— Боюсь, я не могу остаться, у меня назначен деловой обед.
— Рауль?..
У самой двери он остановился, оглянулся и выжидающе посмотрел на нее. Полли судорожно сглотнула.
— Ты сможешь так жить? — В ее голосе слышались тревога и робкая надежда.
Мимолетная улыбка скользнула по губам Рауля. Но она почему-то еще больше испугала Полли. И не зря.
— Я-то — смогу… А вот сможешь ли ты?
* * *
Два дня спустя Полли, облаченная в белое хлопковое платье, в своей комнате дожидалась приезда Рауля.
Доктор Биван сказал ей, что предложил Раулю провести церемонию бракосочетания во внутреннем дворике клиники, который так любила Полли, но тот наотрез отказался. Девушка с неприязнью подумала, что Рауль хочет, по возможности, скрыть этот брак. Неужели это день ее свадьбы? Ни цветов, ни гостей. Рауль намеренно сделал так, чтобы ничто даже не намекало на важность и торжественность события. Наверное, у нее случилось помрачение рассудка, когда она согласилась выйти за него замуж.
Полночи Полли без сна проворочалась в постели, изводясь тревожными мыслями, и теперь чувствовала себя разбитой и больной. Она рассеянно потерла рукой ноющую поясницу. Боль появилась перед рассветом. Очевидно, ночью она как-то неудобно легла.
Полли не стала лукавить с собой — Рауль не хотел жениться на ней. Это никогда не приходило ему в голову. В уголке ее сознания билась тревожная мысль о неправильности, нечестности, невозможности происходящего. Но разве у нее есть выбор? Только брак обеспечит им обоим равные права на ребенка.
Неловко повернувшись, Полли поморщилась и снова потерла ноющую поясницу. В этот момент в комнату вошел Рауль.
— Давай поскорей покончим со всем этим, — вместо приветствия бросил он, протягивая Полли смуглую сильную руку, чтобы помочь подняться с софы.
Через минуту в комнату вошел доктор Биван в сопровождении двух мужчин. Один из них был официальный представитель мэрии, а второй — адвокат Рауля, Дигби Карсон. Церемония оказалась предельно короткой. Когда она закончилась, мужчины пожали друг другу руки и улыбками поприветствовали молодую жену. Все, кроме Рауля. Маска холодного равнодушия и отчужденности ни на миг не покинула его лица.
В середине разговора, который становился все более неловким и натянутым, острая боль пронзила Полли. От неожиданности она не смогла удержаться и вскрикнула.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил Рауль. В его сумрачных глазах вспыхнула тревога.
— Я думаю, о кофе и торте нам придется забыть, —вместо Полли с улыбкой ответил доктор Биван, выпроваживая посторонних за дверь.
Рауль подхватил жену на руки и осторожно уложил на кровать. Наконец-то с его красивого, надменного лица исчезло выражение холодного равнодушия, теперь оно было встревоженным и немного испуганным.
— Ведь еще две недели? — полувопросительно-полуутвердительно произнес он.
— У детей свой график, Рауль. А ваш малыш, на мой взгляд, выбрал очень удачный момент, — пошутил доктор.
— Я останусь с тобой, Полли, — торжественно изрек Рауль.
— Нет! — воскликнула Полли в ужасе. — Я не хочу!
— Я желаю видеть рождение моего ребенка, — стал настаивать Рауль, глядя на нее сверху вниз.
Вся во власти боли, Полли изо всех сил замотала головой. По ее лицу текли слезы стыда и обиды. Она не могла представить, что свидетелем столь интимного процесса станет мужчина, с которым она никогда не была близка, не делила постель, но о котором грезила ночами. В этих грезах были цветы и поцелуи, а не боль и кровь.
Доктор что-то быстро сказал Раулю по-испански. Тот ответил тихо и резко, а затем быстро покинул палату, с глухим стуком захлопнув дверь.
* * *
Полли вглядывалась в спящего малыша, и чувство безграничной любви переполняло ее. Ее сын прекрасен! Великолепен! У него шелковистые черные волосики и большие темные глазки. Он казался таким маленьким, хотя акушерка сказала, что он очень крупный — целых четыре с половиной килограмма. Большой, здоровый мальчуган. Ее сын!
Нянечка осторожно взяла его из рук Полли и стала укладывать в кроватку. В этот момент в сопровождении доктора Бивана в палату вошел Рауль. Хотя сознание Полли все еще было затуманено действием лекарств, приход Рауля ее определенно удивил. Глядя на все будто со стороны, она отметила, что Рауль осунулся, в глазах тревога, губы сжаты в тонкую линию. Он был без галстука, пиджак помят, верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты.
— Что случилось? — встревоженно спросила Полли.
Рауль с грустной задумчивостью смотрел на младенца, затем слегка подрагивающей рукой провел по его взъерошенным черным волосикам.
