Они, а вместе с ним и Буза с Константианом под клятвой подтвердили, что ничего Герман не скрыл от них но этому делу, но передал им все так, как я только что рассказал. Тотчас все сенаторы освободили от обвинения его и его сына, как не совершивших никакого преступления против государственного строя. Когда все явились во внутренние покои императора, то сам император был очень разгневан; он негодовал и особенно был раздражен против Германа, ставя ему в вину задержку осведомления. Какие-то двое начальников, подслуживаясь к нему, подтвердили его мысли и вместе с ним делали вид негодующих. Этим они еще больше усилили гнев императора, стараясь на чужих несчастьях заслужить у него себе милость. Все остальные молчали, подавленные страхом и своим непротивлением предоставляя свободу проявлению его воли. Один только Марцелл своей прямой и открытой речью мог спасти этого человека. Беря вину на себя, он настойчиво заявлял, что Герман давно и усиленно предлагал сообщить императору об этом факте, но он, Марцелл, очень тщательно разбирался во всех мелочах и поэтому так медлил с сообщением. Этим он утешил гнев императора. За это Марцелл получил великую славу среди всего народа, так как он в минуту, [304] самую трудную для Германа, проявил всю свою душевную доблесть. Император Юстиниан отрешил Артабана от занимаемой им должности, не сделав ему, помимо этого, ничего дурного, а равно и всем остальным, если не считать того, что всех их держал под арестом, но без бесчестия, во дворце, а не в обычной тюрьме.
33 . За это время войны варвары стали владыками всего запада. Для римлян эта война с готами, хотя вначале они одержали ряд блестящих побед, как я об этом уже сказал раньше, принесла, тот результат, что они не только без всякой пользы для себя погубили много и людей и истратили денег, но сверх того потеряли всю Италию и должны были видеть, как Иллирия и Фракия подвергаются грабежу и уничтожению без всякого сожаления со стороны варваров, поскольку они были соседями этих стран. Произошло это следующим образом. В начале этой войны все те части Галлии, которые были им подвластны, готы отдали германцам, полагая, что у них не будет сил одновременно бороться на два фронта — и с римлянами и с германцами. Обо всем этом я уже рассказывал в предыдущих книгах. (V [I], гл. 13, § 24, 28). Этому факту римляне не только не могли помешать, но император Юстиниан сам подтвердил, закрепив его в их пользу для того, чтобы не встретить со стороны этих воинственных варваров какого-либо враждебного противодействия, в случае если и они будут вовлечены в эту войну. Ведь франки не считали свое обладание Галлией надежным, если к этому делу не приложит своей печати самодержавный император. С этого времени короли франков получили в свои руки Массилию, бывшую фокейскую колонию, и все приморские местности и владели морем в этих местах. Они стали председателями на конных состязаниях в Арелате, они стали чеканить золотую монету из металлов, бывших в Галлии, выбивая на этом статере образ не римского самодержца, как это было в обычае, но собственно свое, франкских королей, изображение. Правда, серебряную монету уже давно стал чеканить персидский царь, как он хотел [305] , но на золотых статерах ставить свой образ не считал себя вправе ни он, ни какой-либо другой из всех варварских государей, хотя бы при этом он был владельцем большого количества золота, так как такую монету они не могли ввести в обращение, с ведущими с ними торговые дела, хотя бы торговцами были даже сами варвары. Таково было положение у франков.
