Оригинал: harold Robbins, “Stiletto”
Перевод: А. Герасимов
Гарольд Роббинс
Стилет
Глава 1
В начале одиннадцатого у стойки было всего три человека и еще один сидел в глубине зала за столиком, когда в бар вошла девица, профессия которой легко угадывалась. Вместе с ней в помещение ворвался порыв холодного ночного воздуха.
Она взобралась на высокую тумбу у стойки бара и небрежным движением сбросила с плеч легкое зимнее пальто.
— Дай мне пива, — сказала она. Бармен молча наполнил стакан и поставил его перед ней. Взял двадцатипятицентовую монету и со звоном бросил в кассу.
— Будет сегодня работенка, Джимми? — спросила она, внимательно ощупывая глазами мужчин у стойки в поисках ответа.
Бармен отрицательно покачал головой.
— Сегодня нет, Мария. Это же воскресный вечер, и все возможные клиенты находятся дома в своих постелях.
Он отошел и стал протирать стаканы, наблюдая, как она потягивает пиво. Мария. Он всех их называл Мариями. Маленькие пуэрто-риканские девушки с живыми блестящими черными глазами и небольшими твердыми грудями и ягодицами. Ему захотелось узнать, когда в последний раз ей удалось подцепить клиента.
Девица перестала изучать тех, кто сидел у стойки, и обратила взгляд на мужчину за столиком. Она видела только его спину, но по покрою костюма могла сказать, что он не из местных. “Мария” вопросительно посмотрела на бармена. Тот пожал плечами, и она, соскользнув с тумбы, направилась к столику в глубине зала.
Мужчина пристально разглядывал бокал с виски, когда она остановилась около него.
— Скучаете, сеньор?
Она угадала, каким будет ответ, в тот момент, когда он поднял голову и взглянул на нее. Голубые, с холодным блеском глаза, загорелое лицо и жадный рот. Мужчины, такие, как он, никогда не покупают себе удовольствий — они их берут.
— Нет, благодарю вас, — вежливо сказал Чезаре.
Девица понимающе улыбнулась, кивнула головой и пошла обратно к стойке. Забравшись на тумбу, вытянула из пачки сигарету.
Коренастый маленький бармен поднес спичку.
— Как я и говорил, — шепнул он, улыбаясь, — сегодня воскресный вечер.
“Мария” сделала глубокую затяжку и медленно выпустила дым.
— Я знаю, — сказала она усталым, безразличным голосом, и на ее лице промелькнула тень легкого беспокойства. — Но я должна продолжать работать. Это привычка, которая дает мне деньги.
В кабинке около стойки зазвонил телефон, и бармен отошел, чтобы ответить. Выйдя из нее, он направился к столику Чезаре.
— Это вас, сеньор, — Большое спасибо, — сказал Чезаре, направляясь в кабинку. — Алло, — сказал он в трубку, закрывая за собой дверь.
Женщина говорила почти шепотом. Говорила по-итальянски.
— Это должно произойти утром, — сказала она, — перед тем как он появится в суде.
Чезаре отвечал на том же языке.
— Разве нет другого места?
— Нет, — ответила она, и ее мелодичный голос твердо прозвучал в трубке. — Мы не смогли узнать, откуда он приезжает. Знаем только, что должен появиться в суде в одиннадцать часов.
— А другие? Они все еще на прежнем месте?
— Да. В Лас-Вегасе и Майами. Ты все уже продумал?
— Да, у меня все готово, — ответил Чезаре.
Голос женщины стал резче.
— Этот человек должен умереть прежде, чем сядет в свидетельское кресло. И двое других тоже.
Чезаре коротко рассмеялся.
— Передай дону Эмилио, чтобы он не беспокоился. Считайте, что все они уже мертвецы.
Он положил телефонную трубку и вышел на улицу, в темную ночь испанского квартала. Подняв воротник пальто, чтобы защититься от холодного зимнего ветра, быстро зашагал. Пройдя два квартала, поймал на Парк-авеню одинокое такси. Забравшись в автомашину, коротко бросил шоферу:
— В “Эль-Марокко”.
Удобно устроившись на сиденье и закурив сигарету, он почувствовал волнение. Впервые после войны он вновь ощущал подлинное возбуждение. Вспомнил, как это было в первый раз. Первая девушка и первая смерть.
Казалось, это происходило очень давно. Ему было пятнадцать лет, шел 1935 год. В тот день в небольшой сицилийской деревне, приютившейся у подножья горы, устраивали парад. Фашисты любили проводить парады. Повсюду развешивались различные лозунги и портреты дуче. На вас смотрело лицо хмурого человека с сердито сжатым кулаком и маленькими, навыкате, свиными глазками. Живи рискованно. Будь итальянцем. Италия означает силу.
Возвращаясь домой, Чезаре под вечер добрался до подножия горы. Посмотрел вниз. На краю скалы, недалеко от вершины, стоял замок. С многочисленными башенками, аляповатый и некрасивый, каким он был почти шестьсот лет после его постройки. С тех пор как давно ушедший в мир иной предок Чезаре, первый граф Кардинале, взял себе в жены девушку из семейства Борджиа.
Чезаре стал подниматься в гору за виноградником Гандольфо и сразу же ощутил волну густого запаха черного винограда. Несмотря на то что прошло столько времени, он отлично помнил звуки барабана и возбуждение, которое владело им в ту ночь. В его голове всплыли непристойные рассказы старого сержанта, вербовавшего солдат на военную службу, об оргиях, проходивших во дворце.
— Полковник! — давясь от смеха, говорил старый солдат. — В истории Италии никогда не было такого полковника! За одну ночь у него бывало по пять разных девушек. Я-то знаю, поскольку в мои обязанности входило приводить каждую из них к нему. И каждая уходила от него кривоногой, как будто на нее взбирался бык. А он вставал в шесть часов утра, выглядел свежим и два часа руководил нашей тренировкой. — По его подбородку стекали капли слюны. — Я скажу вам, ребята, если есть такие женщины, которых вам хочется, то форма итальянской армии поможет заполучить их. Она заставляет каждую девицу думать, что в вашем лице она имеет частичку дуче.
Вот тогда-то Чезаре встретил свою первую девушку. Она показалась из-за дома Гандольфо. Он видел ее и раньше, но никогда еще чувства так не загорались в нем. Эта дочь винодела представляла собой высокое, сильное, полногрудое животное. Она несла мех с вином из погреба, находившегося на поле неподалеку от ручья. Увидев Чезаре, она замедлила шаги.
Он остановился и посмотрел на нее. Жара все еще жгла его изнутри, и тыльной стороной руки он вытирал градом катившийся пот.
Очень мягким и вежливым тоном она спросила:
— Может, синьор желает глоток прохладного вина?
Он кивнул и, не говоря ни слова, шагнул к ней. Наклонив мех высоко над головой, он лил красное вино прямо в горло, разливая немного по подбородку. Чувствовал, как виноград вливается в него, разогревая изнутри и одновременно охлаждая. Он вернул ей мех, и они продолжали стоять, глядя друг на друга.
Постепенно красная краска, появившаяся на шее, залила все ее лицо, и она опустила глаза. Он мог видеть, как неожиданно напряглись и уперлись в тонкую ткань крестьянской блузы ее соски, а сама грудь томно вздулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48