— Мы теряем кучу денег.
— Ты возвращаешься домой, — напомнил я. — И жаловаться тебе не на что. Тебя же не посылают на Тихий океан.
— Я слышал, сюда направляют офицера, чтобы тот проследил за сдачей оставшегося имущества.
— Фелдер, отвяжись, — оборвал я его. — Поезд ушел. Ты и так прилично заработал. Поезжай домой и не забудь купить подарки жене и детям. Теперь у тебя есть деньги, чтобы открыть авторемонтную мастерскую, о чем ты и мечтал. Я уверен, жена примет тебя с распростертыми объятиями.
— А я вот сомневаюсь. Особенно если я привезу ей триппер.
— Господи! Да ты же подхватил его шесть месяцев назад! Неужели не вылечился?
— Я был у врача трижды. И всякий раз он говорил мне, что я здоров. Оказалось, что нет. — Фелдер печально вздохнул.
— Да перестань. Триппер сейчас лечат, как насморк. Фелдер посмотрел на меня.
— Просто я мудак. Мне очень нравилась эта девчонка и, вылечившись, я снова шел к ней.
— Действительно, мудак, — рассмеялся я. — Но теперь можно поставить точку. Больше к ней не ходи. До отлета еще несколько дней. Тебя успеют подлечить.
Он все качал головой.
— Какой же я глупец.
— С кем не бывает, — рассмеялся я. — И вот что еще. Я хочу, чтобы ты подготовил джип для меня. Я уезжаю через три дня. И чтоб выглядел он как новенький! А я запишу благодарность в твое демобилизационное удостоверение.
Машину Фелдер подготовил мне раньше срока. На это у него ушло только два дня. В тот же вечер я перегнал джип в один из гаражей Поля. Наутро те джипы, что были на ходу, мы переправили в гараж одного из корсиканцев, близкого друга Поля.
А во второй половине дня дверь моей каморки у дальней стены мастерских распахнулась, и я увидел стоящего на пороге лейтенанта.
— Сержант Купер? — спросил он.
Я встал, отдал честь.
— Да, сэр.
— Лейтенант Джонсон. — Он поднес руку к фуражке. — Мне приказано отвезти твоих солдат в штаб.
— Да, сэр. Они вас ждут.
— У тебя осталось девять человек?
Я кивнул.
— Да, сэр.
— Они готовы уехать немедленно?
— Они в казарме, сэр.
— Я приехал на автобусе, который доставит их в штаб. По пути в казарму лейтенант оглядывал мастерские, двор.
— Тут столько разбитых джипов. Разве их нельзя отремонтировать?
— На каждый у нас есть приказ об уничтожении, сэр. Мы снимали с них годные детали и узлы и устанавливали на те джипы, что снова шли в дело.
— А чего ты не продал их как вторсырье?
— У меня нет такого права, сэр. Это собственность армии, и распоряжаться ею может только штаб. Я лишь выполняю приказы.
— Странно. — Он пожал плечами. — В штабе могли бы об этом подумать.
Я промолчал.
— Как следует из приказа, после демобилизации ты остаешься во Франции, — сменил тему лейтенант. — А почему ты не хочешь возвращаться домой?
— Мои родители умерли, сэр. Так что возвращаться мне не к кому.
— У тебя есть девушка?
— Да, сэр.
Он кивнул.
— Я так и думал, сержант. Это основная причина, по которой солдаты хотят здесь остаться.
Я не ответил, лишь искоса посмотрел на него. Молодой парень, не старше меня.
— Вы тут давно, сэр?
— Да нет, сержант. Три недели как прибыл из Уэст-Пойнта.
Опять я не стал комментировать его слова. Лейтенант посмотрел на меня.
— Знаешь, сержант, завидую я тебе. Я-то войны не застал. А тебе удалось столько повидать. Я просил направить меня на Тихий океан, а оказался в Европе.
— Здесь тоже нужны люди, сэр.
Ну и чудик, подумал я. Если он чего и упустил, так это пулю в лоб.
— Отсюда меня переводят в Берлин. Там, должно быть, будет поинтереснее. Я видел все фильмы с Марлен Дитрих. Эти немки очень хороши.
Мы уже подошли к казарме. Я открыл дверь и рыкнул по-сержантски: «Смир-на!»
Только в конце июня я отремонтировал все джипы, спрятанные в гараже приятеля Поля. Фелдер и солдаты давно отбыли, поэтому мне пришлось нанимать французов. Всех их нашел Поль. Это были мужчины в годах, далеко не призывного возраста, а потому и не попавшие в армию. Зато дело свое они знали, многие всю жизнь проработали на автомобильных заводах.
Проблема состояла в другом, по-французски я практически не говорил, а потому зачастую не мог объяснить, что мне от них нужно. Рабочие же не знали ни слова по-английски. Кончилось тем, что Жизель стала проводить в гараже несколько часов в день, переводила мои указания на понятный им язык. Только с ее помощью нам удалось довести работу до конца.
