ей
пришла странная мысль вызвать Фишера и попросить его прийти в столовую.
Потом приняла душ, оделась, причесалась и стала думать, чем заняться
первое время.
Фишер порылся в своих мыслях, подумав, а не могли бы его иллюзии
охватить большее. Когда он последний раз был в художественной галерее?
Посмотрел в зеркало. Решил, что следует отрастить волосы подлиннее.
За окном новый ясный день; тает снег и капает с крыш. Ведь он
мурлыкает песенку Айронбэра, подумалось ему. Ритм не плох.
Алекс Мансин решил уйти в монастырь; он слышал, что есть такой в
Кентукки.
О деньгах от торговли можно позаботиться; собак накормит владелец
хижины - бедный байстрюк. Но это все мелочи.
Айронбэр повернулся и боком прошел по узкой тропе между скалами. Он
шел вперед, а его способность читать следы возрастала и усиливалась, как в
давно забытые дни в Арктике. Сейчас, входя в каньон, чувствовал, что скоро
след оборвется.
Он не остановился, чтобы рассмотреть развалины, а шел в зону между
обугленными кустами и травой, где следы на земле рассказывали о
происшедшей схватке.
Он долго сидел на корточках, прежде чем заняться изучением места.
Кусочки бирюзы, застывшая кровь...
Здесь случилось что-то жестокое.
Наконец, он встал и пошел к развалинам слева. Кто-то полз или кого-то
тащили в том направлении. Он настроился и попытался осторожно
прозондировать обстановку, но ничего не обнаружил.
Неясные образы бродили в его мозгу, когда Айронбэр приблизился к
руинам. Он был как бы частью существа, придуманного Сэндсом,
сформировавшегося здесь при символических обстоятельствах; чувствовал
телепатическую энергию, чувствовал проклятья. Но все прошло. Он был
подавлен, уничтожен и уже не мог идти дальше.
...И потом он увидел его, прижатого к стене возле угла развалин.
Сразу трудно было сказать, дышит ли он, хотя глаза были открыты и смотрели
на него.
Подойдя ближе, он увидел пиктограмму Зингера, нарисованную на стене
его кровью. Это был большой круг с двумя точками рядом, окружающими
третью. Ниже была выгнутая дуга.
Глубоко вздохнув, Айронбэр потряс головой: до того все было необычно
и мощно. Вероятно это не продлится вечно. Жизнь - азартная игра. Но именно
в этом мгновении было что-то высокое.
Высоко на огненной горе
в тайном убежище Старого Некто,
пламя стихает справа от меня,
слева от меня,
спереди, сзади, сверху, снизу.
Я встречусь с моим чинди,
чинди - я сам.
Сейчас назову свое имя,
чтобы он меня съел?
Я иду по радуге.
По времени из льда и пламени
в тайное убежище Старого Некто.
Я встречу своего чинди,
станет мой чинди мной.
Я путешествую по мирам.
Я - охотник во всех местах.
Мое сердце разбито на четыре части
и съедается ветрами.
Я восстановлю его.
Я сижу в центре Вселенной,
распевая свою песню.
Я везде, как дома,
и все существа возвращаются ко мне.
Я иду по тропе моей жизни
и встречу себя на ее конце.
Красота вокруг меня.
Нэйенезгани пришел за мной в дом Мрака,
положил рядом свой жезл;
извивающиеся существа, переменчивые существа.
Черный охотник вспоминает меня;
небесные люди вспоминают меня,
эта земля помнит меня,
Старый Некто помнит меня,
я помню себя сам.
Поднялся в мир.
Сижу на огромном рисунке на песке
из Динетаха, здесь в его центре.
Их мощь помнит меня.
Койот зовет из-за темной ограды...
Я ем себя и делаюсь сильнее.
Все прекрасно вокруг меня.
Передо мной, за мной, справа и слева от меня.
Пыльца, кукуруза и радуга.
Белый амулет поднимает меня своей рукой.
Танцор живет в сердцах всех существ,
поворачивается пыльным дьяволом...
Моя молния-бусина разбита.
Я установил свой закон.
Мой враг - я сам возродился в том танцоре.
Моя тропа, мой разум заполнены звездами,
что вертятся в огромном колесе к весне. Звезды.
Я похож на дождь с ветром
и всех растущих существ.
Белое зелье поднимает меня своей рукой.
Здесь пропавший Люкачукай, я говорю ему:
- Охоте нет конца.
Дорога прекрасна.
Зелье дает силу.
Призрачный поезд не остановится здесь
больше. Я - охотник.