Когда дела готов и Тотилы оказались лучше, чем у римлян, то франки без всякого труда присвоили себе большую часть Венетской области, так как ни римляне не могли им сопротивляться, ни готы не были в состоянии вести войну против них обоих. С своей стороны и гепиды захватили и держали в своей власти город Сирмий к большую часть Дакии, после того как император Юстиниан отнял эти места у готов. Они обратили в рабство живших там римлян и, идя все дальше и дальше, грабили и совершали насилия над римской империей. Поэтому-то император перестал давать, жалованье, которое они издавна привыкли получать от римлян. Что касается лангобардов, то император Юстиниан одарил их городом Норикой, крепостями в Паннонии и многими другими местностями, сверх того, дал им огромные суммы денег. Поэтому лангобарды переселились из наследственных владений и осели на этом берегу Истра, недалеко от гепидов. Они в свою очередь грабили Далмацию и Иллирию вплоть до пределов Эпидамна и обратили в рабство жителей. Когда же некоторые из их пленных сумели бежать и вернуться на родину, то варвары, проходя по всей Римской империи как союзники римлян; если опознавали здесь кого-нибудь из бежавших, захватывали их как своих личных беглых рабов и, оторвав от родителей, уводили к себе домой, так как никто им в этом не препятствовал. Затем с соизволения императора другие места Дакии, около города Сингидона, заняли эрулы — они и ныне живут там; и они также делали набеги на Иллирию к местности, прилегающие к Фракии, и на широкое пространство опустошали их. Некоторое из них стали римскими солдатами и были зачислены [306] в войска под именем «федератов» (союзников). И всякий раз, когда отправляются послы эрулов в Византию, они без большого труда получают от императора жалованье для тех людей, которые грабят римских подданных и затем спокойно удаляются.
34 . Так поделили между собой варвары Римскую империю. Позднее гепиды и лангобарды, как живущие по соседству друг с другом, воспылали друг к другу жестокой враждой. Желая всеми силами души войны друг с другом, они страстно хотели вступить с врагами в открытый бой и уже назначили определенный срок для столкновения. Но лангобарды, полагая, что в войне один на один они не будут равносильны гепидам (они были по численности слабее своих противников), решили привлечь к союзу с собой римлян. Отправив к императору Юстиниану послов, они просили его прислать к ним войско. Когда об этом узнали гепиды, (В некоторых рукописях читаем: «гепиды же, будучи союзниками римлян, решили, что им надо просить римлян или вместе с ними поднять оружие для этой войны и требовать, чтобы они совместно с ними вели эту войну, или не мешали ни тем, ни другим и не оказывать помощи ни одному из этих племен». ) то и они в свою очередь с той же просьбой отправляют послов в Византию. Во главе гепидов в это время стоял Торизин, а во главе лангобардов Авдуин. Император решил выслушать речи и тех и других, но не вместе, а допустив каждого из них к себе отдельно. Первыми из них предстали перед императором лангобарды и сказали следующее: «Нам, государь, приходится поражаться наглости гепидов, которые столько раз и столь ужасно нарушали права вашей империи, теперь явились сюда к вам с тем чтобы нанести вам величайшее оскорбление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178
33 . За это время войны варвары стали владыками всего запада. Для римлян эта война с готами, хотя вначале они одержали ряд блестящих побед, как я об этом уже сказал раньше, принесла, тот результат, что они не только без всякой пользы для себя погубили много и людей и истратили денег, но сверх того потеряли всю Италию и должны были видеть, как Иллирия и Фракия подвергаются грабежу и уничтожению без всякого сожаления со стороны варваров, поскольку они были соседями этих стран. Произошло это следующим образом. В начале этой войны все те части Галлии, которые были им подвластны, готы отдали германцам, полагая, что у них не будет сил одновременно бороться на два фронта — и с римлянами и с германцами. Обо всем этом я уже рассказывал в предыдущих книгах. (V [I], гл. 13, § 24, 28). Этому факту римляне не только не могли помешать, но император Юстиниан сам подтвердил, закрепив его в их пользу для того, чтобы не встретить со стороны этих воинственных варваров какого-либо враждебного противодействия, в случае если и они будут вовлечены в эту войну. Ведь франки не считали свое обладание Галлией надежным, если к этому делу не приложит своей печати самодержавный император. С этого времени короли франков получили в свои руки Массилию, бывшую фокейскую колонию, и все приморские местности и владели морем в этих местах. Они стали председателями на конных состязаниях в Арелате, они стали чеканить золотую монету из металлов, бывших в Галлии, выбивая на этом статере образ не римского самодержца, как это было в обычае, но собственно свое, франкских королей, изображение. Правда, серебряную монету уже давно стал чеканить персидский царь, как он хотел [305] , но на золотых статерах ставить свой образ не считал себя вправе ни он, ни какой-либо другой из всех варварских государей, хотя бы при этом он был владельцем большого количества золота, так как такую монету они не могли ввести в обращение, с ведущими с ними торговые дела, хотя бы торговцами были даже сами варвары. Таково было положение у франков.
