Все придет в норму, как только я…
У нее перехватило горло. Его теплое дыхание раздразнило ее губы, и они инстинктивно приоткрылись. Они стояли так уже целую вечность: его руки удерживали ее у ствола дерева, крепость и тепло его тела влекли с непреодолимой силой… Она чувствовала себя слишком слабой, чтобы бороться с влечением сердца, и бессильно приникла к его груди. На краткий миг его губы жадно впились в ее рот, возвращая ее к жизни. Но тут же он отступил назад.
— Я вернусь домой один, — холодно сказал он, — а за тобой пришлю конюха.
— Нет! — Она с несчастным видом двинулась к своей лошади. — Я поеду сейчас.
Она попыталась сесть в седло, но сил не хватило. Что-то сердито пробормотав, Розано подошел к ней. Со слезами на глазах Софи поставила на его сцепленные пальцы свою маленькую ногу, и он легко подсадил ее в седло.
Во время обеда, который он заставил ее съесть, Софи кое-как поддерживала светскую беседу, после чего получила наконец возможность в одиночестве прогуляться по саду. Уединившись в летнем домике, она приоткрыла окно, чтобы дать доступ воздуху, и, свернувшись калачиком в огромном кресле, попыталась сосредоточиться на своих планах по организации детского дома.
И тут она услышала голос Арабеллы, окликавший Розано.
Розано резко обернулся. Он отправился на поиски Софи, чтобы справиться об ее самочувствии, а тут, откуда ни возьмись, появилась Арабелла, виновница всех его бед! Он прислонился к стене веранды летнего домика и, прищурившись, взглянул на нее.
— Черт, что ты здесь делаешь? — грубо спросил он. Она, похоже, немного испугалась, но тем не менее подошла ближе.
— Я приехала, чтобы попросить прощения.
— За что? — едко спросил он. — За то, что в день моей свадьбы соблазняла моего брата? Или за то, что на протяжении последних двух лет была одной из его любовниц?
— Уже полгода, как я его единственная любовница, — с досадой возразила Арабелла. — Представляю, какого ты обо мне мнения, — продолжала она уже спокойнее. — Я пыталась последовать твоему совету, чтобы избежать скандала, и делала вид, что меня интересует кто угодно, но только не Энрико. Летицию это успокоило; она решила даже, что у меня виды на тебя.
— Вы же подруги, — сказал Розано. — Как ты можешь обманывать ее?
— Я не могу заставить себя не любить! — страстно воскликнула она. — А ты можешь?
Он стиснул зубы, чтобы заглушить боль. — Нет.
— Я не хотела никому ничего плохого. Но я прошу прощения за то, как мы с Энрико вели себя в день твоей свадьбы. Мы оба изрядно выпили, но все равно это непростительно. — Она потупилась. — Мне было так стыдно, когда ты стоял и подавал мне одежду, словно не верил, что я оденусь сама.
— Если бы я не вошел и не остановил вас, — презрительно сказал он, — вы совершили бы прелюбодеяние в доме д'Антига. Как вы могли? Вы были гостями на моей свадьбе…
— Да, но мы без ума друг от друга. Ты знаешь, каково это, когда нельзя прикоснуться к тому, кого любишь?
Несколько секунд Розано молчал, а когда заговорил, голос выдал его чувства:
— Да, знаю.
— Прости нас. Но мы в самом деле любим друг друга. — Она замялась. — Я пришла, чтобы попрощаться. Мы с Энрико уезжаем… вдвоем.
— А Петиция?
— Ей нужны только деньги. Энрико хорошо ее обеспечит. А она, может быть, еще встретит свою любовь. Это лучше, чем жить во лжи, Розано! Признай, что я права.
Она в самом деле была права, но Розано избегал смотреть ей в глаза.
— Ты знаешь, что Энрико не способен на верность? — предостерег он и подумал невольно, что Арабелла с ее решительным характером, видимо, и впрямь более подходящая женщина для Энрико, чем его жена.
— Я знаю, но готова рискнуть. Он не такой сильный, как ты. А на верность вообще мало кто из мужчин способен. Ты для него — слишком недосягаемый пример для подражания, Розано. Может быть, в Англии он перестанет наконец пытаться доказать, что может хоть что-то делать лучше тебя, и научится быть самим собой. Я придумаю, как помочь ему. Когда-нибудь ты сможешь гордиться своим братом, обещаю тебе. Мне только жаль, что сам ты никак не полюбишь…
Он поморщился.
— Не верь всему, что слышишь… — Ему внезапно захотелось избавиться от лжи и притворства, которые сопутствовали ему до сих пор. — Арабелла, в день свадьбы я сказал вам с Энрико, что ничего не испытываю к Софи, но я солгал, чтобы защитить ее. Я… люблю Софи больше жизни. Но я думал, что стоит Энрико узнать об этом, и он… обидит ее, чтобы досадить мне. И я сказал, что женился на ней, потому что она — самая подходящая кандидатура, а мне нужен наследник. Но в действительности… — голос его зазвучал глуше, — она — самое драгоценное, что у меня есть на свете.