— Он великолепен, — прошептал Рауль прерывающимся голосом. — И даже не подозревает, какой опасности подверг тебя!
Доктор Биван слегка пожал плечами в ответ на непонимающий взгляд Полли.
— Рауль решил, что с помощью кесарева сечения я вырвал тебя из объятий смерти, — с шутливой иронией объяснил он.
Легкий румянец покрыл заострившиеся скулы Рауля. Он посмотрел на измученное лицо Полли и угрюмо нахмурился. Затем вдруг взял ее руку и сжал, переплетя ее пальцы со своими.
— Я не ожидал хирургического вмешательства… Почему ты не предупредила меня, хотя уже давно знала, что рожать тебе придется с помощью кесарева? — никак не мог успокоиться Рауль.
— Это обычное дело, — произнесла Полли, чувствуя, как заплетается язык и веки наливаются свинцовой тяжестью.
— Ты такая маленькая, — пробормотал Рауль. — Мне следовало подумать…
— Поздно говорить, тебе не кажется? — вяло уколола его Полли.
— Мой сын великолепен, — произнес Рауль.
— Наш… сын.
— Мы назовем его Родриго… — (Полли поморщилась.) — Хорхе? — Выразительная гримаса. — Эмилио? — Тяжелый вздох. — Луис?
Слабая одобрительная улыбка.
— Луис… Зафортеза, — задумчиво произнес Рауль, словно пробуя непривычное словосочетание на вкус.
* * *
Полли сидела в своей палате, где уже выучила каждую трещинку в стене, и улыбалась. Завтра она выписывается из клиники. Улыбка сошла с ее лица, в глазах вспыхнула тревога. Они намеревались провести несколько дней в квартире Рауля, а затем вылететь в Венесуэлу. Завязав на груди концы дорогой шелковой шали, Полли вышла из палаты. Каждый день нянечка ненадолго забирала Луиса в детскую, чтобы молодая мама могла отдохнуть, и Полли каждый раз с нетерпением ждала момента, когда его принесут обратно.
Рауль, несомненно, в восторге от своего сына. Но то, что, по мнению Полли, должно было помочь им сблизиться, на деле развело их еще дальше. Почему каждый раз, когда Рауль навещал их, она чувствовала себя ненужным, но неизбежным приложением к сыну? Дорогостоящий довесок! В каждый свой визит Рауль приносил и небрежно вручал ей какой-нибудь очень дорогой подарок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Рауль?..
У самой двери он остановился, оглянулся и выжидающе посмотрел на нее. Полли судорожно сглотнула.
— Ты сможешь так жить? — В ее голосе слышались тревога и робкая надежда.
Мимолетная улыбка скользнула по губам Рауля. Но она почему-то еще больше испугала Полли. И не зря.
— Я-то — смогу… А вот сможешь ли ты?
* * *
Два дня спустя Полли, облаченная в белое хлопковое платье, в своей комнате дожидалась приезда Рауля.
Доктор Биван сказал ей, что предложил Раулю провести церемонию бракосочетания во внутреннем дворике клиники, который так любила Полли, но тот наотрез отказался. Девушка с неприязнью подумала, что Рауль хочет, по возможности, скрыть этот брак. Неужели это день ее свадьбы? Ни цветов, ни гостей. Рауль намеренно сделал так, чтобы ничто даже не намекало на важность и торжественность события. Наверное, у нее случилось помрачение рассудка, когда она согласилась выйти за него замуж.
Полночи Полли без сна проворочалась в постели, изводясь тревожными мыслями, и теперь чувствовала себя разбитой и больной. Она рассеянно потерла рукой ноющую поясницу. Боль появилась перед рассветом. Очевидно, ночью она как-то неудобно легла.
Полли не стала лукавить с собой — Рауль не хотел жениться на ней. Это никогда не приходило ему в голову. В уголке ее сознания билась тревожная мысль о неправильности, нечестности, невозможности происходящего. Но разве у нее есть выбор? Только брак обеспечит им обоим равные права на ребенка.
Неловко повернувшись, Полли поморщилась и снова потерла ноющую поясницу. В этот момент в комнату вошел Рауль.
— Давай поскорей покончим со всем этим, — вместо приветствия бросил он, протягивая Полли смуглую сильную руку, чтобы помочь подняться с софы.
Через минуту в комнату вошел доктор Биван в сопровождении двух мужчин. Один из них был официальный представитель мэрии, а второй — адвокат Рауля, Дигби Карсон. Церемония оказалась предельно короткой. Когда она закончилась, мужчины пожали друг другу руки и улыбками поприветствовали молодую жену. Все, кроме Рауля. Маска холодного равнодушия и отчужденности ни на миг не покинула его лица.
В середине разговора, который становился все более неловким и натянутым, острая боль пронзила Полли. От неожиданности она не смогла удержаться и вскрикнула.
