Это трудно, подчас весьма, но кто же, если не я, покажет им возможный выход.
Она тронула едва затянувшуюся рану. Джошуа с силой нажал на акселератор.
— Хани, у них нет будущего. И вряд ли кто-то подскажет им выход, если он вообще есть.
— Я все же пытаюсь ободрить их, вселить в них уверенность в завтрашнем дне.
Двое худеньких, плохо одетых мальчиков с беспокойным взглядом бесцельно проехали мимо на облезлых велосипедах. Когда они увидели Хани, то приветливо помахали, и она ответила тем же.
Джошуа нахмурился от безрадостных воспоминаний о своей юности.
— Возможно, дети и знают, как им поступать дальше.
— Может, еще не поздно.., даже для вас, Джошуа, — вкрадчиво сказала она.
Он схватил ее за кисть. Когда она попыталась высвободить руку, презрительно разжал пальцы.
— Ладненько: вы спасаете мир, я его разрушаю. Он цинично взглянул на грязную улицу. — Мне все же кажется, что моя работа приятнее, чем ваша.
Она взяла в руки стоявший у ног ящик с папками и собралась открыть дверцу. Нерешительно взглянула на него.
Взгляд его голубых глаз был диковатым.
— Джошуа, — еле слышно произнесла она, — легко пенять на жизнь. Она тяжела повсюду, не только здесь. Вы можете измениться, если захотите. Но лишь вы сами способны это сделать. Может быть, изменения уже произошли, и это вам не по душе.
Прекратите подпитывать вашу ненависть и мстительность. Вы же талантливый человек. Живите с миром в душе.
Меньше всего сейчас он думал о ненависти и мстительности. Ее рыжие волосы, казалось, вспыхивают искорками. И глаза тоже. И его глаза вспыхнули. Хотелось привлечь ее к себе, припасть к губам.
— По-вашему, все так просто, — проговорил он, пытаясь быть сдержанным. — Мир переполнен детьми разных людей; детьми тех, кто преуспевает, и детьми неудачников. Зачем вам терять время на тех, которые обречены на неудачу?
— Почему вы с таким удовольствием надеваете маску суровости? — спросила она, будто не понимая, что неприязнь не наигранна. — Конечно, не из-за этого убогого района, но из-за своей неудовлетворенности? Неужели так трудно поверить в то, что мы можем, если захотим, сделать мир лучше?
Что мы можем, если попробуем, стать добрее? Что мы можем преобразить такие вот районы?
— В ваших устремлениях нет ничего плохого, сказал он хриплым голосом, — но не нужно пудрить мозги живущим здесь подросткам.
— Вы имеете в виду?..
— Зачем питать иллюзии, зачем рисовать для них прекрасный мир, в котором им вряд ли придется жить? Не лучше ли все оставить как есть?
— Ну а разве вы не стремились вырваться отсюда?
— Для меня вырваться было легче: мной двигала ненависть к одному человеку и желание отомстить. Его губы искривились в зловещей ухмылке.
Ее охватил трепет, а ему стало ясно, что он говорит лишнее. Она лишь произнесла скороговоркой:
— Мне нужно идти.
Прежде чем она успела открыть дверцу, он обежал машину и помог ей выйти.
— Ах вы, глупышка, неужели вы думаете, что я оставлю вас одну в этом месте?
— Правда, Джошуа, я не нуждаюсь в вашей опеке. И после услышанного… — Она побледнела, держалась натянуто, а сердце отчаянно колотилось. Я проглотила всю эту чушь, и теперь мне придется ее переварить. Нужна пауза. Я полагаю, пока вы будете заняты мщением, у вас не будет времени на меня.
Он выхватил ящик из ее рук.
— Времени у меня достаточно.
Она пыталась сопротивляться.
— Послушайте, это уже ни в какие ворота не лезет.
— Я сказал, что не оставлю вас здесь одну.
В ответ ее зеленые глаза прищурились.
— Вас что, невозможно победить?
— Нет, если я чего-то очень хочу, — спокойно ответил он, а в темных глазах читался вызов.
— Послушайте, в прошлую субботу я изложила вам все четко и ясно.
— Слишком ясно! — он слегка покривился, вспоминая ее отказ. — Не обольщайтесь. Я не собираюсь ничего предпринимать.., в этом смысле.
Она взяла с заднего сиденья другой ящик и в напряженном молчании направилась к школе. Джошуа натянуто улыбнулся, забрал еще несколько ящиков и отправился следом.
Поставив ящики на одну из парт в пустом классе, он уже собирался идти за другими, когда ее дрожащий голос заставил его остановиться:
— Странно, что вы сейчас там же, где и я.
Им овладело желание подойти, дотронуться до нее, заключить в объятия. Но разумнее было остановиться, поэтому он поспешил оставить ее и вернулся к машине за другими вещами. Около часа она раскладывала книжки по полкам, наводя порядок.
