С порозовевшими от возбуждения щеками Полли прислушивалась к звукам, непривычным для нее своей интимностью. Вот он снял тяжелые ботинки, и они гулко стукнулись о кафельный пол, вот щелчком расстегнул пряжку пояса на брюках для верховой езды…
О, небеса! А вдруг Рауль больше не хочет видеть ее в своей постели? Как ей выйти из этой ситуации, не растеряв остатков гордости?
— Может, мне стоит вернуться в свою комнату? —почти шепотом спросила Полли.
В ванной стихли все звуки.
Рауль — босой, с обнаженной грудью — возник в дверях.
— Поступай так, как для тебя лучше. — Полли не была готова к тому, что Рауль оставит решение за ней, и даже растерялась. — Но я не буду возражать, если ты останешься здесь. — Рауль сопроводил свои слова небрежным пожатием плеч.
— Хорошо… — пролепетала Полли, укладываясь на свою половину кровати. Она уставилась сердитым взглядом в окно, где занимался розовый рассвет. Этот бесчувственный тип — ее чрезвычайно сексуальный, искушенный и высокомерный муж — не хочет принимать оливковую ветвь мира. Но она будет выглядеть совсем уж жалкой дурочкой, если сейчас выскочит из кровати и убежит в свою комнату.
Полли услышала, что в душе выключилась вода, и напряглась. Спустя несколько минут матрас на другой половине прогнулся под тяжестью тела.
— Если ты еще чуть-чуть подвинешься к краю, то упадешь с кровати, — раздался совсем рядом ленивый, насмешливый голос.
— Я не хочу тебе мешать, — по-детски огрызнулась Полли.
С его половины раздался смешок, а затем шепот:
— Тебе нечего бояться. Я уже понял, что… нежеланен. — От этого неожиданного признания Полли окаменела. — Можешь мне не верить, но я хочу, чтобы ты была счастлива.
Ну вот, еще одно признание, как гром среди ясного неба.
— Неужели?
— Конечно. А почему тебя это так удивляет? — осведомился Рауль.
— Ты просто хочешь самого лучшего для Луиса. Я все понимаю…
— Когда я решил, что ты сбежала, я даже не проверил, забрала ты сына или нет! — В голосе Рауля слышалось запоздалое удивление.
Полли же эти слова повергли в шок. Рауль первым делом подумал о ней? Неужели она сама по себе тоже что-то значит для него?
— Я не стану больше сбегать… если ты беспокоился об этом, — испытывая неловкость, произнесла Полли.
— Я смог простить тебе Вермонт. Твой поступок можно было оправдать. В клинике… Скажем, ты запаниковала. Это я тоже могу понять и простить. Но все это теперь в прошлом.
Полли посмотрела в лицо Раулю.
— Мне стоило определенного мужества прийти сюда…
— Но и для меня это не просто. — Рауль взял ее за руку, лежащую поверх простыни, и резко подтянул к себе.
У Полли перехватило дыхание, а Рауль уже заключил ее в свои объятия. Оказавшись со своим мужем лицом к лицу, Полли поедала глазами его высокие скулы, жесткую линию подбородка и чувственные губы, тонула в глубине мерцающих топазовых глаз. Тысячи бабочек затрепыхали крыльями в ее животе, сердце ускорило свой ритм, каждая клеточка напряглась в ожидании следующего движения Рауля.
Он неторопливо обвел указательным пальцем контур ее полных, приоткрытых в бессознательном приглашении губ. Томный вздох вырвался из ее горла, голубые глаза затуманились.
— Раньше я… я просто нервничала, — прошептала она.
Жар мужского тела передался Полли, дурманя ее, лишая здравого смысла.
— Поцелуй меня, — пробормотала она, сама не ожидая от себя такой смелости.
— Не искушай. Я хочу тебя до безумия, — хрипло прошептал Рауль. — И не смогу ограничиться поцелуями.
Полли затрепетала, прикрыла глаза, потянулась вверх и прижалась к его губам. Рауль замер, не отвергая, но и не отзываясь на поцелуй. Полли решила не отступать, она запустила пальцы в его роскошную черную шевелюру и притянула его голову к себе.
Открыв глаза, Полли поймала горящий страстью и желанием взор Рауля.
— Хочешь сказать «да»?
Потрясенная собственной смелостью, она не отвела взгляда и беспомощно кивнула. С легкой усмешкой Рауль склонил над ней черноволосую голову.
— Для меня это тоже будет впервые, — вкрадчиво прошептал он. — Я никогда не имел чести быть первым мужчиной у девственницы. Это делает тебя особенной и неповторимой.
— Не пойму, ты иронизируешь или говоришь серьезно, — напряженно пробормотала Полли.
— Только глупец станет иронизировать в свою первую брачную ночь, — прошептал Рауль, накрывая своими твердыми, горячими губами ее рот.
Поцелуй был непередаваемо эротичным. Рауль раздвинул ее губы и погрузил язык в сладостные глубины ее рта, безошибочно отыскивая самые трепетные уголки. Крепко вцепившись в его плечи, Полли вторила каждому движению мужского тела. Ее накрывали волны то дикой страсти, то сладостной истомы, заставляя содрогаться ставшее невесомым и податливым тело. Полли чувствовала, как нарастает страсть Рауля, которую выдавали сведенные от напряжения плечи и низкие стоны, исторгавшиеся из его груди. Наконец он оторвался от ее губ, поднял голову и окинул ее взглядом, полным бесстыдного, чувственного удовлетворения.
— Я же говорил, что ты сама придешь ко мне… Густые ресницы взметнулись вверх. Полли бросила на Рауля укоризненный взгляд, раздосадованная тем, что даже в такое мгновение он не удержался от колкости. Но Рауль, не дав ей опомниться, вновь припал к ее губам, пробуя, смакуя, легко касаясь языком самых чувствительных точек, пока из ее горла не исторгся хриплый стон удовольствия, а руки еще крепче не вцепились в его плечи.
Вновь оторвавшись от Полли, Рауль с улыбкой завоевателя поддел одним пальцем тоненькую бретельку ее ночной рубашки и мучительно медленным движением спустил ее с плеча, затем то же самое проделал со второй бретелькой.
— Я хочу видеть тебя всю, — хрипло выдохнул он. —Касаться тебя повсюду. Попробовать на вкус каждый дюйм твоей гладкой, шелковистой кожи, а затем погрузиться в тебя глубоко-глубоко, чтобы нельзя было понять, где заканчиваюсь я и начинаешься ты.
Полли покраснела — его бесстыдные слова привели ее в невероятное возбуждение. Она чувствовала дрожь во всем теле, грудь болезненно налилась, а внизу живота появилась мучительная пульсация. Страстное желание боролось в ней с природной застенчивостью, когда она, словно со стороны, наблюдала, как Рауль спускает ее рубашку все ниже и ниже, обнажая маленькие, крепкие груди с бесстыдно торчащими пиками напрягшихся розовых сосков.
— Рауль, пожалуйста… — простонала Полли, еще не осознавая, что желание и страсть победили.
— О мой Бог! Ты совершенна. — Взгляд искрящихся глаз жадно вбирал белизну ее обнаженной груди, разрумянившихся щек, затуманенных глаз.
Нетерпеливыми, но необычайно нежными и искусными руками Рауль спустил невесомый шелк на талию, а затем ниже — на бедра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40