Подняли в небо автоматы...
Далеко фронт, он ушел от нас на сотни километров, к Украине. Теперь мы в глубоком тылу. В разбитом городе - непривычная тишина. Наш залп, наши выстрелы были последними выстрелами здесь, самыми последними. Сухой звук автоматных очередей увяз в развалинах.
Глаза Миляги в воспаленных веках столкнулись с моими. Он весь потемнел, ссохся, на кончике сизого носа висела сиротливая прозрачная капля.
- Дурак Япарка... Право, дурак... - выдавил он тускло и почти просительно. - Всегда сухим выходил... А тут полез... Из-за кого?
Миляга оставался самим собою - и сейчас упрекал своего друга.
- Эх, недоделанный...
Высморкался, отвернулся, пошел прочь - походка дерганая, одно плечо выше другого.
А с главной улицы, в непривычной, в невоенной тишине, слышался невнятный шум, похоже - в гигантской квашне сопело бродящее тесто. Это было шарканье многих тысяч обмотанных тряпьем ног по снежной дороге. Завоеватели уходили из незавоеванного города.
1964
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Далеко фронт, он ушел от нас на сотни километров, к Украине. Теперь мы в глубоком тылу. В разбитом городе - непривычная тишина. Наш залп, наши выстрелы были последними выстрелами здесь, самыми последними. Сухой звук автоматных очередей увяз в развалинах.
Глаза Миляги в воспаленных веках столкнулись с моими. Он весь потемнел, ссохся, на кончике сизого носа висела сиротливая прозрачная капля.
- Дурак Япарка... Право, дурак... - выдавил он тускло и почти просительно. - Всегда сухим выходил... А тут полез... Из-за кого?
Миляга оставался самим собою - и сейчас упрекал своего друга.
- Эх, недоделанный...
Высморкался, отвернулся, пошел прочь - походка дерганая, одно плечо выше другого.
А с главной улицы, в непривычной, в невоенной тишине, слышался невнятный шум, похоже - в гигантской квашне сопело бродящее тесто. Это было шарканье многих тысяч обмотанных тряпьем ног по снежной дороге. Завоеватели уходили из незавоеванного города.
1964
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15