Пора настала, но что из этого? Об уходе не могло быть и речи. И все же она не понимала, почему Тол не появляется…
И вот он, Тол, легок на помине. Она видела в окно, как мужчина идет через двор. За одну его руку уцепился Джонни, за другую ухватилась Мэгги.
– Кыш! – шутливо прикрикнул он на детей, входя в кухню, и они со смехом выбежали во двор.
– Здравствуй, – поздоровался он.
– Здравствуй, Тол… Как дела?
– Лучше не бывает.
Она пригляделась и заметила, что он доволен собой, как никогда.
– У тебя хорошие новости? – улыбнулась Рия.
– Еще бы. Посмотри, вот письмецо от нашей Мэри. Она кого-то просила его написать.
Тол вынул из кармана помятый конверт, достал оттуда небольшой листок бумаги. Рия взяла протянутое ей письмо и прочитала несколько корявых строчек:
«Здравствуй, Тол.
Надеюсь, ты не против, если Энни еще поживет у меня. Мне с ней веселее. Энни понравилась городская жизнь. Она меня подбадривает. Думаю, ты не обидишься.
Любящая тебя сестра Мэри».
Рия закончила читать и взглянула на Тола.
– Наша Энни способна кого-то ободрить! Кто бы мог подумать! Сестра пишет, что Энни пришлась по душе городская жизнь. Могу побиться об заклад – она положила глаз на какого-то парня. В любви ей не повезло, вот у нее характер и испортился. Ну, а теперь, – он взял ее за руки, расплываясь в радостной улыбке, – теперь, Рия, путь свободен. Ты понимаешь, путь свободен!
– Присядь, Тол, – сказала Рия, заметив, как в глазах его появилось беспокойство.
– Что-нибудь случилось? – Он продолжал держать ее руки в своих.
– Садись, Тол, – повторила женщина, высвобождаясь. Когда он сел, Рия обошла стол и опустилась на стул напротив. – Я знаю, что ты хочешь сказать, – говорила она, глядя ему в глаза. – Но, к сожалению, это невозможно.
– Что ты такое говоришь? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь… и мне кажется, я не ошибаюсь насчет твоих чувств ко мне. Разве не так?
– Да, да, ты прав. – Она опустила голову. – И все же, – теперь она смотрела на него, – …мы не может быть вместе.
– Почему? Что нам помешает? А насчет остального не беспокойся, – он кивнул в сторону двери, ведущей вглубь дома. – Каждая из деревенских женщин с радостью согласится работать здесь за пару шиллингов в неделю. За те деньги, что он платит тебе, он может нанять даже двух. Ты же время от времени будешь наведываться сюда и смотреть, чтобы они не лодырничали.
– Тол, я не могу уйти отсюда, – не сказала, а скорее прошептала Рия. – Я не могу бросить мистера Миллера.
Тол поднялся так стремительно, что стул с резким скрипом проехался по каменному полу.
– В чем дело? Что случилось? – потребовал Тол ответа. Он подался к ней всем телом, упираясь руками в стол. – Как он может тебя держать? Он не смеет заставлять тебя оставаться.
– Нет, Тол, смеет. Дэйви – вот чем он меня удерживает. Он пригрозил, что подаст в суд, если я уйду. И он сделает это, не сомневайся. Доказательства нападения убедят кого угодно.
– Нет, нет, – отказывался соглашаться Тол. – Он мне говорил, что сам порезался.
– Он говорил с тобой при докторе?
– Нет.
– Тогда это только твое слово против его слова. То же, что и с Дэйви. Какой у нас шанс спорить с ним, как он сам сказал, с джентльменом, которого знают как университетского преподавателя, живущего а-на-хо-ретом, – она с расстановкой выговорила незнакомое слово и повторила: – анахоретом. Кроме того, о его семье все были высокого мнения.
– Высокого мнения о них? Как же! Его мать ударилась в религию, а его отец… муж Фанни в свое время рассказывал, что родители мистера Миллера годами не разговаривали. Он сидел на своей половине, она – на своей. Он жил в том крыле, где сейчас живешь ты с ребятами. Они все были с причудами. Когда они еще жили на «Холмах», люди всякое о них болтали.
– Они жили в доме на «Холмах»? – удивилась Рия. – Его семья там жила?
– Да, да. Дом тогда был совсем небольшим. С тех пор много лет прошло, может быть, все сто, но так или иначе родом они оттуда. И земля вся вокруг принадлежала им. Лет шестьдесят назад они почти все имение продали Галлмингтонам.
– Значит, дела наши совсем никуда.
– Почему ты так считаешь?
– Он – джентри и его дед и прадед были джентри. И пусть их семья странная, но они остаются джентри. А много ли будет стоить мое слово, или слово моего сына, и даже твое против его слова?
Тол вцепился в край стола, стиснув зубы.
– Ты кое в чем права, – согласился он после минутного размышления. – Но в суде захотят узнать, почему он так долго помалкивал?
– Он обязательно выкрутится. – Рия дернула подбородком. – Скажет, что никак не мог прийти в себя после потрясения, что временно терял память. Он выдумает все что угодно, и ему поверят.
– Неужели ты собираешься смириться и остаться здесь? – Тол прищурился. – Рия… – Он потянулся через стол и хотел взять ее за руку. Она отодвинулась, качая головой. – Послушай, – рявкнул мужчина, – я хочу жениться на тебе. Я ждал достаточно долго, даже не знаю, как выдержал. Ты хочешь этого, так же как и я. Что ходить вокруг да около. Мы взрослые люди и хотим одного. Рия, ты знаешь о моих чувствах к тебе. – Тон его смягчился. – И потом… мне по душе твои ребята. Мы хорошо заживем все вместе у меня в доме. Кухню можно расширить, а девочкам устроим уголок под крышей, там места для кроватей как раз хватит. Я уже обо всем подумал.
– Тол! – сказала Рия, и по ее тону он понял, что решение принято окончательно и бесповоротно.
Он выпрямился, закрыл глаза и замер, обреченно уронив голову на грудь.
– Он все о нас знает, – произнесла женщина и, помолчав, продолжила: – И ему это не нравится.
– Ах, не нравится, черт его побери! – Тол встрепенулся, вскинул голову, лицо его побагровело от гнева.
Рия не могла подумать, что всегда спокойный Тол мог прийти в ярость. Сначала она считала, что его имя произошло от слова терпимость. Но, как оказалось, это имя жило само по себе и досталось Толу от отца и деда; их тоже так звали. Но и дед, и отец Тола работали сборщиками пошлин, и название их ремесла оказалось созвучным их имени.
– Я пойду и поговорю с ним.
Рия птицей облетела стол и, раскинув руки, загородила ему дорогу.
– Нет! Не ходи, бесполезно. Лучше не станет, будет хуже. С меня довольно…
– Да и с меня довольно. – Лицо Тола все еще дышало гневом. – Если это твое последнее слово и ты готова сдаться, тогда слушай, что я тебе скажу. Я не собираюсь ждать тебя, пока хозяин смягчится или сыграет в ящик. Я мужчина, у меня есть свои потребности. Ты нужна мне, и если ты не соглашаешься на мое предложение, мне придется подыскать замену. Ты меня понимаешь?
Она с трудом проглотила ком в горле.
– Да, Тол, я хорошо понимаю тебя и желаю удачи. Может быть, все к лучшему. Хотя мое желание томит меня так же, как и тебя, но мне хотелось бы, чтобы меня выбрали не только для этого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100