Когда все было разложено, она присела за стол, чтобы заполнить журнал. Он же, не зная, чем заняться, вышел в холл, чтобы напиться воды из фонтанчика.
Ее ошибкой было последовать за ним.
Она стояла у него за спиной — так близко, что нельзя было не различить волнующего запаха духов. Когда он напился, то уступил ей место, наблюдая, как она грациозно склонилась над фарфоровым фонтанчиком.
Безотчетное желание коснуться ее победило.
Одной рукой он неожиданно обхватил ее талию и прижал к себе: ее мягкость и податливость возбуждали. Она от неожиданности поперхнулась, и тут он склонился к ней, шепча в ухо:
— Детка, если я прощу тебя за прошлую субботу, ты уступишь?
— Вы же сказали, что я буду в безопасности, если позволю вам остаться.
— Если это единственная ложь, которую мы наплели друг другу, то куда ни шло, — заметил он, явно не собираясь уступать.
Она побледнела. Теперь уже он удерживал ее двумя руками и прижимал к себе все крепче. Ее теплые ноги оказались между его мускулистыми бедрами.
Происходящее его развеселило — это можно было заключить по выражению лица, но он все-таки отпустил ее, медленно разжимая руки. Хани долго не могла прийти в себя. В ушах звучал стук его сердца. Вывернувшись, она бросилась в классную комнату. Пыталась отдышаться и при этом собирала тетрадки с парты. Джошуа встал в дверях.
Он закрывал ей единственный путь к спасению.
Как бы между прочим Джошуа щелкнул внутренним запором двери. Ее испуганный возглас громко раздался в пустой комнате.
Он самодовольно усмехнулся. Их взгляды встретились: ее — преисполнен нервного ожидания, его — нетерпеливого желания.
— Джошуа, нет…
Он шагнул к ней.
— Да.
— Не сейчас. Не здесь.
— Сейчас, — с хрипотцой шептал он, — здесь.
Ей не удалось долго пятиться — куда вырваться из силков? Он прижал ее к классной доске.
— Я же говорил, что соседство со мной опасно.
— Вам одно нужно — уложить меня в постель.
— А что, это разве ужасно? — Его хрипловатый голос звучал мягко и настораживающе.
Ее охватила паника, но всякий раз, когда ее нога попадала между его бедер, это лишь разжигало страстность, переходящую в неистовство. Казалось невероятным, что он мог так желать женщину.
Его тело напряглось.
— Малышка, если тебе не терпится, то прекрати брыкаться, — голос звучал свирепо и прерывисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Она тронула едва затянувшуюся рану. Джошуа с силой нажал на акселератор.
— Хани, у них нет будущего. И вряд ли кто-то подскажет им выход, если он вообще есть.
— Я все же пытаюсь ободрить их, вселить в них уверенность в завтрашнем дне.
Двое худеньких, плохо одетых мальчиков с беспокойным взглядом бесцельно проехали мимо на облезлых велосипедах. Когда они увидели Хани, то приветливо помахали, и она ответила тем же.
Джошуа нахмурился от безрадостных воспоминаний о своей юности.
— Возможно, дети и знают, как им поступать дальше.
— Может, еще не поздно.., даже для вас, Джошуа, — вкрадчиво сказала она.
Он схватил ее за кисть. Когда она попыталась высвободить руку, презрительно разжал пальцы.
— Ладненько: вы спасаете мир, я его разрушаю. Он цинично взглянул на грязную улицу. — Мне все же кажется, что моя работа приятнее, чем ваша.
Она взяла в руки стоявший у ног ящик с папками и собралась открыть дверцу. Нерешительно взглянула на него.
Взгляд его голубых глаз был диковатым.
— Джошуа, — еле слышно произнесла она, — легко пенять на жизнь. Она тяжела повсюду, не только здесь. Вы можете измениться, если захотите. Но лишь вы сами способны это сделать. Может быть, изменения уже произошли, и это вам не по душе.
Прекратите подпитывать вашу ненависть и мстительность. Вы же талантливый человек. Живите с миром в душе.
Меньше всего сейчас он думал о ненависти и мстительности. Ее рыжие волосы, казалось, вспыхивают искорками. И глаза тоже. И его глаза вспыхнули. Хотелось привлечь ее к себе, припасть к губам.
— По-вашему, все так просто, — проговорил он, пытаясь быть сдержанным. — Мир переполнен детьми разных людей; детьми тех, кто преуспевает, и детьми неудачников. Зачем вам терять время на тех, которые обречены на неудачу?
— Почему вы с таким удовольствием надеваете маску суровости? — спросила она, будто не понимая, что неприязнь не наигранна. — Конечно, не из-за этого убогого района, но из-за своей неудовлетворенности? Неужели так трудно поверить в то, что мы можем, если захотим, сделать мир лучше?
Что мы можем, если попробуем, стать добрее? Что мы можем преобразить такие вот районы?
