— Совсем недавно ты из-за него торопил меня со свадьбой, — едко напомнила она.
По его лицу пробежала тень. — Да. Но вести себя с ним надо крайне осмотрительно.
— Ты стыдишься меня! — не выдержав, упрекнула его Софи, и ее глаза потемнели.
— Конечно, нет!
Явно рассерженный ее предположением, он пытался найти нужные слова. Скажи, что ты любишь меня, молили ее глаза. Убеди же меня в этом!
Розано бросил на нее быстрый взгляд, но не заметил этой мольбы или оставил ее без внимания.
— Дадим Альберто неделю, самое большее — десять дней, чтобы он немного пришел в себя после вашей встречи, — произнес он. — Увидеть тебя для него будет сильным потрясением. Думаю, что твой облик воскресит в его памяти печальные обстоятельства, связанные с твоей матерью.
— Возможно, — неохотно признала Софи.
— Для нас ведь ничего не изменится, — убеждал он. — За это время мы начнем приготовления, а потом я осторожно сообщу ему.
По крайней мере, он упомянул о свадебных приготовлениях, утешила себя Софи и несколько расслабилась.
— Разве дедушка может быть против? — спросила она напрямик.
— Наоборот, я думаю, что он обрадуется. Но следует дать ему передышку. Я просто не хочу, чтобы на него свалилось столько переживаний сразу.
Разве могла она возражать? Это было бы эгоизмом. Но пусть предложение Розано и выглядело вполне разумным и логичным, она противилась ему всей душой. Софи молча крутила на пальце свое драгоценное кольцо. Увидев, что она вот-вот расплачется, Розано торопливо толкнул тяжелую дубовую дверь и увел ее подальше от любопытных взглядов в огромный прохладный вестибюль.
Софи ошеломленно устремила взгляд в глубину, где за изящными колоннами открывался залитый солнцем внутренний двор.
Она машинально отметила, что в открытые окна проникает сладкий запах жимолости. Будь она в другом состоянии, она пришла бы от этого в восторг.
Но сейчас Софи испытывала лишь страх, оттого что надо спрятать символ их любви. Возможно, это лишь глупое суеверие, но без кольца она будет думать, что их отношения обречены.
И все же она послушалась Розано. Дедушкино здоровье — это сейчас главное. Она понимала, что ее отношения с Розано зависят от множества причин, и, уж конечно, меньше всего от того, носит она на пальце его кольцо или нет.
— Ты прав, — сказала она. — Я его сниму. Софи сняла кольцо с пальца, и уголки ее губ уныло опустились — тут уж она ничего не могла с собой поделать. Чувствуя себя крайне несчастной, она бережно убрала кольцо в кармашек сумки и застегнула его на молнию. Она надеялась, что вот сейчас он поцелует ее и заверит, что все хорошо…
— Principe !
— Флавия! — Розано внезапно заулыбался, поспешил вперед и, к ее изумлению, обнял пожилую женщину в голубом платье горничной. Последовали веселые восклицания и смех, после чего Розано представил Софи. — Флавия знает меня с рождения, — сказал он, когда женщина тепло поздоровалась с ней за руку. — Ее мать работала поваром у моего отца. Не удивляйся, если она станет давать тебе советы. Наши семьи так близки, что она имеет собственное мнение обо всех наших поступках, а иногда обращается со мной как с несмышленым младшим братишкой.
Софи неуверенно улыбнулась. Розано сказал еще несколько слов Флавии, после чего та оставила их одних.
— Пойдем наверх в салон, — беспечно предложил он, — и там подождем. Я попросил Флавию сказать твоему деду, что мы уже здесь.
Явно чувствуя себя как дома, он повел ее на второй этаж по широкой двойной лестнице. Софи нервно проглотила слюну, подавленная обилием на стенах портретов в массивных рамах, с которых надменно смотрели дамы и кавалеры, по-видимому ее благородные предки.
Слишком много всего сразу обрушилось на бедную Софи! Она замешкалась, поймав себя на непреодолимом желании обратиться в бегство, но Розано взял ее за руку и увлек за собой. И она с благодарностью посмотрела на него, обрадованная этим проявлением внимания.
Но когда он заговорил, она поняла, что он, оказывается, руководствовался вовсе не желанием поддержать ее.
— Я знаю, что не должен к тебе прикасаться, поскольку это может… вывести ситуацию из-под контроля, — произнес он шутливо, и его глаза на миг ярко вспыхнули. — Когда вокруг люди, мы должны притворяться, что едва знакомы. Черт! Я с ума сойду от воздержания. — Его чувственный голос проник в каждый уголок ее тела, согревая и лаская.
По ее спине тревожно забегали мурашки. Для него все это игра! Игра увлекательная и запретная. В такие игры играют мужчины со своими любовницами, когда их жены поблизости.
У Софи упало сердце, и она упрямо сжала губы.
— Я не предполагала, что ты заставишь меня притворяться, будто я едва знаю тебя, — решительно произнесла она.
Он прищурился.
— Я прошу тебя не лгать, а всего лишь сдерживаться. Мы оба давно приучены контролировать себя. Тебе приходилось делать это всю твою жизнь.
— Но я больше не хочу этого делать! — взволнованно воскликнула Софи. — Хочу оставаться самой собой, хочу открыто выражать свои чувства, смеяться, петь, плакать…
— Я знаю, но у меня есть веские основания обратиться к тебе с такой просьбой. Очень веские. Ты не должна показывать, что питаешь ко мне какие-то чувства. Обещай мне, Софи! — сердито прошептал он.
Потрясенная его горячностью, Софи остановилась на верхней площадке лестницы. Господи, неужели она совершила ужасную ошибку? Что, если за его стремительными ухаживаниями таится нечто более жестокое, чем просто желание усладить пресыщенный вкус?
Софи стиснула зубы и заставила себя улыбнуться, несмотря на то что ее сердце разрывалось на части.
— Я не буду демонстрировать нежные чувства, можешь успокоиться.
— Отлично.
Софи приходилось прилагать немалые усилия, чтобы сохранять на лице улыбку, пока они шли по длинной галерее с зарешеченными окнами. Итак, Розано начал показывать свой властный характер. Софи гордо выпрямилась. Ни одному мужчине она не позволит распоряжаться собой. Если он решил, что она — безвольная кукла, его ждет неприятный сюрприз.
— Кстати, — сказал он вкрадчиво, — я считаю, что неплохо было бы держать наши планы в тайне от всех, кроме Альберто. До самого последнего момента.
— О! Но почему? — спросила она, упрямо сжимая губы.
— Тогда никто не полезет с непрошеными советами. Ты согласна? — спросил он беспечно.
Чересчур беспечно! Несмотря на его небрежный тон, было ясно, что он очень хочет, чтобы она согласилась с его планами. И видимо, ей это тоже на руку: если никто не будет знать о предстоящей свадьбе, никто не узнает и об ее позоре, если свадьба в конце концов не состоится.
— Конечно, — ответила она, пытаясь беззаботно пожать плечами.
Если он сначала вырвал у нее согласие на скоропалительный брак, потом потребовал, чтобы приготовления к нему проходили втайне от всех его знакомых… значит, существует некая неизвестная ей причина, заставлявшая его спешить и отчаянно желать сохранения тайны?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34