Потом мне пришлось с ними расплатиться. На это ушло девять тысяч долларов из моих сбережений. В итоге у меня осталось семнадцать тысяч. Но деньги я потратил не зря. Выглядели джипы лучше, чем в тот день, когда они выкатились из заводских ворот. Французские автомобильные компании еще только налаживали производство, но многие потенциальные покупатели соглашались ждать французские авто.
Если бы не Поль, у меня могли возникнуть проблемы со сбытом. Но он был на моей стороне. И нашел желающих приобрести джипы. Однако уже не за такую высокую цену, по которой они уходили во время войны. 25 июля я продал последний джип Прибыль составила двадцать тысяч долларов плюс новенький джип с брезентовым верхом и боковыми окнами из плексиглаза.
Жарой и влажностью летний Париж напоминал ад. Но все с радостью возвращались на работу, которая свидетельствовала о начале мирной жизни. Однако только начав работать, народ тут же вспоминал о летнем отпуске. Я понятия не имел, что во Франции уход в отпуск — почти что религиозный ритуал. Летом французы покидали Париж. Гуляя по улицам, я видел в основном американских и английских военных, но никак не мирных французских горожан.
Свое недоумение я выплеснул на Поля, когда вечером пришел в клуб.
— Почему так происходит? Я ничего не понимаю. Раз уж началась нормальная жизнь, почему вы не можете вести себя, как нормальные люди?
Он рассмеялся.
— Это нормально. Даже во время войны французы уходили в отпуск.
Толстяк, который приглядывал за дверью черного хода, он же шофер и телохранитель Поля, торопливо подскочил к нашему столику.
— Послушайте радио! — возбужденно воскликнул он. Поль знаком предложил мне последовать за ним. Мы поспешили в его кабинет. Комментатор что-то верещал. Говорил он так быстро, что я не смог разобрать ни слова.
Вскоре Поль обернулся ко мне. Начал объяснять, что к чему, но так разволновался, что то и дело перескакивал с английского на французский. Но я все-таки уяснил, что американцы сбросили на Японию атомную бомбу, в результате чего погибли тысячи людей.
Поль смотрел на меня с перекошенным от ужаса лицом.
— Это же кошмар. Так много жертв. И все невинные люди, никогда не воевавшие. Кто же придумал такую бомбу?
Я покачал головой.
— Не знаю. Никогда о ней не слышал. Поймай «Голос Америки». Может, там нам все объяснят.
Поль покрутил диск, но поймал Би-би-си.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Ты возвращаешься домой, — напомнил я. — И жаловаться тебе не на что. Тебя же не посылают на Тихий океан.
— Я слышал, сюда направляют офицера, чтобы тот проследил за сдачей оставшегося имущества.
— Фелдер, отвяжись, — оборвал я его. — Поезд ушел. Ты и так прилично заработал. Поезжай домой и не забудь купить подарки жене и детям. Теперь у тебя есть деньги, чтобы открыть авторемонтную мастерскую, о чем ты и мечтал. Я уверен, жена примет тебя с распростертыми объятиями.
— А я вот сомневаюсь. Особенно если я привезу ей триппер.
— Господи! Да ты же подхватил его шесть месяцев назад! Неужели не вылечился?
— Я был у врача трижды. И всякий раз он говорил мне, что я здоров. Оказалось, что нет. — Фелдер печально вздохнул.
— Да перестань. Триппер сейчас лечат, как насморк. Фелдер посмотрел на меня.
— Просто я мудак. Мне очень нравилась эта девчонка и, вылечившись, я снова шел к ней.
— Действительно, мудак, — рассмеялся я. — Но теперь можно поставить точку. Больше к ней не ходи. До отлета еще несколько дней. Тебя успеют подлечить.
Он все качал головой.
— Какой же я глупец.
— С кем не бывает, — рассмеялся я. — И вот что еще. Я хочу, чтобы ты подготовил джип для меня. Я уезжаю через три дня. И чтоб выглядел он как новенький! А я запишу благодарность в твое демобилизационное удостоверение.
Машину Фелдер подготовил мне раньше срока. На это у него ушло только два дня. В тот же вечер я перегнал джип в один из гаражей Поля. Наутро те джипы, что были на ходу, мы переправили в гараж одного из корсиканцев, близкого друга Поля.
А во второй половине дня дверь моей каморки у дальней стены мастерских распахнулась, и я увидел стоящего на пороге лейтенанта.
— Сержант Купер? — спросил он.
Я встал, отдал честь.
— Да, сэр.
— Лейтенант Джонсон. — Он поднес руку к фуражке. — Мне приказано отвезти твоих солдат в штаб.
— Да, сэр. Они вас ждут.
— У тебя осталось девять человек?
Я кивнул.
— Да, сэр.
— Они готовы уехать немедленно?
— Они в казарме, сэр.
— Я приехал на автобусе, который доставит их в штаб. По пути в казарму лейтенант оглядывал мастерские, двор.