— В ваших устремлениях нет ничего плохого, сказал он хриплым голосом, — но не нужно пудрить мозги живущим здесь подросткам.
— Вы имеете в виду?..
— Зачем питать иллюзии, зачем рисовать для них прекрасный мир, в котором им вряд ли придется жить? Не лучше ли все оставить как есть?
— Ну а разве вы не стремились вырваться отсюда?
— Для меня вырваться было легче: мной двигала ненависть к одному человеку и желание отомстить. Его губы искривились в зловещей ухмылке.
Ее охватил трепет, а ему стало ясно, что он говорит лишнее. Она лишь произнесла скороговоркой:
— Мне нужно идти.
Прежде чем она успела открыть дверцу, он обежал машину и помог ей выйти.
— Ах вы, глупышка, неужели вы думаете, что я оставлю вас одну в этом месте?
— Правда, Джошуа, я не нуждаюсь в вашей опеке. И после услышанного… — Она побледнела, держалась натянуто, а сердце отчаянно колотилось. Я проглотила всю эту чушь, и теперь мне придется ее переварить. Нужна пауза. Я полагаю, пока вы будете заняты мщением, у вас не будет времени на меня.
Он выхватил ящик из ее рук.
— Времени у меня достаточно.
Она пыталась сопротивляться.
— Послушайте, это уже ни в какие ворота не лезет.
— Я сказал, что не оставлю вас здесь одну.
В ответ ее зеленые глаза прищурились.
— Вас что, невозможно победить?
— Нет, если я чего-то очень хочу, — спокойно ответил он, а в темных глазах читался вызов.
— Послушайте, в прошлую субботу я изложила вам все четко и ясно.
— Слишком ясно! — он слегка покривился, вспоминая ее отказ. — Не обольщайтесь. Я не собираюсь ничего предпринимать.., в этом смысле.
Она взяла с заднего сиденья другой ящик и в напряженном молчании направилась к школе. Джошуа натянуто улыбнулся, забрал еще несколько ящиков и отправился следом.
Поставив ящики на одну из парт в пустом классе, он уже собирался идти за другими, когда ее дрожащий голос заставил его остановиться:
— Странно, что вы сейчас там же, где и я.
Им овладело желание подойти, дотронуться до нее, заключить в объятия. Но разумнее было остановиться, поэтому он поспешил оставить ее и вернулся к машине за другими вещами. Около часа она раскладывала книжки по полкам, наводя порядок.
Когда все было разложено, она присела за стол, чтобы заполнить журнал. Он же, не зная, чем заняться, вышел в холл, чтобы напиться воды из фонтанчика.
Ее ошибкой было последовать за ним.
Она стояла у него за спиной — так близко, что нельзя было не различить волнующего запаха духов. Когда он напился, то уступил ей место, наблюдая, как она грациозно склонилась над фарфоровым фонтанчиком.
Безотчетное желание коснуться ее победило.
Одной рукой он неожиданно обхватил ее талию и прижал к себе: ее мягкость и податливость возбуждали. Она от неожиданности поперхнулась, и тут он склонился к ней, шепча в ухо:
— Детка, если я прощу тебя за прошлую субботу, ты уступишь?
— Вы же сказали, что я буду в безопасности, если позволю вам остаться.
— Если это единственная ложь, которую мы наплели друг другу, то куда ни шло, — заметил он, явно не собираясь уступать.
Она побледнела. Теперь уже он удерживал ее двумя руками и прижимал к себе все крепче. Ее теплые ноги оказались между его мускулистыми бедрами.
Происходящее его развеселило — это можно было заключить по выражению лица, но он все-таки отпустил ее, медленно разжимая руки. Хани долго не могла прийти в себя. В ушах звучал стук его сердца. Вывернувшись, она бросилась в классную комнату. Пыталась отдышаться и при этом собирала тетрадки с парты. Джошуа встал в дверях.
Он закрывал ей единственный путь к спасению.
Как бы между прочим Джошуа щелкнул внутренним запором двери. Ее испуганный возглас громко раздался в пустой комнате.
Он самодовольно усмехнулся. Их взгляды встретились: ее — преисполнен нервного ожидания, его — нетерпеливого желания.
— Джошуа, нет…
Он шагнул к ней.
— Да.
— Не сейчас. Не здесь.
— Сейчас, — с хрипотцой шептал он, — здесь.
Ей не удалось долго пятиться — куда вырваться из силков? Он прижал ее к классной доске.
— Я же говорил, что соседство со мной опасно.
— Вам одно нужно — уложить меня в постель.
— А что, это разве ужасно? — Его хрипловатый голос звучал мягко и настораживающе.
Ее охватила паника, но всякий раз, когда ее нога попадала между его бедер, это лишь разжигало страстность, переходящую в неистовство. Казалось невероятным, что он мог так желать женщину.
Его тело напряглось.
— Малышка, если тебе не терпится, то прекрати брыкаться, — голос звучал свирепо и прерывисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30