— Что случилось? — обеспокоенно спросил Рауль. В его сумрачных глазах вспыхнула тревога.
— Я думаю, о кофе и торте нам придется забыть, —вместо Полли с улыбкой ответил доктор Биван, выпроваживая посторонних за дверь.
Рауль подхватил жену на руки и осторожно уложил на кровать. Наконец-то с его красивого, надменного лица исчезло выражение холодного равнодушия, теперь оно было встревоженным и немного испуганным.
— Ведь еще две недели? — полувопросительно-полуутвердительно произнес он.
— У детей свой график, Рауль. А ваш малыш, на мой взгляд, выбрал очень удачный момент, — пошутил доктор.
— Я останусь с тобой, Полли, — торжественно изрек Рауль.
— Нет! — воскликнула Полли в ужасе. — Я не хочу!
— Я желаю видеть рождение моего ребенка, — стал настаивать Рауль, глядя на нее сверху вниз.
Вся во власти боли, Полли изо всех сил замотала головой. По ее лицу текли слезы стыда и обиды. Она не могла представить, что свидетелем столь интимного процесса станет мужчина, с которым она никогда не была близка, не делила постель, но о котором грезила ночами. В этих грезах были цветы и поцелуи, а не боль и кровь.
Доктор что-то быстро сказал Раулю по-испански. Тот ответил тихо и резко, а затем быстро покинул палату, с глухим стуком захлопнув дверь.
* * *
Полли вглядывалась в спящего малыша, и чувство безграничной любви переполняло ее. Ее сын прекрасен! Великолепен! У него шелковистые черные волосики и большие темные глазки. Он казался таким маленьким, хотя акушерка сказала, что он очень крупный — целых четыре с половиной килограмма. Большой, здоровый мальчуган. Ее сын!
Нянечка осторожно взяла его из рук Полли и стала укладывать в кроватку. В этот момент в сопровождении доктора Бивана в палату вошел Рауль. Хотя сознание Полли все еще было затуманено действием лекарств, приход Рауля ее определенно удивил. Глядя на все будто со стороны, она отметила, что Рауль осунулся, в глазах тревога, губы сжаты в тонкую линию. Он был без галстука, пиджак помят, верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты.
— Что случилось? — встревоженно спросила Полли.
Рауль с грустной задумчивостью смотрел на младенца, затем слегка подрагивающей рукой провел по его взъерошенным черным волосикам.
— Он великолепен, — прошептал Рауль прерывающимся голосом. — И даже не подозревает, какой опасности подверг тебя!
Доктор Биван слегка пожал плечами в ответ на непонимающий взгляд Полли.
— Рауль решил, что с помощью кесарева сечения я вырвал тебя из объятий смерти, — с шутливой иронией объяснил он.
Легкий румянец покрыл заострившиеся скулы Рауля. Он посмотрел на измученное лицо Полли и угрюмо нахмурился. Затем вдруг взял ее руку и сжал, переплетя ее пальцы со своими.
— Я не ожидал хирургического вмешательства… Почему ты не предупредила меня, хотя уже давно знала, что рожать тебе придется с помощью кесарева? — никак не мог успокоиться Рауль.
— Это обычное дело, — произнесла Полли, чувствуя, как заплетается язык и веки наливаются свинцовой тяжестью.
— Ты такая маленькая, — пробормотал Рауль. — Мне следовало подумать…
— Поздно говорить, тебе не кажется? — вяло уколола его Полли.
— Мой сын великолепен, — произнес Рауль.
— Наш… сын.
— Мы назовем его Родриго… — (Полли поморщилась.) — Хорхе? — Выразительная гримаса. — Эмилио? — Тяжелый вздох. — Луис?
Слабая одобрительная улыбка.
— Луис… Зафортеза, — задумчиво произнес Рауль, словно пробуя непривычное словосочетание на вкус.
* * *
Полли сидела в своей палате, где уже выучила каждую трещинку в стене, и улыбалась. Завтра она выписывается из клиники. Улыбка сошла с ее лица, в глазах вспыхнула тревога. Они намеревались провести несколько дней в квартире Рауля, а затем вылететь в Венесуэлу. Завязав на груди концы дорогой шелковой шали, Полли вышла из палаты. Каждый день нянечка ненадолго забирала Луиса в детскую, чтобы молодая мама могла отдохнуть, и Полли каждый раз с нетерпением ждала момента, когда его принесут обратно.
Рауль, несомненно, в восторге от своего сына. Но то, что, по мнению Полли, должно было помочь им сблизиться, на деле развело их еще дальше. Почему каждый раз, когда Рауль навещал их, она чувствовала себя ненужным, но неизбежным приложением к сыну? Дорогостоящий довесок! В каждый свой визит Рауль приносил и небрежно вручал ей какой-нибудь очень дорогой подарок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40