- Что здесь происходит? - спросил он.
Кройд зарычал, ступил на проезжую часть, оторвал бампер машины и
бросил его на заднее сиденье, разбив стекло.
- Автоинспекция, - сказал он. - Ваша машина в порядке. Поздравляю.
- Кройд! - воскликнул Дарлингфут, когда машина поспешно уехала. - Да
ведь это ты!
Он швырнул свою спеленутую ношу на землю и сжал кулаки:
- Я ждал этой встречи всю зиму...
- Тогда подожди еще минуту, - сказал ему Кройд. - Мне надо кое-что у
тебя спросить.
- Ну?
- Это тело... Зачем оно тебе? Громила засмеялся:
- Мне нужны деньги. А ты как думал?
- Может быть, скажешь, сколько они тебе обещали?
- Пять кусков. А что?
- Жмутся, ублюдки, - сказал Кройд. - Ты знаешь, зачем оно им?
- Да нет, я и не спрашивал. Мне все равно. Баксы не пахнут.
- Ты прав, - сказал Кройд. - А все-таки, кто они?
- Тебе-то что?
- Ну, я думаю, ты продешевил. Я считаю, это стоит дороже.
- Сколько?
- Так кто они?
- Мне показалось, какие-то масоны. А сколько это стоит?
- Масоны? Тайные рукопожатия и всякое такое? Я думал, они только и
делают, что устраивают друг другу пышные похороны. Но зачем им мертвый
джокер?
Дарлингфут покачал головой.
- Они странные люди, - ответил он. - Насколько я понимаю, они
собираются его съесть. Так что ты говорил насчет денег?
- Думаю, я смогу заплатить больше, - сказал Кройд. - Что, если я
добавлю к пяти еще один? Я дам тебе за него шесть косарей.
- Ну, я не знаю, Кройд... Я вообще-то не люблю подставлять тех, на
кого работаю. А то будут потом говорить, что я, мол, ненадежный человек.
- Ладно, я, может быть, дам и семь.
Внезапно они услышали яростное рычание и звуки собачьей грызни. Пока
они беседовали, собаки перебежали дорогу - их оказалось уже целых пять - и
выволокли маленькое насекомоподобное тело из мешка. Большой датский дог
вцепился зубами в руку и с грозным ворчанием пытался вырвать добычу у
немецкой овчарки; тело уже стало расползаться на части. Два других пса
оторвали ногу, похожую на лапку кузнечика, и дрались над ней, пытаясь
разорвать на куски. Белый пудель с четырехпалой кистью в зубах был уже на
середине проезжей части. В воздухе Кройд почувствовал какую-то особую
вонь, непохожую на привычные запахи Нью-Йорка.
- Дерьмо! - воскликнул Дьявол Джон и прыгнул к трупу, выбив копытом
бетонную плитку из мостовой. Он бросился на датского дога, но тот
увернулся и убежал. Терьер испугался и бросил ногу, а коричневая дворняга
кинулась через улицу, волоча за собой остатки конечности.
- Я отниму у него руку! А ты давай за ногой! - закричал Дьявол Джон,
догоняя датского дога.
- А как же кисть? - крикнул ему Кройд, пиная еще одну собаку,
прибежавшую неизвестно откуда.
Ответ Дарлингфута соответствовал ситуации, был короток и описывал
крайне маловероятные анатомические особенности всех участников. Кройд
припустил за коричневой собакой.
Когда он добежал до угла, за которым скрылась дворняжка, послышался
пронзительный визг. Повернув на соседнюю улицу, он увидел пса, который,
лежа на спине, отбивался от наседающего на него сверху птеродактиля.
Помятая конечность валялась рядом. Кройд бросился вперед.
- Спасибо тебе, Малыш. Я теперь твой должник, - пропыхтел Кройд,
подбегая к ноге. Поколебавшись, он вынул носовой платок, обернул им руку и
подобрал конечность, стараясь не держать ее против ветра.