— Мне не совсем понятно, зачем тебе понадобилось лгать, но все равно я рада. Может быть, оба брата Барсини наконец-то будут счастливы, — спокойно произнесла Арабелла и быстро чмокнула его в щеку. — До свидания, и благослови тебя Бог. Будь счастлив.
Он закрыл лицо дрожащими руками. Слава Богу, что никто не видит его в эту минуту. Он прерывисто вздохнул и вытер глаза. Зачем ему искать Софи? Нельзя снова подвергать себя такой пытке. Каждая секунда рядом с ней доставляла ему невыносимые мучения.
Потрясенная, Софи смотрела на него через плотные кружевные шторы. Он лгал Энрико, поскольку боялся, что прошлое повторится, что его брат попытается обольстить ее! Она была так несправедлива к Розано и едва не погубила их обоих…
Тело сковало оцепенение, горло сжал болезненный спазм, и она даже не могла окликнуть его. И он пошел прочь, медленно переставляя ноги, ссутулившись, словно от лежавшей на плечах непосильной тяжести.
Розано любит ее! Арабелла никогда его не интересовала, как и он ее! Все его слова оказались правдой, а она не захотела поверить. И слуги, и друзья доверяли ему больше, чем она.
Охваченная стыдом и раскаянием, Софи смотрела, как он направляется к озеру. Но, может быть, он простит ее? Внезапно очнувшись от столбняка, она вскочила, выбежала из летнего домика и бросилась за ним вдогонку.
— Розано! — вырвалось у нее из груди вместе с рыданием. — Розано, подожди!
Он порывисто обернулся.
— Что случилось? Ты поранилась?
— Я… сама себя ранила! — воскликнула она, останавливаясь в нескольких шагах от него. По ее лицу струились слезы.
— Куда? — нахмурился он.
— Вот… сюда, — всхлипнула она, прижимая руку к сердцу. — И тебе я тоже нанесла рану…
— Я решил, что и правда что-то случилось, — буркнул он. — Избавь меня от мелодрамы. Я не в том настроении.
Она отчаянным усилием попыталась взять себя в руки, чтобы выразить свою мысль более понятно.
— Выслушай меня, Розано…
— Оставь меня! Ради Бога, неужели ты не видишь, что мне сейчас не до тебя! — оборвал он ее и быстро направился прочь.
— Но я нужна тебе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
У нее перехватило горло. Его теплое дыхание раздразнило ее губы, и они инстинктивно приоткрылись. Они стояли так уже целую вечность: его руки удерживали ее у ствола дерева, крепость и тепло его тела влекли с непреодолимой силой… Она чувствовала себя слишком слабой, чтобы бороться с влечением сердца, и бессильно приникла к его груди. На краткий миг его губы жадно впились в ее рот, возвращая ее к жизни. Но тут же он отступил назад.
— Я вернусь домой один, — холодно сказал он, — а за тобой пришлю конюха.
— Нет! — Она с несчастным видом двинулась к своей лошади. — Я поеду сейчас.
Она попыталась сесть в седло, но сил не хватило. Что-то сердито пробормотав, Розано подошел к ней. Со слезами на глазах Софи поставила на его сцепленные пальцы свою маленькую ногу, и он легко подсадил ее в седло.
Во время обеда, который он заставил ее съесть, Софи кое-как поддерживала светскую беседу, после чего получила наконец возможность в одиночестве прогуляться по саду. Уединившись в летнем домике, она приоткрыла окно, чтобы дать доступ воздуху, и, свернувшись калачиком в огромном кресле, попыталась сосредоточиться на своих планах по организации детского дома.
И тут она услышала голос Арабеллы, окликавший Розано.
Розано резко обернулся. Он отправился на поиски Софи, чтобы справиться об ее самочувствии, а тут, откуда ни возьмись, появилась Арабелла, виновница всех его бед! Он прислонился к стене веранды летнего домика и, прищурившись, взглянул на нее.
— Черт, что ты здесь делаешь? — грубо спросил он. Она, похоже, немного испугалась, но тем не менее подошла ближе.
— Я приехала, чтобы попросить прощения.
— За что? — едко спросил он. — За то, что в день моей свадьбы соблазняла моего брата? Или за то, что на протяжении последних двух лет была одной из его любовниц?
— Уже полгода, как я его единственная любовница, — с досадой возразила Арабелла. — Представляю, какого ты обо мне мнения, — продолжала она уже спокойнее. — Я пыталась последовать твоему совету, чтобы избежать скандала, и делала вид, что меня интересует кто угодно, но только не Энрико. Летицию это успокоило; она решила даже, что у меня виды на тебя.
— Вы же подруги, — сказал Розано. — Как ты можешь обманывать ее?
— Я не могу заставить себя не любить! — страстно воскликнула она. — А ты можешь?
