользоваться последними достижениями человечества, уже заглядывающего в 21-й век.
Телефон в номере Майкла Дивера подозрительно молчал, и поначалу я решил, что хваленая техника оказалась не на высоте. Но звонок к портье позволил реабилитировать создателей «Шиллы» и удостовериться в полной надежности автоматики, поставленной концерном «Самсунг», южнокорейским технологическим монстром, не только обеспечившим надежными ЭВМ все без исключения олимпийские системы, но и, как просветил меня несколько дней назад менеджер южнокорейского конкурента крупнейших японских фирм, ведущих наступление на американский рынок, кое в чем бизнесмены островного государства уже безнадежно отстали от сеульцев. Но безукоризненное функционирование поставленного оборудования меня, однако, не успокоило, но наоборот – растревожило, и я без обиняков поинтересовался, как давно мистер Майкл Дивер покинул свой номер. Портье ни на йоту не изменив тембр голоса, все так же вежливо и бесстрастно (я даже усомнился – не автомат ли отвечает?) сказал: «Мистер Майкл Дивер рассчитался по меньшей мере пять часов назад, сэр!»
– Извините, сэр, ничем не могу помочь, – повторил портье, отвечая на мои расспросы.
«Ну, что ж, здесь я вряд ли что узнаю нового, значит, нужно ехать в Эм-Пи-Си, – ощущая в душе скорее обиду, чем разочарование, решил я. Сидеть в квартире бессмысленно, в конце концов, я-то прилетел сюда на Олимпиаду, а не для разгадывания ребусов, тем паче задаваемых друзьями…»
Но прежде чем выполнить задуманное, открыл свежий номер «Олимпийца» – ежедневной газеты, издаваемой Сеульским организационным олимпийским комитетом, а коротко – СЛООК. Отыскал программу предстоящего соревновательного дня и взялся делать выписки из обширного расписания, устанавливая таким образом очередность финалов, где мне следовало бы побывать. Ну, конечно же, тут никаких сомнений не возникло, на стадионе, где в 13:30 будет дан старт финальному забегу мужчин на 100 метров. Правда, для меня он несколько поблек, так как нашего Федора Нестеренко еще в четвертьфинале постигла неудача – он не то растянул, не то порвал «ахилл» – сухожилие, весьма часто доставляющее неприятности легкоатлетам-спринтерам.
Пока наш прессовский автобус катил по широченным бульварам и улицам просыпающегося, чистого и нарядного города, мысли о Дивере на покидали меня. Но сколько я не возвращался к началу, то есть ко времени встречи в аэропорту Кимпо, как ни пытался отыскать в прошлом причину отъезда Майкла, ничего путного так и не обнаружил.
В Эм-Пи-Си, пахнувшем мне в лицо запахами свежей типографской краски, ароматизированных табаков, кофе и женских духов, несмотря на ранний час, жизнь кипела:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75