Целюсь в глаз. Если я позову,
они придут ко мне с горы Мрака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
пришла странная мысль вызвать Фишера и попросить его прийти в столовую.
Потом приняла душ, оделась, причесалась и стала думать, чем заняться
первое время.
Фишер порылся в своих мыслях, подумав, а не могли бы его иллюзии
охватить большее. Когда он последний раз был в художественной галерее?
Посмотрел в зеркало. Решил, что следует отрастить волосы подлиннее.
За окном новый ясный день; тает снег и капает с крыш. Ведь он
мурлыкает песенку Айронбэра, подумалось ему. Ритм не плох.
Алекс Мансин решил уйти в монастырь; он слышал, что есть такой в
Кентукки.
О деньгах от торговли можно позаботиться; собак накормит владелец
хижины - бедный байстрюк. Но это все мелочи.
Айронбэр повернулся и боком прошел по узкой тропе между скалами. Он
шел вперед, а его способность читать следы возрастала и усиливалась, как в
давно забытые дни в Арктике. Сейчас, входя в каньон, чувствовал, что скоро
след оборвется.
Он не остановился, чтобы рассмотреть развалины, а шел в зону между
обугленными кустами и травой, где следы на земле рассказывали о
происшедшей схватке.
Он долго сидел на корточках, прежде чем заняться изучением места.
Кусочки бирюзы, застывшая кровь...
Здесь случилось что-то жестокое.
Наконец, он встал и пошел к развалинам слева. Кто-то полз или кого-то
тащили в том направлении. Он настроился и попытался осторожно
прозондировать обстановку, но ничего не обнаружил.
Неясные образы бродили в его мозгу, когда Айронбэр приблизился к
руинам. Он был как бы частью существа, придуманного Сэндсом,
сформировавшегося здесь при символических обстоятельствах; чувствовал
телепатическую энергию, чувствовал проклятья. Но все прошло. Он был
подавлен, уничтожен и уже не мог идти дальше.
...И потом он увидел его, прижатого к стене возле угла развалин.
Сразу трудно было сказать, дышит ли он, хотя глаза были открыты и смотрели
на него.
Подойдя ближе, он увидел пиктограмму Зингера, нарисованную на стене
его кровью. Это был большой круг с двумя точками рядом, окружающими
третью. Ниже была выгнутая дуга.
Глубоко вздохнув, Айронбэр потряс головой: до того все было необычно
и мощно. Вероятно это не продлится вечно. Жизнь - азартная игра. Но именно
в этом мгновении было что-то высокое.
Высоко на огненной горе
в тайном убежище Старого Некто,
пламя стихает справа от меня,
слева от меня,
спереди, сзади, сверху, снизу.
Я встречусь с моим чинди,
чинди - я сам.
Сейчас назову свое имя,
чтобы он меня съел?
Я иду по радуге.
По времени из льда и пламени
в тайное убежище Старого Некто.
Я встречу своего чинди,
станет мой чинди мной.
Я путешествую по мирам.
Я - охотник во всех местах.
Мое сердце разбито на четыре части
и съедается ветрами.
Я восстановлю его.
Я сижу в центре Вселенной,
распевая свою песню.
Я везде, как дома,
и все существа возвращаются ко мне.
Я иду по тропе моей жизни
и встречу себя на ее конце.
Красота вокруг меня.
Нэйенезгани пришел за мной в дом Мрака,
положил рядом свой жезл;
извивающиеся существа, переменчивые существа.
Черный охотник вспоминает меня;
небесные люди вспоминают меня,
эта земля помнит меня,
Старый Некто помнит меня,
я помню себя сам.
Поднялся в мир.
Сижу на огромном рисунке на песке
из Динетаха, здесь в его центре.
Их мощь помнит меня.
Койот зовет из-за темной ограды...
Я ем себя и делаюсь сильнее.
Все прекрасно вокруг меня.
Передо мной, за мной, справа и слева от меня.
Пыльца, кукуруза и радуга.
Белый амулет поднимает меня своей рукой.
Танцор живет в сердцах всех существ,
поворачивается пыльным дьяволом...
Моя молния-бусина разбита.
Я установил свой закон.
Мой враг - я сам возродился в том танцоре.
Моя тропа, мой разум заполнены звездами,
что вертятся в огромном колесе к весне. Звезды.
Я похож на дождь с ветром
и всех растущих существ.
Белое зелье поднимает меня своей рукой.
Здесь пропавший Люкачукай, я говорю ему:
- Охоте нет конца.
Дорога прекрасна.
Зелье дает силу.
Призрачный поезд не остановится здесь
больше. Я - охотник.
Целюсь в глаз. Если я позову,
они придут ко мне с горы Мрака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46