Когда дела готов и Тотилы оказались лучше, чем у римлян, то франки без всякого труда присвоили себе большую часть Венетской области, так как ни римляне не могли им сопротивляться, ни готы не были в состоянии вести войну против них обоих. С своей стороны и гепиды захватили и держали в своей власти город Сирмий к большую часть Дакии, после того как император Юстиниан отнял эти места у готов. Они обратили в рабство живших там римлян и, идя все дальше и дальше, грабили и совершали насилия над римской империей. Поэтому-то император перестал давать, жалованье, которое они издавна привыкли получать от римлян. Что касается лангобардов, то император Юстиниан одарил их городом Норикой, крепостями в Паннонии и многими другими местностями, сверх того, дал им огромные суммы денег. Поэтому лангобарды переселились из наследственных владений и осели на этом берегу Истра, недалеко от гепидов. Они в свою очередь грабили Далмацию и Иллирию вплоть до пределов Эпидамна и обратили в рабство жителей. Когда же некоторые из их пленных сумели бежать и вернуться на родину, то варвары, проходя по всей Римской империи как союзники римлян; если опознавали здесь кого-нибудь из бежавших, захватывали их как своих личных беглых рабов и, оторвав от родителей, уводили к себе домой, так как никто им в этом не препятствовал. Затем с соизволения императора другие места Дакии, около города Сингидона, заняли эрулы — они и ныне живут там; и они также делали набеги на Иллирию к местности, прилегающие к Фракии, и на широкое пространство опустошали их. Некоторое из них стали римскими солдатами и были зачислены [306] в войска под именем «федератов» (союзников). И всякий раз, когда отправляются послы эрулов в Византию, они без большого труда получают от императора жалованье для тех людей, которые грабят римских подданных и затем спокойно удаляются.
34 . Так поделили между собой варвары Римскую империю. Позднее гепиды и лангобарды, как живущие по соседству друг с другом, воспылали друг к другу жестокой враждой. Желая всеми силами души войны друг с другом, они страстно хотели вступить с врагами в открытый бой и уже назначили определенный срок для столкновения. Но лангобарды, полагая, что в войне один на один они не будут равносильны гепидам (они были по численности слабее своих противников), решили привлечь к союзу с собой римлян. Отправив к императору Юстиниану послов, они просили его прислать к ним войско. Когда об этом узнали гепиды, (В некоторых рукописях читаем: «гепиды же, будучи союзниками римлян, решили, что им надо просить римлян или вместе с ними поднять оружие для этой войны и требовать, чтобы они совместно с ними вели эту войну, или не мешали ни тем, ни другим и не оказывать помощи ни одному из этих племен». ) то и они в свою очередь с той же просьбой отправляют послов в Византию. Во главе гепидов в это время стоял Торизин, а во главе лангобардов Авдуин. Император решил выслушать речи и тех и других, но не вместе, а допустив каждого из них к себе отдельно. Первыми из них предстали перед императором лангобарды и сказали следующее: «Нам, государь, приходится поражаться наглости гепидов, которые столько раз и столь ужасно нарушали права вашей империи, теперь явились сюда к вам с тем чтобы нанести вам величайшее оскорбление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178