— Тут столько разбитых джипов. Разве их нельзя отремонтировать?
— На каждый у нас есть приказ об уничтожении, сэр. Мы снимали с них годные детали и узлы и устанавливали на те джипы, что снова шли в дело.
— А чего ты не продал их как вторсырье?
— У меня нет такого права, сэр. Это собственность армии, и распоряжаться ею может только штаб. Я лишь выполняю приказы.
— Странно. — Он пожал плечами. — В штабе могли бы об этом подумать.
Я промолчал.
— Как следует из приказа, после демобилизации ты остаешься во Франции, — сменил тему лейтенант. — А почему ты не хочешь возвращаться домой?
— Мои родители умерли, сэр. Так что возвращаться мне не к кому.
— У тебя есть девушка?
— Да, сэр.
Он кивнул.
— Я так и думал, сержант. Это основная причина, по которой солдаты хотят здесь остаться.
Я не ответил, лишь искоса посмотрел на него. Молодой парень, не старше меня.
— Вы тут давно, сэр?
— Да нет, сержант. Три недели как прибыл из Уэст-Пойнта.
Опять я не стал комментировать его слова. Лейтенант посмотрел на меня.
— Знаешь, сержант, завидую я тебе. Я-то войны не застал. А тебе удалось столько повидать. Я просил направить меня на Тихий океан, а оказался в Европе.
— Здесь тоже нужны люди, сэр.
Ну и чудик, подумал я. Если он чего и упустил, так это пулю в лоб.
— Отсюда меня переводят в Берлин. Там, должно быть, будет поинтереснее. Я видел все фильмы с Марлен Дитрих. Эти немки очень хороши.
Мы уже подошли к казарме. Я открыл дверь и рыкнул по-сержантски: «Смир-на!»
Только в конце июня я отремонтировал все джипы, спрятанные в гараже приятеля Поля. Фелдер и солдаты давно отбыли, поэтому мне пришлось нанимать французов. Всех их нашел Поль. Это были мужчины в годах, далеко не призывного возраста, а потому и не попавшие в армию. Зато дело свое они знали, многие всю жизнь проработали на автомобильных заводах.
Проблема состояла в другом, по-французски я практически не говорил, а потому зачастую не мог объяснить, что мне от них нужно. Рабочие же не знали ни слова по-английски. Кончилось тем, что Жизель стала проводить в гараже несколько часов в день, переводила мои указания на понятный им язык. Только с ее помощью нам удалось довести работу до конца.
Потом мне пришлось с ними расплатиться. На это ушло девять тысяч долларов из моих сбережений. В итоге у меня осталось семнадцать тысяч. Но деньги я потратил не зря. Выглядели джипы лучше, чем в тот день, когда они выкатились из заводских ворот. Французские автомобильные компании еще только налаживали производство, но многие потенциальные покупатели соглашались ждать французские авто.
Если бы не Поль, у меня могли возникнуть проблемы со сбытом. Но он был на моей стороне. И нашел желающих приобрести джипы. Однако уже не за такую высокую цену, по которой они уходили во время войны. 25 июля я продал последний джип Прибыль составила двадцать тысяч долларов плюс новенький джип с брезентовым верхом и боковыми окнами из плексиглаза.
Жарой и влажностью летний Париж напоминал ад. Но все с радостью возвращались на работу, которая свидетельствовала о начале мирной жизни. Однако только начав работать, народ тут же вспоминал о летнем отпуске. Я понятия не имел, что во Франции уход в отпуск — почти что религиозный ритуал. Летом французы покидали Париж. Гуляя по улицам, я видел в основном американских и английских военных, но никак не мирных французских горожан.
Свое недоумение я выплеснул на Поля, когда вечером пришел в клуб.
— Почему так происходит? Я ничего не понимаю. Раз уж началась нормальная жизнь, почему вы не можете вести себя, как нормальные люди?
Он рассмеялся.
— Это нормально. Даже во время войны французы уходили в отпуск.
Толстяк, который приглядывал за дверью черного хода, он же шофер и телохранитель Поля, торопливо подскочил к нашему столику.
— Послушайте радио! — возбужденно воскликнул он. Поль знаком предложил мне последовать за ним. Мы поспешили в его кабинет. Комментатор что-то верещал. Говорил он так быстро, что я не смог разобрать ни слова.
Вскоре Поль обернулся ко мне. Начал объяснять, что к чему, но так разволновался, что то и дело перескакивал с английского на французский. Но я все-таки уяснил, что американцы сбросили на Японию атомную бомбу, в результате чего погибли тысячи людей.
Поль смотрел на меня с перекошенным от ужаса лицом.
— Это же кошмар. Так много жертв. И все невинные люди, никогда не воевавшие. Кто же придумал такую бомбу?
Я покачал головой.
— Не знаю. Никогда о ней не слышал. Поймай «Голос Америки». Может, там нам все объяснят.
Поль покрутил диск, но поймал Би-би-си.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76