Жино, его фамилия была Роберти, наверное, протирал мраморные столики и наспех подметал пол. Основательную уборку он делал по утрам. А его жена подсчитывала доходы.
Скоро они поднимутся к себе в спальню.
Из-за стены доносились едва слышные звуки: поскрипывание стула, глухие шорохи.
Вот, кажется, взяли книгу и положили её на стопку других.
Жозэ достал авторучку, записную книжку и, следуя своему излюбленному методу, записал: Бари родился в Муассаке. (Совпадение?) Убийца интересуется мной.
Убийца интересуется Пари-Нувель .
Убийца интересуется поэзией.
Интересуется ли он архитектурой?
Богат ли был старик Мюэ? Жозэ, отложив ручку, перечитывал написанное, когда на лестнице раздались торопливые шаги. В номер постучали, и Жозэ открыл дверь. Перед ним стоял Жино.
— Там пришёл жандарм. Он просит извинить его за беспокойство, но говорит, что ему необходимо срочно повидаться с вами, так как у него к вам серьёзное поручение.
— Ладно, сейчас спущусь, — ответил Жозэ, возвращаясь в комнату за плащом, — кстати, я все равно собирался выйти.
Жандарм пришёл по поручению следователя, который дожидается Жозэ в полицейском участке. Он должен сообщить Жозэ что-то очень важное. Черт побери, неужели есть какие-то новости , — подумал Жозэ и ускорил шаг вслед за жандармом.
* * *
Следователь Рамонду, нахмурившись и скрестив руки на груди, стоял у железной печки. Взглянув на его мрачное лицо, репортёр сразу же догадался, что новости, может, и есть, но вряд ли они прояснят дело.
— Добрый вечер, Робен. Садитесь. Ну и погодка!
— Добрый вечер, мосье Рамонду. Как дела?
Следователь пожал плечами и ничего не ответил.
— Вы напали на след? — продолжал расспрашивать репортёр.
— Не-ет, — проговорил следователь. — Никакого следа, есть одна бумажка, ещё одна бумажка, которая вас очень заинтересует…
— Какая?
Следователь помахал перед глазами репортёра довольно плотным желтоватым листком.
— Нате-ка почитайте!
Репортёр осторожно взял листок.
И вздрогнул.
На бумажке было неумело выведено печатными буквами: Тому, кто сунет свой нос .
А ниже несколькими штрихами были нарисованы череп и кости.
— Это шутка, — сказал Жозэ. — Где вы это нашли?
Следователь ухмыльнулся и погладил свою бородку. Ошеломлённый вид журналиста доставлял ему, казалось, горькое удовольствие.
— Если бы я подобрал этот листок на улице, я мог бы, как и вы, сказать, что это шутка. Но я, вернее не я, а судебно-медицинский эксперт, обнаружил его в кармане убитого!
Жозэ опустил голову.
— Каково? Ну, что вы теперь скажете, сыщик-любитель? Это похоже на угрозу.
Сформулировано грубо, но чётко. Прекратите, мол, ваше расследование, иначе…
— Ну, хорошо, мосье Рамонду, а в котором часу была найдена эта… любовная записка?
— Только что. Эксперт хотел внести в свой акт некоторые уточнения. Я просил его подробно описать, как были произведены выстрелы. У него возникли сомнения, и он пошёл снова осмотреть труп. Тут-то, совершенно случайно, он заметил, что из жилетного кармана мертвеца высовывается край белой бумажки. Это и была любовная записка, как вы её назвали.
— Но ведь все карманы были осмотрены раньше?
— Конечно, это первое, что делают жандармы.
Следователь опять ухмыльнулся.
— Значит, вы хотите сказать, — медленно проговорил Жозэ, — что эта бумажка была всунута в карман мертвецу совсем недавно?
— По-видимому, так. Хотя жандармы, стоящие на карауле, уверяют меня, что в морг никто не заходил, не считая, конечно, тех, кто должен там бывать по долгу службы.
— Он приехал сюда, — стиснув зубы, сказал Жозэ.
— Что вы сказали? — оживился следователь.
— Ничего, просто сказал, что это меня очень заинтриговало.
— И меня тоже!
Толстячок принялся расхаживать по кабинету. Он то скрещивал руки на груди, то разнимал их, вздыхал, сжимал кулаки.
— Я дал указание просмотреть регистрационные карточки в гостиницах, расспросил соседей — ничего. Никаких улик. Скажу вам откровенно, все покрыто мраком. Я, понятно, не прошу вас так же откровенно высказываться в ваших репортажах, но это факт. Вы-то хоть напали на какой-нибудь след?
— Нет, мне кажется, что я продвинулся не больше вашего.
— Вообще, я ничего не понимаю в этом деле. В нем замешаны парижане, пусть они и распутывают.
Следователь остановился и положил руку на плечо Жозэ.
— Знаете, будьте поосторожнее. Всем известно, что вы большой дока в подобных делах. Ваша газета вас очень расхвалила… Я того же мнения… Только теперь вам надо остерегаться. Никогда не знаешь, что тебя ждёт. Я был бы крайне огорчён…
Жозэ улыбнулся.
— Вы думаете, этот господин хочет у меня отбить охоту заниматься этим делом?
— Я вам повторяю, никогда не знаешь…
— Нет, — Жозэ тряхнул головой, — мне кажется, все как раз наоборот: этот господин нуждается во мне. …
Жозэ пересёк площадь Реколле. Домов не было видно, они растворились в тумане.
Улицы были пустынны. Свет фонарей лишь слегка пробивался сквозь плотную завесу, покрывшую спящий город.
Проходя мимо гостиницы Розовая гроздь , Жозэ остановился и взглянул на это старое здание. В окнах было темно.
Хозяева наверняка уже легли.
Учитель, видимо, отложил свои археологические исследования: не пробивался свет и сквозь щели его ставен.
Жозэ медленным шагом направился к монастырю Сен-Пьер. До чего же это тихий уголок! Вдали темнел портал с его каменными скульптурами. Журналист вспомнил низкий голос учителя истории: Портал — это жемчужина, да, да. Нечто невообразимое. Настоящее чудо. На фронтоне — апокалипсическая сцена. Боковые стены украшены скульптурами. К великому сожалению, они сохранились плохо . Жозэ уже любовался этими скульптурами. В самом деле, прекрасная работа. Жалко, что они пострадали от времени, а может быть, в этом повинна и человеческая небрежность.
Он чиркнул спичкой и подошёл вплотную к скульптурам, так искусно высеченным из камня.
Ветер пригнул пламя и загасил спичку. Здесь он дул со всех сторон.
Жозэ чиркнул второй спичкой, но на этот раз сам задул её и, резко отпрянув, спрятался в тени портала. Кто-то бродил поблизости. Жозэ подождал.
Нет, пожалуй, он ошибся.
Ну, ну, укроти своё воображение, говорил он себе, не сочиняй романов… Сегодня вечером у меня не назначено свидание с мосье Дубуа. Да вообще ещё не известно, в Муассаке ли этот мосье.
И тут он услышал чьи-то шаги.
Кто-то шёл — теперь уже в этом не было никакого сомнения, — и шёл к перекрёстку.
Ночной прохожий приближался со стороны железной дороги.
Может быть, он заметил пламя спички, это насторожило его и поэтому он остановился?
А потом снова пошёл. Улица Кабретт останется у него справа, а сейчас он пройдёт мимо портала.
Жозэ, притаившись в темноте, не шевелился. Он не спускал глаз с небольшого освещённого пространства — там горел фонарь, — которое загадочный прохожий не мог миновать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35