Вдруг птеродактиль исчез, а на его месте появился голый мальчик, на
вид лет тринадцати от роду. У него были светлые глаза, нестриженые русые
волосы и маленькая родинка на лбу.
- Для вас и старался, - отозвался он. - Ну и воняет она, однако.
- Да уж, - сказал Кройд. - Прости, но я пойду, попробую собрать то,
что осталось.
Он развернулся и двинулся назад, туда, откуда пришел." За его спиной
послышались быстрые шаги.
- Зачем она вам? - спросил мальчик.
- Ну, это длинная, запутанная и скучная история. Тебе ее знать ни к
чему, - ответил Кройд.
- Да ладно, бросьте. Расскажите!
- У меня нет времени. Я спешу.
- Вы опять будете драться с Дьяволом Джоном?
- Я не собираюсь драться. Надеюсь, мы сумеем договориться по-
хорошему, не прибегая к насилию.
- А в чем теперь ваша сила, если вы будете драться? Кройд дошел до
угла, повернул на разделительную полосу. Вокруг бренных останков крутилась
еще одна собака.
Дьявола Джона нигде не было.
- Черт побери! - крикнул он. - Ну-ка, пошла отсюда! Собака содрала с
хитинового щитка лоскут шерстистой ткани, не обратив на Кройда никакого
внимания. Кройд заметил, что с оторванного куска покровов капала
бесцветная жидкость. Потом он понял, что эти выделения сочатся из
дыхательных отверстий на тораксе, и от этого сами останки стали какими-то
влажными.
- Пошла отсюда! - повторил он.
Собака зарычала, но потом вдруг поджала хвост и заскулила. Из-за
спины Кройда к ней приближался прыжками тираннозавр метрового роста,
издавая угрожающий шип. Собака испугалась и убежала. Через мгновение на
месте ящера стоял Малыш.
- Она убежала с тем куском, - сказал мальчик. Кройд повторил
выражение Дарлингфута, бросив спасенную ногу рядом с туловищем. Он вынул
из внутреннего кармана пиджака сложенный мешок для мусора и развернул его.
- Малыш, если хочешь мне помочь, подержи мешок, а я засуну туда то,
что осталось.
- Ладно. Ну у вас и работенка!
- Не говори. Неприятное занятие.
- Зачем же вы это делаете?
- Такова уж наша взрослая доля.
- Что вы имеете в виду?
- К старости все больше времени уходит на исправление собственных
ошибок.
Раздался тяжелый топот, сверху упала тень, и откуда-то спрыгнул
Дьявол Джон.
- Проклятый пес удрал, - объявил он. - Нога у тебя?
- Да, - ответил Кройд. - В мешке.
- Пластиковый мешок - это ты хорошо придумал. А кто этот голый
мальчик?
- Ты что, не знаешь Малыша-Динозавра? - удивился Кройд. - Я думал, он
со всеми знаком. Он - тот птеродактиль, который за тобой летал.
- Зачем это?
- Я люблю быть в гуще событий, - сказал Малыш.
- Слушай, а почему ты не в школе? - спросил Кройд.
- Да пошла она.
- Послушай меня. Я вот ушел из школы в девятом классе, так и не
доучившись. И до сих пор об этом жалею.
- Почему? Разве вы плохо живете?
- Ну, я не знаю многих полезных вещей. Лучше бы я их в свое время
выучил.
- Каких, например?
- Ну... Скажем, алгебры. Я никогда не изучал алгебры.
- И что хорошего в этой долбаной алгебре?
- Я этого не знаю и никогда не узнаю, я же ее не изучал. Но иногда
смотришь на людей на улице и думаешь:
да, они-то уж наверняка знают алгебру, и от этого появляется какое-то
чувство неполноценности.
- А я вот тоже не знаю алгебры и не чувствую никакой дурацкой
неполноценности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9