Он стиснул зубы, чтобы заглушить боль. — Нет.
— Я не хотела никому ничего плохого. Но я прошу прощения за то, как мы с Энрико вели себя в день твоей свадьбы. Мы оба изрядно выпили, но все равно это непростительно. — Она потупилась. — Мне было так стыдно, когда ты стоял и подавал мне одежду, словно не верил, что я оденусь сама.
— Если бы я не вошел и не остановил вас, — презрительно сказал он, — вы совершили бы прелюбодеяние в доме д'Антига. Как вы могли? Вы были гостями на моей свадьбе…
— Да, но мы без ума друг от друга. Ты знаешь, каково это, когда нельзя прикоснуться к тому, кого любишь?
Несколько секунд Розано молчал, а когда заговорил, голос выдал его чувства:
— Да, знаю.
— Прости нас. Но мы в самом деле любим друг друга. — Она замялась. — Я пришла, чтобы попрощаться. Мы с Энрико уезжаем… вдвоем.
— А Петиция?
— Ей нужны только деньги. Энрико хорошо ее обеспечит. А она, может быть, еще встретит свою любовь. Это лучше, чем жить во лжи, Розано! Признай, что я права.
Она в самом деле была права, но Розано избегал смотреть ей в глаза.
— Ты знаешь, что Энрико не способен на верность? — предостерег он и подумал невольно, что Арабелла с ее решительным характером, видимо, и впрямь более подходящая женщина для Энрико, чем его жена.
— Я знаю, но готова рискнуть. Он не такой сильный, как ты. А на верность вообще мало кто из мужчин способен. Ты для него — слишком недосягаемый пример для подражания, Розано. Может быть, в Англии он перестанет наконец пытаться доказать, что может хоть что-то делать лучше тебя, и научится быть самим собой. Я придумаю, как помочь ему. Когда-нибудь ты сможешь гордиться своим братом, обещаю тебе. Мне только жаль, что сам ты никак не полюбишь…
Он поморщился.
— Не верь всему, что слышишь… — Ему внезапно захотелось избавиться от лжи и притворства, которые сопутствовали ему до сих пор. — Арабелла, в день свадьбы я сказал вам с Энрико, что ничего не испытываю к Софи, но я солгал, чтобы защитить ее. Я… люблю Софи больше жизни. Но я думал, что стоит Энрико узнать об этом, и он… обидит ее, чтобы досадить мне. И я сказал, что женился на ней, потому что она — самая подходящая кандидатура, а мне нужен наследник. Но в действительности… — голос его зазвучал глуше, — она — самое драгоценное, что у меня есть на свете.
— Мне не совсем понятно, зачем тебе понадобилось лгать, но все равно я рада. Может быть, оба брата Барсини наконец-то будут счастливы, — спокойно произнесла Арабелла и быстро чмокнула его в щеку. — До свидания, и благослови тебя Бог. Будь счастлив.
Он закрыл лицо дрожащими руками. Слава Богу, что никто не видит его в эту минуту. Он прерывисто вздохнул и вытер глаза. Зачем ему искать Софи? Нельзя снова подвергать себя такой пытке. Каждая секунда рядом с ней доставляла ему невыносимые мучения.
Потрясенная, Софи смотрела на него через плотные кружевные шторы. Он лгал Энрико, поскольку боялся, что прошлое повторится, что его брат попытается обольстить ее! Она была так несправедлива к Розано и едва не погубила их обоих…
Тело сковало оцепенение, горло сжал болезненный спазм, и она даже не могла окликнуть его. И он пошел прочь, медленно переставляя ноги, ссутулившись, словно от лежавшей на плечах непосильной тяжести.
Розано любит ее! Арабелла никогда его не интересовала, как и он ее! Все его слова оказались правдой, а она не захотела поверить. И слуги, и друзья доверяли ему больше, чем она.
Охваченная стыдом и раскаянием, Софи смотрела, как он направляется к озеру. Но, может быть, он простит ее? Внезапно очнувшись от столбняка, она вскочила, выбежала из летнего домика и бросилась за ним вдогонку.
— Розано! — вырвалось у нее из груди вместе с рыданием. — Розано, подожди!
Он порывисто обернулся.
— Что случилось? Ты поранилась?
— Я… сама себя ранила! — воскликнула она, останавливаясь в нескольких шагах от него. По ее лицу струились слезы.
— Куда? — нахмурился он.
— Вот… сюда, — всхлипнула она, прижимая руку к сердцу. — И тебе я тоже нанесла рану…
— Я решил, что и правда что-то случилось, — буркнул он. — Избавь меня от мелодрамы. Я не в том настроении.
Она отчаянным усилием попыталась взять себя в руки, чтобы выразить свою мысль более понятно.
— Выслушай меня, Розано…
— Оставь меня! Ради Бога, неужели ты не видишь, что мне сейчас не до тебя! — оборвал он ее и быстро направился прочь.
— Но я нужна тебе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34