Когда узнал об этом Сандил, царь утигуров, он пришел в сильное раздражение и гнев: ведь этих кутригуров, родственных ему по крови, мстя им за обиду, нанесенную ими римлянам, он выгнал из их родных пределов, а теперь они, принятые самим императором, поселились на землях римлян и будут жить еще лучше, чем прежде. Поэтому он отправил к императору послов с упреками за такой поступок, не вручив им никакого письма, так как и до сих пор [77] гунны совершенно безграмотны, не слышат ничего о науках и не занимаются ими, нет у них даже и простых учителей, (По другим рукописям: «азбуки» ), и дети растут у них, не изучая грамоты. Эти послы, как это бывает у самых варварских народов, должны были устно передать императору то, что их царь поручил им сообщить императору. И представ перед лицом императора Юстиниана, они заявили, что, вместо письма, их устами говорит их царь Сандил следующее: «В детстве одну слыхал я поговорку и помню ее, и если я что-либо из нее не забыл, то эта поговорка такова. Говорят, что дикий волк мог бы, как это ни трудно допустить, переменить свою волчью шкуру, но характера своего он никогда изменить не может, так как природа его ему этого не позволяет. Вот что, — говорит Сандил, пользуясь поговорками, — слыхал я еще от стариков, таким иносказательным словом намекавших на человеческие отношения. Знаю это и я сам, научившись на опыте, насколько можно было научиться варвару, живущему в полях: пастухи берут себе собак еще щенками и заботливо воспитывают их дома; собака — животное очень ценное и преданное тем, кто его кормит, и самое памятливое на оказанное ему добро. Делается это пастухами с той целью, чтобы в случае, если волки кинутся на стадо, эти собаки отразили их нападение, являясь хранителями и спасителями стад. И я думаю, что так все это делается повсюду на земле. Никто из всех людей не видал, чтобы собаки злоумышляли против стада, или чтобы волки когда-либо его защищали, но природа как бы дала определенный характер собакам, овцам и волкам. Думаю я, что и в твоей империи, где может происходить очень много различных вещей, может быть даже самых удивительных, такая перемена нигде произойти не может. Или покажите моим послам нечто подобное, чтобы я на пороге старости узнал что-либо из необычного; если же везде неизменно бывает одно и то же, то тебе не следует оказывать гостеприимство [78] племени кутригуров, создавая себе такое, думаю я, подозрительное соседство; ведь тех, которых ты не мог выносить, когда они были далеко от твоих границ, ты теперь хочешь поселить на одной земле. Немного пройдет времени, и они покажут римлянам свой истинный свойственный им характер. Да и кроме того, не будучи врагами, они не перестанут злоумышлять против Римской империи в надежде, что даже побежденные они получат от тебя лучшее положение, чем имели раньше; ни тем более, будучи друзьями, не будут стоять за римлян, отражая тех, кто захочет совершать набеги на вашу землю, из страха, что, проведя дело блестяще по воле судьбы, они увидят побежденных ими, находящимися у вас в лучшем положении, чем они сами. Так и мы: живем мы в хижинах в стране пустынной и во всех отношениях бесплодной, а этим кутригурам дается возможность наедаться хлебом, они имеют полную возможность напиваться допьяна вином и выбирать себе всякие приправы. Конечно, они могут и в банях мыться, золотом сияют эти бродяги, есть у них и тонкие одеяния, разноцветные и разукрашенные золотом. А ведь эти же кутригуры в прежние времена обращали в рабство бесчисленное количество римлян и уводили их в свои земли. Этим преступникам не казалось, между прочим, недопустимым делом требовать от них рабских услуг: они считали вполне естественным бить их бичами, даже если бы они ни в чем и не провинились, и даже подвергать смерти, одним словом, применять к ним все, на что дает право господину-варвару его характер и полная его воля. Мы же своими грудами и опасностями, где мы рисковали нашей жизнью, избавили этих пленных соотечественников ваших от властвующей над ними судьбы, мы вернули их родителям, они были теми, за кого мы взяли на себя всю тяжесть войны. И вот, в ответ на поступки как со стороны нас, так и со стороны этих разбойников по отношению к вам, вы поступили как раз обратно тому, чего мы заслужили: мы продолжаем жить среди нашей прежней наследственной бедности, а [79] эти кутригуры поделили пополам владение страной с теми, которые избегли рабства у них, спасенные нашей доблестью». Вот что сказали послы утигуров. Император, всячески обласкав их и утешив массой даров, в скором времени отправил назад. Вот что было тогда.
20 . В это время между племенем варнов и теми воинами, которые живут на острове, называемом Бриттия, произошла война и битва по следующей причине. Варны осели на севере от реки Истра и заняли земли, простирающиеся до северною Океана и до реки Рейна, отделяющих их от франков и других племен, которые здесь основались. Все те племена, которые в древности жили но ту и другую сторону реки Рейна, имели каждое свое собственное название, а все их племя вместе называлось германцами, получив одно общее наименование (По Наurу; многие эту фразу выкидывают. ). Остров же Бриттия лежит на этом Океане, недалеко от берега, приблизительно стадий в двухстах против устья Рейна; этот остров находится между Британией (Ирландией) и островом Фулой (Исландией). В то время как Британия лежит по отношению к крайним пределам Испании на запад, отстоя от материка не меньше чем на четыре тысячи стадий, Бриттия лежит позади Галлии, той, которая обращена к Океану, т.е. к северу по отношению к Испании и Британии. Фула же, насколько это знают люди, лежит в крайних пределах Океана, обращенного к северу. Но относительно Британии и Фулы мною все уже рассказано в предшествующих книгах (VI [II], гл. 45, §4 сл.). Остров Бриттию занимают три очень многочисленных племени, и у каждого из них есть свой король. Имена этих племен следующие: ангилы, фриссоны и одноименное с названием острова бриттоны. И таково многолюдство, как можно думать, этих племен, что каждый год большое количество их с женами и детьми выселяется и переходит в пределы франков. Эти последние поселяют их в тех частях своей земли, которые [80] считаются более малолюдными, и поэтому франки заявляют, что остров Бриттия принадлежит им. И действительно, немного раньше король франков, отправив к императору Юстиниану в качестве послов в Византию своих близких и доверенных, послал вместе с ними нескольких человек из ангилов, с гордостью заявляя, что и этот остров находится под его властью. Но достаточно говорить об этом острове, называемом Бриттией.
Немного раньше некий муж, по имени Гермегискл, правил варнами. Стараясь всячески укрепить свою царскую власть, он взял себе в законные жены сестру франкского короля Теодеберта, так как недавно у него умерла его прежняя жена, бывшая матерью одного только сына, которого она и оставила отцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178