— Я все понимаю, Сид, — сказала Дженет. — Кристине двадцать четыре года, это не так уж много по сравнению с твоими тридцатью пятью. Тебе придется обращаться с женой очень осторожно, чтобы у нее не сложилось впечатление, будто она попала в западню.
Не стоило беспокоиться, подумал Сидней. Пока он оберегал чувства жены, она с усердием перестраивала его жизнь по своему усмотрению. А на одном из благотворительных балов Сидней внезапно осознал, что это он попал в капкан, заключив союз с женщиной, не имеющей с ним ничего общего.
Так продолжалось до несчастного случая с Кристиной, который стер ее память и превратил жену в…
Сидней рассердился на самого себя. Опасно направлять ход мыслей в эту колею. Несчастный случай Кристину ни в кого не превращал, она лишь стала женщиной, всеми средствами старающейся возвратить память. Как только это ей удастся, жизнь войдет в привычный ритм, а сама Кристина станет прежней. И тогда перед ними снова встанет проблема развода, что, впрочем, неплохо, потому что впереди у обоих будет свобода.
Размышления Сиднея прервал телефонный звонок.
— Здравствуй, Сид! — в трубке раздался голос Дженет. — Извини, что беспокою тебя. Если ты занят…
— Для тебя, Нетти, я всегда свободен. Сегодня должен быть благотворительный прием…
— Об этом я и хотела с тобой поговорить! — подхватила Дженет. — Я только что беседовала по телефону с миссис Гордон, и она заверила меня, что все в благотворительном комитете будут очень рады твоему присутствию.
Сидней нехотя улыбнулся.
— Как мило с их стороны.
— Миссис Гордон спрашивала, прибудет ли на прием Кристина, — продолжала Дженет, — но я сказала, что она еще не выезжает. Кстати, я тоже ужасно хочу повидаться с ней!
— Тина еще не готова принимать друзей, — словно извиняясь, сообщил Сидней.
— Жаль. Я всегда любила ее, ты знаешь. Представляю, как тяжело приходится вам обоим. — Дженет помедлила. — Все еще никаких признаков выздоровления?
— Нет, — коротко ответил Сидней.
— Подумать только, сегодня проводится вечер, который помогла организовать Тина!
— К счастью, она об этом не знает.
— Вот как? А я полагала, что ты решил посетить галерею именно по этой причине.
Сидней нахмурился. Конечно, Дженет его подруга, а с тех пор, как он женился, она стала подругой и Кристины. Но Сиднею не хотелось рассказывать Дженет о том, что он идет на сегодняшний вечер только для того, чтобы доказать жене, что у каждого из них своя жизнь.
К тому же это такая глупость! Ведь можно было просто остаться дома и попросить миссис Джефферсон принести ужин в кабинет.
— На самом деле, — произнес Сидней в трубку, — я сам не понимаю, что побудило меня принять приглашение. Провести вечер, поглощая бутерброды и разглядывая мазню какого-то, с позволения сказать, художника, которому больше нужна хорошая ванна, чем кисть…
— Это кот Флаффи, — вставила Дженет.
— Какой кот, о чем ты говоришь? — не понял Сидней.
— Автор представленных в Галерее картин — кот. Многие журналы две недели назад превозносили его успехи. Благотворительный вечер устроен в его честь.
— Невероятно! — рассмеялся Сидней.
— Критики признают у Флаффи несомненный талант.
— Что-то мне расхотелось идти на прием… — начал было Сидней, но Дженет не дала ему договорить.
— Кроме всего прочего, там будет сенатор Моулди и другие очень видные лица. Ты дружен со многими из них.
— С некоторыми я всего лишь знаком, — поправил Сидней.
— В любом случае тебе не помешает немного развлечься, — убедительно произнесла Дженет. — Последний месяц выдался трудным для тебя.
С этим нельзя было не согласиться. Кроме адвоката лишь одна Дженет знала о том, что они с Кристиной собираются развестись. Правда, детали не были ей известны.
Временами Сидней заезжал к Дженет домой, потому что ему было необходимо поделиться с кем-нибудь своими горькими мыслями. Дженет наливала Сиднею чашку кофе, добавляла немного коньяку и усаживалась напротив в глубокое кожаное кресло. При этом полы ее халата расходились, обнажая колени, но, поглощенная беседой с Сиднеем, она не обращала внимания на подобные мелочи!
Дженет вообще была довольно рассеянной. Она не обращала внимания и на то, что Сидней чувствовал себя неловко, когда она наклонялась над столом, позабыв, что на ней платье с глубоким вырезом.
Если бы речь шла о другой женщине, Сидней мог бы предположить, что все это проделывается умышленно. Но Дженет хотя и была весьма привлекательной женщиной, с ним совершенно не кокетничала. Это правда не распространялось на других мужчин. В свое время она произвела сильное впечатление на Майка, личного секретаря Сиднея. Едва познакомившись с Дженет, бедняга потерял голову и бывал на седьмом небе от счастья, когда холодная красавица позволяла ему пригласить ее в ресторан или еще куда-нибудь.
Когда Сидней женился, именно Дженет помогла Кристине поскорее освоиться в новом для нее окружении. В то время ни Дженет, ни Сидней не знали, что Кристина не нуждается в подобной помощи.
Вспомнив о жене, Сидней почувствовал, что его настроение окончательно испортилось.
— И все же, Нетти, — произнес он, — что, если я вызову Майка и предложу ему пойти с тобой на прием?
— Видишь ли, Сид, мы с Майком слегка повздорили на днях, и сейчас в качестве наказания я не встречаюсь с ним, — скромно пояснила Дженет.
— Ну что же, видно, ничего иного не остается! — вздохнул Сидней. — Вечером я заеду за тобой.
— Чудесно! — воскликнула Дженет. — Уверена, что мы прекрасно проведем время.
— Надеюсь, — с сомнением в голосе произнес Сидней.
Самые худшие ожидания Сиднея полностью оправдались. Бутерброды и тосты, предлагавшиеся гостям, давно потеряли свежесть, шампанское имело отвратительный привкус, а кот Флаффи… Впрочем, кот был не так уж плох.
Пушистый, с огромными желтыми глазами, он весьма солидно выглядел с черным галстуком-бабочкой. Флаффи с достоинством восседал на руках хозяйки, щуплой дамы в мелких кудряшках, и невозмутимо принимал знаки всеобщего внимания.
Главный зал галереи был увешан произведениями Флаффи. На всех картинах были изображены пересекающиеся под разными углами полосы, сделанные разноцветными акварельными красками. Кое-где они для разнообразия были украшены 'пятнами и следами разлетающихся брызг. Все картины имели отпечаток лапы мастера, а иногда — даже всех четырех.
Гости всерьез обсуждали достоинства и недостатки выставленных работ. Даже Дженет не оставалась равнодушной. Хотя скорее всего она лукавила. Дженет была слишком умна, чтобы проглотить подобную наживку. Тем не менее она восхищенно разглядывала картины, сверяясь с комментариями в зажатом в руке проспекте выставки, а затем терпеливо выстояла небольшую очередь желающих лично погладить художника по шерстке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37