Естественно, сокрытие трудов Иосифа отрицательно сказалось на относящихся к Ироду современных исследованиях, ограничило их. К тому же Ирод представляется еще одним коллаборационистом — он тоже сотрудничал с Римом. Однако истинную проблему, которую ставит изучение жизненного пути Ирода, следует формулировать совершенно иначе: как может малая страна совместить особый, свойственный ей жизненный уклад со значительной долей подчинения требованиям супердержавы?
Честолюбивым желанием Ирода было дать иудеям спокойствие и процветание в собственной, стране, сохранив сотрудничество с Римской империей и ее покровительство. Этой задаче он посвятил свою жизнь, и, поскольку был одарен выдающимися способностями, достигнутое им превзошло все разумные ожидания. Однако если судить по двум окончившимся страшным разгромом восстаниям иудеев на протяжении 150 лет после его смерти — их евреи называют Первой и Второй римскими войнами, — задача, которой посвятил себя Ирод, оказалась практически невыполнимой. За пределами Палестины римские императоры, как правило, поддерживали иудейскую диаспору против резко антисемитски настроенных греков и восточных жителей Египта, Сирии и Малой Азии. Но в Палестине отношения римлян с иудеями из-за полного отсутствия понимания с обеих сторон скоро закончились неудачей, какой римляне не испытывали ни в одной другой стране, в некоторых отношениях напоминавшей длительную историю безуспешных связей между Англией и Ирландией.
Чтобы достичь равновесия, с помощью которого следовало бы предотвращать подобные бедствия, Ироду на протяжении 40 лет приходилось ходить по крайне опасному и ненадежному политическому канату. Ему надо было в достаточной мере оставаться иудеем, чтобы удержать власть над своими подданными — иудеями, и в то же время быть в достаточной мере проримлянином, чтобы сохранить доверие Рима. К тому же, поскольку его царство находилось в восточной, эллинизированной части римского мира, ему, по существу, приходилось быть (да он и сам стремился к этому) грекофилом, дабы производить впечатление на своих многочисленных подданных и соседей неиудейского происхождения.
И даже если ему оказалось не по силам — а кому это было по силам? — окончательно, надолго решить национальный вопрос, несправедливо самоуверенно винить кого-либо за события, происшедшие спустя несколько поколений после его смерти. При жизни он очень много сделал и для римлян, и для греков, и для иудеев. Для римлян он был самым преданным из подвластных союзников. Для греков и других он был благодетелем и создателем вряд ли здесь превзойденных по масштабам общественных сооружений. Иудеи в других частях Римской империи с благодарностью вспоминали о нем долгое время после его смерти, ведь для всего иудейства он построил Иерусалимский храм, превзошедший храм Соломона. Он тратил огромные деньги. Но распоряжался средствами так умело, что, не прибегая к грабительским налогам, оставил после себя богатую страну.
Однако иудеи, проживающие в стране, по правде говоря, никогда не считали его иудеем. Они не давали ему забывать (напоминая в этом галилеян), что его предки совсем недавно вообще не были иудеями. Надо думать, что и греки, вопреки настойчивым утверждениям преданного ему историка (Николая), дававшего ему частные уроки, тоже не были вполне убеждены в его приверженности греческой культуре.
Его римскими старшими партнерами и повелителями оставались последовательно Марк Антоний и Август. Антоний, несмотря на близкие отношения с Клеопатрой, был убежден, что политика великой западной державы требовала наряду с Египтом существования государства палестинских иудеев, и потому никогда не позволял царице Египта, вопреки ее создающим ему трудности настойчивым увещеваниям, стереть с лица земли царство Ирода — хотя и готов был ради нее урезать его территорию. Одной из самых удивительных встреч в истории являлся, наверное, приезд Клеопатры к Ироду в Иерусалим в 34 году до н.э. Впоследствии он рассказывал довольно невероятную историю, что она пыталась его соблазнить. Кроме того, утверждал, что подумывал о ее убийстве, но потом передумал. Итак, она осталась жить, но не так долго, как он сам.
Ибо когда она с Антонием потерпела поражение от Октавиана, Ирод добился одного из многочисленных успехов в своей карьере, переметнувшись на сторону победителя, к полному его удовлетворению. С того времени он много лет был одной из главных опор империи Августа на востоке. Границы его царства — в известном смысле бывшие границами Рима, ибо их защита входила в обязанности монарха-клиента, — простирались до Газы, Голанских высот и далее, включая полоску земли за Иорданом почти до современного Аммана. Но на юге границы царства далеко не достигали Эйлата, Акабы и Красного моря. И несмотря на то, что в нем самом текла арабская кровь, Ирод неизменно имел натянутые отношения с Арабским государством, которое, как и его собственное, зависело от Рима и которое он сам всегда надеялся подчинить себе. Ирод — человек контрастов; одним из них был конфликт между приверженностью иудейской традиции и проримским эллинизмом. Еще, одним, свойственным его темпераменту и деятельности, было глубокое противоречие между просвещенным, цивилизованным рационализмом и необузданной кровожадной жестокостью. Из-за последнего качества возникла легенда об избиении младенцев, хотя это всего лишь одна из множества легенд, окружавших этого искушенного в политике и отмеченного жестокостью деятеля; некоторые из них страшные, другие почти хвалебные. Его жестокость в личной жизни в конечном счете до отвращения поразила даже много видавшего твердокаменного Августа. Несомненно, Ирод не мог отказать себе в удовольствии иметь слишком много жен и детей; его матримониальная история, служит веским доводом против многоженства. В последние десять лет жизни ему не удавалось манипулировать семейными интригами, и в результате он потерял контроль над событиями.
Бурные воды царствования, которые до того Ироду удивительным образом удавалось усмирять, чреваты множеством захватывающих воображение встречных течений. Успех проводимой Иродом политики «разделяй и властвуй», например, в значительной мере обусловлен ощутимой тягой к расколу в рядах современного ему иудейства, относительно чего к нам постоянно поступают новые, хотя и загадочные, сведения из свитков, обнаруженных в Кумране, близ Мертвого моря. Смерть Ирода и рождение Иисуса произошли почти в одно и то же время (некоторые утверждают, в один и тот же год), и уже тогда на протяжении многих лет росли сильные мессианские чаяния; правда, сам Ирод придерживался мнения, что если и существовал Мессия, то это был он сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61